– Я подумаю. Дашь мне фору в пару дней? Или уже успел разболтать всем желающим?

Экнар расплылся в широкой улыбке, сверкнув новыми, но уже слегка пожелтевшими от курения зубными имплантами.

– Сельм, обижаешь. Ради тебя, да сотни за две…

Сельма запустила руку в поясную сумку и сунула Экнару под нос две сотенные купюры.

– Да подавись.

– Знал, что ты не устоишь.

– Я же сказала: мне надо подумать.

Улыбка Экнара стала еще скабрезнее.

– Вот я и говорю, что не устоишь.

* * *

Рынок сегодня гудел громче обычного. Народу на нем всегда собиралось немало – как-никак, единственное место на много километров окрест, где можно что-нибудь купить, продать или обменять, – но в этот раз давка была такая, что Тамика даже не видела прилавков за чужими спинами и головами. Несколько раз ее сильно толкали, и не падала она лишь потому, что натыкалась на чье-нибудь плечо, грудь или бок. Взрослые либо не замечали маленькую девочку, либо отгоняли от себя грубыми толчками или затрещинами: не из злобности, а потому, что дети часто лазили по чужим карманам, пользуясь маленьким ростом и проворством. Тамика тоже иногда так делала, чтобы не возвращаться к Миллите с пустыми руками, но без необходимости не воровала: если маленьких "щипачей" ловили, то дубасили крепко, без скидок на возраст.

Она с трудом протолкалась к трехэтажному кирпичному дому, одну половину которого занимала больница, а вторую – оружейный магазин старого Вилли. Ни то, ни другое Тамику не интересовало, зато интересовала железная лестница, по которой можно было забраться на крышу. Ухватившись за ржавые перила, девочка проворно полезла наверх, не забыв перешагнуть через особенно ветхую ступеньку. Лестница от ее шагов гремела, шаталась и дребезжала так, что некоторые взрослые нервно оглядывались.

"Когда-нибудь она точно рухнет, – подумала Тамика. – Хорошо бы вместе с Каной или Дамро, а не мной или еще кем-нибудь нормальным".

Как она и ожидала, на крыше уже расселась мусорными голубями почти вся обычная компания: шесть ребят и четыре девчонки. Некоторые крикнули Тамике "привет!" и помахали руками, некоторые молча покосились и кивнули, а кто-то и вовсе не обратил внимания – внизу, видимо, разворачивалось зрелище поинтереснее.

– Что там сегодня такое, а?

Тамика без лишних церемоний плюхнулась между Мирамом и Кирни. Мирам сердито шикнул на нее, а Кирни молча пододвинула подруге ополовиненный пакетик чипсов (где только достала!) и приложила к губам грязный палец с обломанным ногтем. Тамика тут же зачерпнула полную горсть, а взамен вытащила из-за пазухи пакетик самодельных сухарей. Дружба дружбой, но тех, кто только берет, а сам ничем не делится, никто не любит.

Внизу и впрямь происходило что-то необычное. Хрустя чипсами, Тамика перевесилась через край крыши, чтобы получше разглядеть собравшихся на рыночной площади людей. По приметной камуфляжной бандане тут же вычислила охотника Такрама, по толстой куртке с кожаными вставками и патронташным ремням – "человека, от которого лучше держаться подальше" Альдара, а по гигантскому росту и весело блестящей под солнцем плеши – Симьера, охранника Вилли-оружейника. Еще нескольких человек, полукругом обступивших что-то, сваленное на землю, Тамика помнила на глаз, но не по именам, а кое-кого не узнавала вообще. Напротив них стояла, скрестив руки на груди, Авидия – глава общины. Для Тамики она была почти кумиром: старая, слепая на один глаз, но очень крепкая и энергичная, Авидия держала в ежовых рукавицах весь район, даже сварливого богача Вилли и наглых братьев Джамалов, торгующих наркотой. Не то что Миллита, которая только и может, что ее, "приживалку", шпынять и гонять от дома всяких проходимцев, угрожая ветхим обрезом.

– Здоровая тварь, – Авидия пнула что-то мыском сапога, и Тамика едва не свалилась с крыши, пытаясь это "что-то" разглядеть. – Говорите, на северо-западе подстрелили?

– Да если б они только с одной стороны ползли, – Симьер сплюнул. – Еще одну точно такую же я вчера в дозоре видал. Возле дома Миллиты ошивалась, в стены скреблась. Старухе и ее малой батрачке крупно повезло, что они додумались все окна досками заколотить.

Мирам и Кирни уставились на Тамику во все глаза, а сама она подавилась чипсами и долго откашливалась. В результате прослушала часть разговора, но его все равно было бы не разобрать за поднявшимся гамом: в толпе начали что-то выкрикивать на разные голоса, и вскоре рыночная площадь зашумела не хуже помойки, облюбованной горластыми воронами.

Тушу монстра Тамика разглядеть не сумела, как ни пыталась: успела разобрать только, что та была здоровенной, покрытой темно-серой шкурой, а потом люди снова обступили тварь плотным кольцом, тыча в нее пальцами и бурно обсуждая.

– Так вот, что у нас по ночам выть повадилось…

– И у нас, – хмуро поддакнул Мирам, который жил с родителями и двумя старшими братьями в паре улиц от дома Миллиты. – Джас себя пяткой в грудь бьет, говорит, что пальнул во что-то из ружья прошлой ночью, и выть тут же перестало. Вспугнул, типа. Но, по-моему, врет он все. Тварюга, которую притащили Такрам с Альдаром, здоровая и зубастая, и когти у нее длиной с твою ручонку. Если в такую пальнуть, она только озлобится.

Кирни сосредоточенно почесала острый носик – так она всегда делала, когда боялась, но не хотела этого показывать.

– Точно. Такрам сказал, что всю обойму в эту гадину всадил, а она еще трепыхалась и чуть его не укусила. Тамик, может ты сегодня не пойдешь в руины? Перетопчется твоя старуха денек-другой без товара, ничего страшного.

– Ага. А я перетопчусь без еды. Кирни, ты ж знаешь, какая она. К тому же… – Тамика, храбрясь, ощерила зубы и сделала страшные глаза, – одна из этих тварей все еще где-то рядом. Ползает по нашему району. Может, она сожрет Миллиту, пока я буду лазить по руинам и собирать хлам.

– Может, отравится, – серьезно поддакнул Мирам. – Хоть какая-то польза от этой старой карги будет.

Все трое весело рассмеялись, преувеличенно задорно и громко. Так смеются, только когда сильно перетрухнут.

На самом деле, Тамике совсем не хотелось выходить за пределы обжитых районов, когда вокруг шныряют какие-то страшные твари, которых даже автоматная очередь не берет. Но оставаться без еды и получать оплеухи от сварливой старушенции хотелось еще меньше.

* * *

Для того, чтобы выехать на заброшенную часть шоссе, Сельме пришлось миновать три КПП, предъявив на каждом оружие, документы на оное и лицензию на "негосударственную военно-охранную деятельность". Большинство наемников Маброха обходилось без последней – лицензия была оформлена на контору и автоматически распространялась на всех ее работников, – но Сельма предпочитала потратиться раз в год на личную. Деньги, которые она отбивала на левых контрактах, с лихвой компенсировали государственную таксу.

– На сафари? – хитро подмигнул ей парниша в армейском камуфляже, возвращая документы. Скалился он паскудно и Сельме не понравился с первого взгляда: молоденький и наглый, такие обычно из штанов выпрыгнуть готовы, лишь бы выслужиться.

"Сафари" что у наемников, что у служак означало нелегальный угон в рабство оборванцев из зон отчуждения и с недавних пор каралось пятью-двенадцатью годами каторги. Раньше можно было отделаться штрафом в три цены "мяса", но воротилы невольничьего бизнеса все ж таки протащили через парламент ужесточенную редакцию закона. Слишком больно, видать, били по их толстым кошелькам нелегалы, сбывавшие рабов напрямую заказчику – дешево, без бумажной волокиты и налогообложения.

– Какой догадливый.

Наглая физиономия парниши приятно поскучнела, а улыбка скислась, когда Сельма жестом фокусницы достала третью лицензию. На частную работорговлю в рамках малого предпринимательства. Покупка этой корочки – настоящей и чистой, хоть через десяток проверок прогони, – стоила Сельме накоплений за полгода и, как следствие, двух проигранных бывшему муженьку судов, но зато избавила от лишней нервотрепки. Ей, в отличие от более прижимистых коллег, ни к чему было прятаться от каждого патруля и добираться от Лайотры до Старого города и обратно окольными путями, в обход КПП и камер видеонаблюдения.