Тварь обернулась, выбив из стены искры наростом на кончике хвоста. Наконец-то Сельма смогла ее толком рассмотреть – хотя предпочла бы вовек не видеть. Такую она встречала лишь однажды: не то обезьяна, перекачанная мутагенами, не то и вовсе биоконструкт, с рослого мужчину высотой и раза в полтора шире в плечах. Плоская морда ощерилась мелкими, но бритвенно-острыми зубами; локтевые суставы длинных рук выгнулись под неестественным до тошноты углом, когда чудовище изготовилось к новому прыжку.

Сельма бросилась к машине, но тварь оказалась проворнее: настигнув женщину одним рывком, ударила лапой. Сельма едва успела пригнуться, и смертоносные когти просвистели в миллиметре от ее головы. На несколько мгновений шея чудовища осталась незащищенной. Сельма без раздумий ударила шокером прямо туда, где под толстой шкурой пульсировала артерия. Тварь взревела дурным голосом, заметалась и вслепую забила лапами. Увернувшись, наемница что было сил уцепилась за ее шею свободной рукой и, подгадав момент, запрыгнула на спину. Пальцы скользили по гладкой шкуре, вся рука от кисти до плечевого сустава горела от напряжения, но Сельма все-таки сумела продержаться достаточно долго, чтобы сжать бока твари коленями и выкрутить на максимум мощность разряда. Вой перешел едва ли не в ультразвук: казалось, от него вот-вот порвутся в клочья барабанные перепонки. Чудовище извивалось, клацало зубами и брызгало зловонной слюной, тщетно пыталось содрать "наездницу" со спины. Сельму спасало лишь то, что от болевого шока у монстра нарушилась координация движений, но долго так продолжаться не могло: шокер в ее руке уже вибрировал от перегрева и обжигал ладонь. Не дожидаясь, пока приборчик окончательно откажет, она отбросила его и, чудом не свалившись, выхватила боевой нож. Била все по той же артерии, но не попала: лезвие всего-навсего проткнуло шкуру и увязло в крепкой, будто камень, мышечной массе.

Визг чудища оглушил Сельму, ударил по ушам не хуже взрыва ультразвуковой гранаты. В тот же момент что-то врезалось ей в поясницу. Воздух вышибло из груди и легких: весь вышел в захлебывающемся крике. От боли мир потонул во мраке и слепящих разноцветных вспышках. Руки безвольно разжались, и Сельма соскользнула по спине твари вниз, попутно пересчитав все ее выпирающие позвонки. Запоздало пришло осознание: левый бок горит огнем, и рубашка там насквозь пропиталась теплой липкой кровью.

Открыть глаза почему-то оказалось труднее, чем приподняться на дрожащих, ослабевших руках. Еще до того, как Сельме все же удалось разлепить склеенные потом и солью веки, она уже знала, что увидит: тяжелые шаги твари раздавались прямо над ухом, шею обжигало ее дыхание. Еще немного, и все будет кончено. Из инстинктивного упрямства Сельма попыталась отползти подальше, слепо пошарила вокруг себя в поисках ножа. Она подняла взгляд, и придушенный истеричный смешок вырвался из горла: рукоять так и торчала из шеи чудовища, лениво прохаживавшегося вокруг наемницы и, кажется, выискивавшего на ее жилистом и поджаром теле более-менее аппетитные куски.

"Злорадствует, мразота. Издевается. Говорил же тот генерал на инструктаже, что эти обезьяны-переростки полуразумны…"

Из обреченной прострации Сельму вывел глухой стук, с которым к ее ногам подкатилась штурмовая винтовка. Секундой позже тварь дернулась и возмущенно рявкнула, получив по башке увесистым обломком кирпича. Свирепо сопя и раздувая ноздри, она отвернулась от недобитой наемницы к новой "угрозе" – лохматой соплячке, копошащейся в пыли в поисках нового "снаряда".

От слабости у Сельмы мутнело в глазах. Руки тряслись, как у алкаша наутро после бурной попойки; бок онемел и пульсировал такой болью, будто по нему лупили раскаленным железным прутом. Но инстинкт самосохранения – штука донельзя упрямая.

МЕТТ-19 была облегченной моделью, сконструированной специально для мобильных диверсионных отрядов, однако сейчас она показалась Сельме тяжелее многоствольного пулемета. Оружие плясало в руках, очередь ложилась неровно, как у последнего салаги, но мимо такой туши трудно было промахнуться. Попав под шквальный обстрел, тварь задергалась и заметалась. Снова развернулась к Сельме, напружинила мощные задние лапы… одного прыжка ей бы хватило, чтобы размазать наемницу по асфальту. Та успела раньше: без промаха всадила в морду чудища остаток магазина, разворотив ее в кровавую кашу.

Они рухнули одновременно: тварь – навзничь, Сельма – на четвереньки. Ее била крупная дрожь, сердце бешено гоняло по телу кровь, насыщенную адреналином сверх всяких пределов. В голове словно поселился выводок сумасшедших дятлов, долбящих череп изнутри. Она меланхолично коснулась окровавленного бока, пустым взглядом уставилась на заляпанные красным пальцы.

Вроде дышит. Вроде кровью не захлебывается. Значит, могло быть хуже.

– Эй, вы как?!

Девчушка, которую Сельма наметила Маброху в подстилки, бросилась к ней, размахивая руками и развевая на бегу косичками. В большущих глазах горел страх вперемешку с восторгом.

– Жить буду, – прохрипела Сельма. Худо-бедно поднялась, опершись на охотно подставленное плечо. – Винтовку подай.

Девочка подавилась потоком восхищенных слюней.

– А "спасибо" сказать не хотите?! – возмущенно пискнула она, однако винтовку владелице протянула.

Сельма поморщилась. Да, рабыня из нее так себе… бить будут много. Если они все-таки выберутся из этой треклятой дыры, конечно.

– Не шуми. Хочешь всю стаю на нас навести?

– Какую еще…

Вместо ответа Сельма ткнула пальцем туда, где малоэтажные старинные дома смешивались с бетонными высотками. Знакомые хвостатые силуэты ползали по стенам и прыгали с крыши на крышу. Догорающий закат играл злую шутку, то скрывая тварей в полумраке, то множа зловещие подвижные тени.

Девочка спала с лица. Судорожно вздохнув, прижалась к Сельме и крепко схватила ее за руку.

– Теть, – прошептала она напугано, – а у вас машина быстрая?

Тишину прорезал низкий гортанный вопль. Слишком близко, чтобы и дальше стоять на открытом пространстве, как две овцы на скотобойне.

– Вот и проверим, – Сельма, едва не потеряв равновесие, закинула винтовку на плечо. В глазах на миг потемнело. О том, далеко ли она уедет в таком состоянии, думать совершенно не хотелось. – Залезай в салон. Ехать будем с ветерком.

* * *

В глубине души Тамике всегда хотелось приключений. Настоящих, а не той унылой возни в развалинах, за которой она проводила каждый день: сколько ни бахвалься перед друзьями, а себя-то не заставишь поверить, что собирать мусор, копаясь в пыли, и при каждом шорохе прятаться по темным углам действительно так круто и захватывающе. Опасно – еще как, но ничуть не весело. А хотелось, чтоб как в книжках и потрепанных комиксах, целый ящик которых хранился у Мирама под кроватью: с перестрелками, погонями и лихими сюжетными поворотами.

Очень дурацкое желание. Тамика не знала, что за высшая сила его исполнила, но хорошо бы она взяла этот подарок назад, и поскорее. Не надо таких приключений, никогда больше не надо!

Где-то невдалеке снова взвыл монстр, перекрывая рев мотора. Женщина, сидевшая за рулем, от души выматерилась и прибавила скорость – хотя Тамике казалось, что быстрее ехать уже нельзя, иначе внутренности полезут изо рта и глаза лопнут в глазницах. По крайней мере, у нее точно. Жалобно и совсем не по-крутому хныкнув, она уткнулась лицом в сиденье. Каким-то чудом ее еще не вырвало, но это, наверное, оттого, что в животе все словно спрессовало и вдавило в спину. В окна Тамика предпочитала не смотреть: улицы и дома проносились мимо так быстро, что при взгляде на них мутило вдвое сильней. Бешеная скорость даже выдула из головы страх перед чудовищами: Тамике уже было не до того, чтобы представлять свою жуткую смерть от их ужасных зубов и когтей – все эмоции и мысли слились в одно паническое "А-а-а!!!". Оно раздирало грудь, и хотелось наконец его выкричать, но горло будто сжала чья-то сильная ручища: ничего, кроме писка, через ее хватку не протискивалось.