Я невольно подумал, что сводничество становится распространенным занятием в Сиднее, им занимаются не только русские эмигрантки, но и вполне респектабельные дамы. Взглянув на другую сторону стола, я увидал, как совершенно освоившийся Гриша поднес к губам руку Дженнифер, протянувшей ему гроздь винограда…

Совсем иные сведения я выдал мистеру Адамсу, когда он отвел меня к окну, чтобы не мешать дымом своей сигары остальным, затеявшим партию в покер. Дамы к тому времени успели удалиться.

— Мой друг работал вместе со мной в известной вам организации. Ныне он — частное лицо, содержит детективное агентство и охраняет коммерческие секреты крупных фирм. У нас это теперь разрешено.

— Я знаю. Вы полагаете, он может быть нам полезен?

— Очень возможно. Я, конечно, не говорил с ним на эту тему, но если вы не возражаете, могу осторожно прозондировать почву.

— Не спешите, Я посоветуюсь с мистером Кутером.

Полковника в тот вечер за столом почему-то не было.

— Хорошо.

Было очевидно, что "мистер Кутер" попытается по своим каналам навести о Грише самые подробные справки, но я не думал, что его информированность окажется настолько глубокой, чтобы узнать что-либо о такой мелкой сошке. Впрочем, узнали же они обо мне… Правда, деятельность нашей «Ассуанты» сразу же попала под «колпак» спецслужб, да и времени на разработку моей скромной особы у них было побольше. Но мы ничем не рисковали. Даже если выяснится, зачем Гриша на самом деле приехал сюда, это никак не уменьшит его ценности в глазах Адамса и K°, они разве что предложат ему более крупное вознаграждение в качестве компенсации за двойную игру. Мы с Гришей вчера обсуждали этот вопрос и пришли к выводу, что в любом случае его миссия им не помеха и что они не станут практиковать на нем методы доктора Ашборна, а удовольствуются одним «зомби», то есть, мной, а Грише отведут в деле "Спейс Рокит Системс" вспомогательную роль. При этом мой друг мог спокойно продолжать свою охоту за сводней, которая должна была вывести его на похитителей австралийского бизнесмена.

— Ты думаешь, что Адамс поддерживает знакомство с твоей русской эмигранткой, поставляющей девочек незадачливым бизнесменам? — спросил я Гришу, когда мы возвращались домой после приятно проведенного вечера.

— Да. Но клянусь, мы не имели малейшего представления о его намерениях относительно тебя. Когда я ехал сюда, то хотел лишь предложить тебе как местному старожилу, уже немного освоившемуся здесь, под каким-нибудь благовидным предлогом помочь мне познакомиться с кем-нибудь, кто имеет с ней дело. Но получилось очень удачно, хотя и совершенно случайно.

— Удачно? Я так не думаю, когда вспоминаю о петле Ларри и о том, кем был бы сейчас, если бы не таблетки моего загадочного спасителя.

— Ну-ну старик. Это входит в профессиональный риск, такая уж у нас с тобой работа.

— Расскажи-ка мне подробнее об этой особе, которая промышляет ловлей богатых простофиль, — попросил я.

Он как-то странно взглянул на меня, как будто колебался и что-то взвешивал в уме.

— О, это весьма колоритная личность. Ее история прямо так и просится в роман. Она англичанка, ее родители еще в конце тридцатых годов приехали в Союз, когда ей было лет восемь, работали в качестве иностранных специалистов на различных стройках, хотя правительство Великобритании и не поощряло подобных вещей. Она училась в советской школе, потом поступила в университет, и когда ее родители вернулись на родину, — это произошло в самом конце сороковых — осталась в Москве. Затем вышла замуж за русского инженера из Ленинграда…

— …Потом его посадили как английского шпиона, а она попала в лагерь в качестве члена семьи "врага народа", — закончил я почти утвердительным тоном.

— Ты угадал, но только все наоборот. Он сел как муж английской шпионки.

— Разница небольшая.

— Да, каких-нибудь пятнадцать лет срока, но случилось так, что он умер через пару лет, а она дожила до реабилитации.

— У него было слабое здоровье, а она отбывала заключение в особо благоприятных условиях?

— Там погибали и самые крепкие. У нее же условия действительно были относительно благоприятные, но создала их она сама.

— Догадываюсь.

— Да, она стала любовницей одного важного чина ГУЛАГа, видно, ему надоели свои и захотелось поразвлечься с иностранкой. Потом она подсунула своему покровителю замену, которую сама же и выбрала, зная его вкусы. Постепенно сводничество стало ее профессией и страстью, она достигала в этом деле больших высот. Кроме того, она выполняла и другие поручения, словом, «ссучилась», как выражаются блатные, и стала сотрудником органов. В какой-то мере мы с ней коллеги, во всяком случае, в прошлом.

— Горд титулом, как говаривал "живой скелет", когда его показывали в цирке публике.

— Ну, это ты позаимствовал у Диккенса.

— Не стану отпираться. А что потом?

— Ее реабилитировали очень поздно, и она осталась жить в тех же краях, где отбывала срок, видно привыкла. Да и что бы имела она "на материке", как говорят в тех краях? Малогабаритную квартирку в «хрущобе», зарплату учительницы английского языка? Здесь же она ходила в «авторитетах» у местного начальства и жила неплохо. Говорили, что она здорово заработала, скупая по дешевке имущество расформировавшихся и упраздняемых лагерей и…

— Стоп! Ну, конечно!

— В чем дело?

— Значит, это миссис Гай?

— Ну да. А ты только сейчас догадался? И каким образом, позволь спросить?

— Методом дедукции, Ватсон. Ну и гад же ты! Почему ты мне сразу не сказал?

— Хотел, чтобы ты естественно сыграл свою роль, представляя меня. Если бы ты заранее знал, что она и есть та самая сводня, то мог бы переборщить, расхваливая меня. А так, по-моему, все вышло вполне естественно.

— Даже чересчур. Ты, кажется, подзалетел.

— Но в чем дело? Давай по порядку.

— Я тебе говорил, что у Адамса сгорела библиотека, странное собрание самых разношерстных книг?

— Да. Так что?

— А то, что книги эти ему перепродала ни кто иная, как миссис Гай. Вот почему библиотека была такой пестрой! Это была гулаговская библиотека, составленная, как обычно, из книг, конфискованных у "врагов народа". Твоя сводня в свое время приобрела ее подешевке или вообще бесплатно как макулатуру и привезла сюда вместе с другим своим барахлом. А потом через негра, а вернее всего сама, толкнула книги Адамсу, когда он попросил ее придать респектабельный вид своему особняку, являющемуся по сути дела одной из резидентур разведки. Он знает, кто она, чем занимается, и заложит тебя ей, ты, миллионер липовый!

— В самом деле… Нехорошо получилось. Похоже, что моя миссия накрылась.

— Сам виноват. Нужно было сразу мне все рассказать. Почувствовал себя начальником? Так, что ли?

Последнее я сказал зря, но очень уж он меня разозлил.

В тот вечер я позвонил человеку Организации, точнее, Грегора, поскольку прежняя Организация после провала попытки захвата АЭС распалась. Не знаю, как они теперь стали называть свой преступный альянс, кто его возглавляет. Возможно, Грегор, сумевший избежать ареста и скрывшийся со своими драгоценными перстнями, сохранил "личные кадры" и теперь работает самостоятельно.

— Вы уже на свободе? Мы рассчитывали на это, — заявил мой собеседник после первых же моих слов. — Они отпустили вас сами, или вы удрали, воспользовавшись суматохой во время налета?

— Простите… — Я был в некотором замешательстве. Значит, агенты Грегора знали, где я находился все это время, знали, что на особняк Адамса было произведено нападение. Но каким образом все это стало им известно? В газетах ничего не сообщалось о нападении — "в интересах полицейского расследования", как выразился хозяин особняка, хотя я подозреваю, что тут были замешаны и другие, более серьезные мотивы. Не понимая, какое отношение имел Грегор и его люди к этим событиям, я не мог сразу найти нужный тон в разговоре, не мог выбрать соответствующую линию поведения, не мог наконец решить, до какой степени откровенности должна простираться наша телефонная беседа.