— Смотри, как далеко они уже ушли, — на бегу сказала Марен.

— Ну, значит, они попали прямо им в лапы! Хотел бы я знать, что здесь произойдёт сегодня?

Они пробежали мимо, а Уле-Александр пополз рассказывать, что он услышал.

Мадс догадался, что с Марен и Мартином что-то случилось, когда они пасли Розу, о чём они никому ни слова не сказали. Они совершили какую-то оплошность и теперь прибежали посмотреть, не повторят ли Мона и Мадс их ошибки.

— Что же нам делать? — воскликнул Мадс. — Роза хочет идти дальше.

— Хорошо, что ты снял с неё колокольчик, — сказал Уле-Александр.

— Интересно, о ком они говорили? — спросила Мона. — Может, лучше пойти и всё рассказать маме?

— Нет, Мона, если бы было что-нибудь опасное, Марен и Мартин обязательно сами бы всё рассказали.

— Я придумал! Ура! — Уле-Александр нырнул с головой в рюкзак и вытащил оттуда нож и моток верёвки.

Увидев нож, Мона испугалась:

— Если вы собираетесь драться по-настоящему, я ухожу домой!

— Не бойся! Драться никто не будет. Сейчас мы нарежем побольше веток, — сказал Уле-Александр.

— А зачем вам ветки? — недоверчиво спросила Мона.

— Мы привяжем их к себе и станем похожи на деревья. Так нас никто не заметит!

— Это хорошо! Если меня никто не заметит, то мне и страшно не будет, — сказала Мона.

Роза щипала траву. Уле-Александр резал ветки, а Мадс привязывал их к себе и к Моне. Они провозились довольно долго. Потому что мальчики срезали с каждого дерева только по одной ветке, чтобы не погубить деревья.

Мона первая превратилась в ёлочку и побежала за Розой, которой надоело ждать. На ходу Мона крикнула:

— Идите скорей, а то вы нас не догоните!

Ей никто не ответил, только две соседние ёлочки издали угрожающее шипение и в воздухе мелькнул пастуший кнут.

Дети пошли дальше.

Впереди послышался шум и громкие голоса. Потом раздался гудок, похожий на фабричный. Это гудел какой-то рабочий, прикрыв рот рукой. Перестав гудеть, он крикнул:

— Обедать!

— Я тоже хочу есть, — сказал Уле-Александр.

— Придётся потерпеть, — вздохнул Мадс.

— Стойте тихо, кто-то идёт, — шепнула Мона.

По направлению к ним шли двое рабочих. Не доходя до детей, они сели на траву, разложили пакеты с едой и вытащили термос.

— Хорошая нам работа попалась — не работа, а санаторий. Ходим по лесу, едим на свежем воздухе. Лучше не придумаешь.

— Да, здесь работать — не то что в городе на раскалённом асфальте.

— Смотри-ка, я думал, это привидение, а это, оказывается, наша корова. Она сегодня без колокольчика, вот мы и не слышали, как она подошла. Наверно, её пастухи опять зачитались, — сказал первый рабочий.

Он подошёл к Розе и потрепал её по шее.

Тем временем Уле-Александр подкрался, подкатил к себе его термос, обвязал его бечёвкой и повесил на дерево. Потом три ёлочки незаметно отошли в сторону и стали ждать, что произойдёт дальше.

Рабочий вернулся к своему месту, и ребята услышали его громкий голос:

— Куда ты дел мой термос?

— А я его и не трогал, — ответил другой.

Первый рабочий долго искал свой термос и вдруг обнаружил его на дереве.

А в это время Марен и Мартин, насвистывая, пробирались через лес, высматривая Розу и её пастухов.

— Вот они, — шепнул один из рабочих. — Ты хватай девчонку, а я — мальчишку.

Рабочие спрятались за дерево и, когда Марен и Мартин проходили мимо, взяли их в плен.

— Спасите! — закричала Марен, а Мартин мрачно и угрюмо смотрел перед собой.

— Ну, хитрецы, а что вы собирались устроить сегодня? — спросил первый рабочий. — Сейчас мы поведём вас на суд и расправу. Роза, идём за нами!

Марен, Мартин и рабочие исчезли за деревьями; Роза послушно пошла следом.

На некотором расстоянии от этой процессии бежали три небольшие ёлочки. Пробежав несколько шагов, они останавливались и замирали. Все ели в лесу удивлённо перешёптывались и шуршали ветками: они и не знали до сих пор, что некоторые из них могут передвигаться с места на место.

Один из рабочих говорил что-то о своём термосе, который висел на дереве.

— Это наши, наверно, подвесили его термос, — шепнула Марен Мартину.

Рабочие оказались добрыми и весёлыми людьми. Они приветливо знакомились с Марен и Мартином.

— Меня зовут Эжен, — сказал один.

— Меня — Ханс, — сказал другой.

— Меня — Харри, — сказал третий.

— Меня — Бьёрн, — сказал четвёртый.

— Меня — Монрад, — сказал пятый, тот, чей термос оказался на дереве.

— А меня — Кнют, — сказал приятель Монрада. — Теперь вы в плену, — объявил Кнют, — нам с вами будет гораздо веселее. Мы ведь тоже любим иногда поиграть.

Мартин два раза пытался убежать, но оба раза кто-нибудь ловил его и приводил назад.

— Ну, а теперь за работу! — крикнул Эжен. — Монрад, стереги пленных! Домой мы их отпустим только вечером, а пока пусть побудут с нами.

— Давайте мы тоже будем работать, а то нам скучно так сидеть, — предложил Мартин.

— Ты-то сможешь немного поработать, а вот девочке здесь делать нечего: мы таскаем камни и корчуем пни — это всё тяжёлая работа, — сказал Эжен.

— Я буду носить что полегче, — сказала Марен.

— Ладно. Но Монрад всё равно будет следить за вами, так что убежать вам не удастся, на это вы не рассчитывайте.

Пока они разговаривали, Мадс, Мона и Уле-Александр подошли совсем близко. Они стояли неподвижно, как настоящие деревца, и никто их не замечал.

— Розу нам отсюда не увести. Ей здесь нравится. Давайте постоим и подумаем, что же нам делать, — сказал Мадс.

— Потихоньку отступаем к лесу, — прошептал Уле-Александр. — Нет смысла стоять так близко к неприятелю.

— Верно, за Розу можно теперь не беспокоиться. Идёмте завтракать. У меня от голода живот подвело.

Они нашли укромную лощинку, где могли спокойно расположиться и отдохнуть после беспокойного утра.

— Смотрите, как они загорели, — сказал Уле-Александр, глядя на рабочих и доедая последний бутерброд. — Интересно, они и домой так пойдут?

— Как — так? — не понял Мадс.

— Ну, без рубашек и пиджаков.

— Почему? Рубашки-то они, во всяком случае, наденут. Они разделись, потому что им жарко работать.

— И для того, чтобы загореть, — вставила разумная Мона.

— План такой, — сообщил торжественно Уле-Александр. — Мы стащим их пиджаки и рубашки и развесим их на кустах. Пусть поищут. Но только надо действовать осторожно, чтобы не угодить в плен, как Мартин и Марен!

Ребята пошли обратно и скоро оказались около пней, на которых были аккуратно сложены шесть пиджаков и шесть рубашек.

Ёлочки двигались очень осторожно, их движений почти не было видно. Они медленно подкрадывались к пням, брали по одному пиджаку или рубашке, отходили шаг за шагом и развешивали одежду на ёлках и можжевельниках.

Когда Мона несла уже последний пиджак, сильный порыв ветра взметнул его в воздух.

— Это что ещё за шутки? Кто повесил мой пиджак на ёлку? — воскликнул удивлённый Эжен, приняв Мону за ёлку.

— Не знаю! Только наши пленники здесь ни при чём: я всё время слежу за ними, — ответил Монрад.

И тут на глазах у изумлённых рабочих маленькая ёлочка, на которой висел пиджак Эжена, громко вскрикнула, бросила пиджак на землю и пустилась наутёк. За ней побежали ещё две ёлки. Они мгновенно скрылись в лесу. Рабочие бросились за ними.

— Ну! — сказал Мартин.

— Ну! — сказала Марен.

Они подбежали к дремлющей Розе, растолкали её и, схватив за шею, потащили за собой.

Взять в плен три маленькие ёлочки оказалось не так-то просто. Каждый раз, когда рабочие подбегали к ёлке, на которой висел пиджак, они обнаруживали, что это самое обыкновенное дерево, которое и не думает от них убегать.

Мадс, Мона и Уле-Александр пробирались сквозь густые заросли уже далеко от своих преследователей.

— Всё! Нас опять перехитрили, — сказал наконец Эжен, устав бегать от ёлки к ёлке. — Идём к нашим пленникам и узнаем у них, в чём дело.