Это по меньшей мере в десять раз превышало потребность в горючем для четырех полностью укомплектованных мехкорпусов на 500 км марша (см. выше).
Но четырех полностью укомплектованных мехкорпусов (т. е. 4 000 танков) в округе не было даже и 22 июня. По разным источникам, количество танков, находившихся в составе войск ЗапОВО к началу войны, не превышало 2 500 единиц. К 29 июня 1941 г. число "потребителей" топлива в округе катастрофически уменьшилось. Как же им могло не хватить 50 000 тонн горючего?
Но если проблемы с горючим еще можно как-то объяснить многодневными хаотичными маршами по дорогам, запруженным беженцами и беглецами, то как же КМГ Болдина, так и не вступившая в бой с главными силами противника, могла остаться без боеприпасов?
Минимальный боекомплект танка БТ - 132 снаряда, 147 снарядов в танке Т-26, 116 снарядов в КВ, 77 снарядов в "тридцатьчетверке".
Совокупный боезапас танков 6-го мехкорпуса составлял порядка 105 тысяч снарядов.
Это - минимум, и это только в танках. А еще в корпусе было 229 пушечных бронеавтомобилей и 335 "стволов" пушек, гаубиц и минометов различных калибров . Если бы все это на самом деле обрушилось в течение двух дней на две пехотные дивизии вермахта, то вряд ли они смогли бы после этого куда-то наступать. С темпом 20-30 км в день.
Впрочем, если бы даже ста тысяч снарядов не хватило для того, чтобы, по крайней мере, затормозить продвижение 30 тысяч немецких солдат, то можно было и добавить.
"На окружных складах было накоплено около 6 700 вагонов боеприпасов различных видов".
Это строка из уже упомянутого исследования "Тыл Западного фронта" [ВИЖ. - 1966. - No 8]. Современные военные историки уточняют, что это совсем не так много, как может показаться дилетантам - всего лишь 85% от нормы, установленной Генеральным штабом .
Установленной на первые два месяца боевых действий. Как же этого могло не хватить на пять дней?
Вот тут, прижатые к стенке, коммунистические "историки" привычно вытаскивают свою любимую, свою универсальную, волшебную "палочку-выручалочку".
2.6. Огонь с неба
Авиация. Всемогущая немецкая авиация. Это она уничтожила тысячи советских танков, сожгла все автоцистерны, разбомбила 6 700 вагонов с боеприпасами, разрушила 60 окружных складов с горючим и снарядами, "растрепала" 36-ю и разгромила 6-ю кавдивизии, да при этом еще и успевала "расстреливать буквально каждую нашу машину" (так сказал в своем последнем слове на суде командующий 4-й Армии генерал Коробков) и своим страшным гулом мешала Болдину отдавать приказы по телефону и прочая, прочая, прочая...
Всякий раз, когда нашим военным "историкам" приходится объяснять очередной разгром, развал, очередную потерю людей и техники, невыполнение приказов и срыв всех планов, появляется она - "несокрушимая и легендарная" немецкая авиация.
Изо всех мифов о начале войны этот - одновременно и самый абсурдный и самый укорененный. Любая Марьиванна с кафедры новейшей истории, не умеющая отличить патрон от понтона и танк от трака, рассказывает своим студентам про то, что "немецкая авиация с первых дней войны захватила господство в воздухе", с той же нерассуждающей уверенностью, с какой она объясняет своим внукам про то, что надо слушаться маму с папой.
Спорить со всеобщим заблуждением трудно, но - попробуем.
Для начала послушаем людей, знающих войну и военную авиацию не понаслышке.
"...25 июня советские войска в составе 11-го и 6-го механизированных корпусов нанесли по противнику контрудар в районе Гродно. Из Могилева позвонили, чтобы наша дивизия всем составом приняла участие в этой операции. Вечером от прибывшего к нам представителя штаба фронта узнаю: кроме нас контрудар поддерживают полки 12-й бомбардировочной и 43-й истребительной дивизий, а также 3-й корпус дальнебомбардировочной авиации, которым командовал полковник Н. С. Скрипко (ныне маршал авиации). На этом участке фронта авиаторы совершили тогда 780 самолето-вылетов, уничтожили около 30 танков, 16 орудий и до 60 автомашин с живой силой. Успех воодушевил нас..." .
Чем, главным образом, примечательно это свидетельство? Даже не тем, что, оказывается, не одна только немецкая авиация висела в воздухе над районом несостоявшегося контрудара КМГ Болдина, а своей последней фразой.
Уничтожение 30 танков и 60 автомашин в результате 780 самолето-вылетов оценивается автором мемуаров как крупный, воодушевляющий успех! При этом не будем забывать, что и цифры-то эти взяты "с воздуха", т. е. из отчетов самих летчиков, а вовсе не из журналов боевых потерь немецких дивизий. Степень достоверности этих отчетов хорошо известна историкам авиации. Реальные потери противника были, конечно же, раза в два меньше. И это оценивается как большой успех? Кто же автор? Может быть, он разбирается в вопросах боевого применения авиации хуже Марьиванны?
Герой Советского Союза, командир 13-й бомбардировочной авиадивизии (13 БАД) генерал-майор Ф. П. Полынин еще до начала Второй мировой войны стал известен всему авиационному миру. Правда, в соответствии с принятыми тогда в Советском Союзе нормами сверхсекретности, Полынина знали заочно и без фамилии, просто как командира "того самого" бомбардировочного соединения, которое 23 февраля 1938 г. разбомбило японскую авиабазу на острове Тайвань.
Беспримерный рейд протяженностью в 800 км над захваченной японцами территорией Китая был организован и проведен Полыниным так, что японская ПВО не только не смогла оказать какое-либо противодействие, но даже не обнаружила сам факт пролета 28 советских бомбардировщиков.
После войны в Китае, в которой Полынин с перерывами участвовал с 1933 года, он становится командующим ВВС 13-й армии во время финской войны. В ходе той войны советская военная авиация (численность которой на ТВД к февралю 1940 г. превысила 3 200 самолетов) выполнила 84 тысячи боевых вылетов. Эта цифра сопоставима с показателями применения авиации в крупнейших сражениях Великой Отечественной войны (Курская битва - 118 тысяч вылетов с 5 июля по 23 августа 1943 г. и Сталинградская битва - 114 тысяч вылетов с июля 42 г. по февраль 43 г.) .
Начавшаяся 22 июня 1941 г. война была для Полынина третьей по счету, и едва ли кто-то из командиров немецких бомбардировочных авиагрупп имел к этому дню больший, чем у него, боевой опыт.