– Понимаю, – умиротворяюще сказал Вульф. – Это, конечно, чепуха, но, судя по слухам, вы придерживаетесь версии, будто сына мистера Осгуда убил Бронсон и что убийство Бронсона было актом мщения. Мистер Уодделл, это же детский лепет. Я даже отказываюсь вам что– либо объяснять, настолько нелепо это выглядит. Таким же ребячеством я считаю ваше заявление, что я полагаюсь на положение и влияние мистера Осгуда, дабы защититься от нападок. Если я и буду иметь с вами дело…

– Не утруждайтесь, – рявкнул Уодделл и вскочил на ноги. – Я бы с великим удовольствием запер и вас вместе с Гудвином. Убирайтесь вон. В следующий раз я буду слушать вас на суде. Отведите Гудвина назад, капитан.

– О нет, – по-прежнему мягко произнес Вульф. – Только не это. Я не поленился прийти сюда только из-за мистера Гудвина. Выслушайте меня.

– С какой еще стати?

– Потому что я знаю, кто убил Клайда Осгуда и Говарда Бронсона, а вы – нет.

Барроу выпрямился. Уодделл выпучил глаза. Я ухмыльнулся и пожалел, что со мной нет Безила – уж шеф-то угадал бы, под какой ложкой горошина.

– Более того, – спокойно продолжал Ниро Вульф, – у вас крайне мало шансов это узнать и абсолютно никаких шансов найти этому доказательства. При данных обстоятельствах ваш долг – меня выслушать.

– Вас выслушает судья, – выкрикнул Барроу.

– Фу! Стыдитесь, капитан! Вы пытаетесь запугать меня тем же способом, что и мистера Гудвина? Я просто скажу судье, что пошутил. Если он окажется таким же идиотом и задержит меня, я уплачу залог, и что вы тогда будете делать? Вы беспомощны. Заверяю вас…

– Это блеф! – взорвался Уодделл.

– Ну что вы, сэр! Не забудьте о моей репутации, – поморщился Вульф. – Я слишком ее ценю.

– Вы говорите, что знаете, кто убил Клайда Осгуда? И Бронссона?

– Да.

– Тогда, клянусь Богом, я выслушаю вас. – Уодделл сел, поднял телефонную трубку и резко приказал: – Пришлите Филлипса.

– Филлипса? – удивленно поднял брови Вульф.

– Стенографиста. Вульф покачал головой.

– О нет. Вы меня неправильно поняли. Я пришел за мистером Гудвином. Он мне нужен.

– Он нам тоже нужен. Мы его подержим у себя. И я повторяю, если вы захотите внести залог, я буду решительно противиться.

Дверь открылась, и появился прыщавый молодой человек. Уодделл кивнул ему, он уселся, открыл блокнот и приготовился писать.

Не обращая внимания на это представление, Вульф сказал:

– Ближе к делу. Мне нужен мистер Гудвин. Если бы вы не прятались от меня вечером, он бы мне уже помогал. Предлагаю вам два варианта. Первый. Вы немедленно освобождаете мистера Гудвина, с его помощью я быстро получаю недостающие доказательства и доставляю их вам вместе с убийцей, живым или мертвым. Второй. Вы отказываетесь выпустить мистера Гудвина. Без его помощи я с большим трудом соберу доказательства. Уверен, что газета «Кроуфилд Дейли» с удовольствием сообщит своим читателям о том, что убийцу нашел я, и налогоплательщики поймут, что они зря платят жалованье блюстителям закона. Вам повезло, что вы задержали мистера Гудвина. В ином случае я не стал бы к вам обращаться. – Вульф вопросительно посмотрел на окружного прокурора. – Ваш выбор, сэр?

– Я по-прежнему считаю, что это блеф, – заявил Уодделл.

– Что ж… – Вульф пожал плечами.

– Вы сказали, что знаете, кто убил Клайда Осгуда и Говарда Бронсона. Вы имеете в виду, что это сделал один человек?

– Так дело не пойдет. Вы это узнаете лишь после того, как освободите моего помощника, причем только тогда, когда я сам решу проинформировать вас.

– Через год-два?

– Раньше. Скажем, в течение двадцати четырех часов.

– И вы действительно знаете, кто убийца, и у вас есть дока зательства?

– Первое – да. А доказательства у меня будут.

– Какие?

– Говорю вам, так не пойдет, – покачал головой Вульф. – Я не собираюсь играть в кошки-мышки.

– У вас будут убедительные доказательства?

– Неопровержимые.

Уодделл откинулся на спинку стула и потянул себя за ухо. Наконец, он обратился к стенографисту:

– Дай мне свой блокнот и уходи.

Тот повиновался. Уодделл помолчал еще с минуту, потом жалобно спросил Барроу:

– Что делать, капитан?

– Не знаю, – Барроу поджал губы.

– Десяток ваших людей не смогли ничего откопать, а этот мудрец знает, кто убийца. Так он во всяком случае утверждает. – Уодделл вздернул подбородок и повернулся к Вульфу:

– Когда вам удалось это узнать? Гудвин никак не мог вам помочь. Мы его взяли сразу после того, как было обнаружено тело Бронсона. Клянусь, если вы блефуете…

– Я знал, кто убил Клайда Осгуда, еще в понедельник ночью. Знал с той минуты, как увидел морду быка, и знал мотив убийства. Так же обстояло дело и с Бронсоном – все было очевидно.

– Вы знали все это, когда во вторник днем сидели в этом самом кресле и разговаривали со мной, окружным прокурором?

– Да. Только тогда у меня не было доказательств. Точнее, они были, но их уничтожили. Теперь мне предстоит найти им замену.

– Какие доказательства были уничтожены?

– Об этом – в другой раз. Уже почти одиннадцать часов, и нам с мистером Гудвином пора идти. Нам надо работать. Кстати, я не хочу, чтобы нам докучали слежкой. Это бесполезно. К тому же, если я увижу, что за нами следят, я сочту себя свободным от всех обязательств.

– Вы даете мне честное слово, что не увильнете от своего обещания?

– Только не честное слово. Мне не нравятся эти слова. Слишком часто ими пользовались нехорошие люди и запачкали их. Я даю вам мое слово. Но я не могу болтать с вами целый день. Насколько я понимаю, моего помощника арестовали законным порядком, и я хочу, чтобы освободили его так же законным путем.

Уодделл выпрямился и потянул себя за ухо. Он хмуро посмотрел на мрачное лицо Барроу и потянулся к телефонной трубке.

– Фрэнк? Спроси судью Хатчинса, могу ли я заскочить к нему на минутку.