Из дней лесных зеленых и синих дней морских.

А спальню я устрою на берегу реки,

Где зацветет ракитник, зашепчут тростники,

Где ты омоешь тело, чтоб засиять красе,

В летучем летнем ливне, в сверкающей росе!

И музыкой чудесной покажутся в тиши

Тебе тогда все песни живой моей души,

А прямо от порога незримого дворца

Откроется дорога, которой нет конца.

К морю

Зачем тебе трудиться день и ночь,

Чтобы в песок каменья растолочь?

Бесплодно тратить летний свой досуг,

Волной беспечно водоросли рвать,

Могучей силой великаньих рук

Цветную гальку гладко шлифовать

Для лилипутов сотни тысяч штук

Тех безделушек выточить с утра.

Труд этот вечный полон тяжких мук

Вот так из камня, все забыв вокруг,

Китайский мастер режет кружева.

Но есть в любой работе Божьих слуг

Свой тайный смысл смиренья и добра,

Ведь скрыто в нас дыханье Божества.

***

Проделки эльфов и чертей,

Тиранов злобных торжество

На представленье для детей

Увидим мы на Рождество.

Лишь только кашлянет суфлер,

Как фея палочкой взмахнет:

На злых накинув нежный флер,

С них сбросит всех пороков гнет.

Вот так же ангелы с небес

На наш спектакль глядят скорбя,

Где все мы - в масках или без

Сыграть пытаемся себя.

Но прежде чем опустит вниз

Свой занавес судьбы рука,

К нам выйдет Смерть из-за кулис,

Как королева фей, легка.

И прежде чем сгустится мгла,

Освободимся мы тогда

От добродетели и зла,

Молвы, и страха, и стыда,

Чтоб наконец любой из нас

Смог стать собой вне суеты

И проступили в смертный час

Души прекрасные черты.

Печальная перемена

Я слишком долго молод был,

Я жизнь вкусил сполна.

Но проступает седина,

Теряет песня пыл.

За прежний жар я заплатил

Тоскою и мольбой.

Я слишком долго молод был

Не обойден судьбой.

Теперь я все права купил,

Жизнь обменяв на смерть,

С толпой идти и в хоре петь,

А против - нету сил.

Я знаю все, я все забыл...

Я слишком долго молод был.

Марка с изображением могилы Стивенсона, выпущена на Самоа.