Когда у поворота показался солдат Патет Лао, Бун Лин застыл как вкопанный. Он хотел было снова броситься на землю, но Лао Ион схватил его за куртку и приказал:

— Вперед. Сейчас будем на месте.

— Лейтенант, — со страхом закричал разведчик, — там впереди солдат Патет Лао! Что это значит?

Лао Ион ничего не ответил и лишь подтолкнул его вперед.

Часовой отошел в сторону и прикоснулся ладонью к фуражке:

— Сомбай, брат.

Они сошли с дороги и остановились за густым кустарником-.

— Один из людей полковника, — сказал Лао Ион, указывая на разведчика. Он пойдет со мной в Сепон.

— Лаосец? — спросил солдат.

— Американской выучки, — ответил Лао Ион.

— Ну и свинья! — лицо солдата потемнело. Бун Лин затрясся от страха. Всю его самоуверенность как рукой сняло.

Перед патриотами стоял жалкий сгорбленный человек.

— Может, поешь? — предложил начальник поста. — Или отдохнешь немного?

— Нет, спасибо, — сказал Лао Ион. — Мне надо как можно скорее быть в Сепоне.

— Хорошо. — Начальник патруля указал на шоссе:! — Вы можете идти, дорога свободна. — И, бросив взгляд на пленного, добавил: — Одного сопровождающего хватит?

— Вполне, — улыбнулся Лао Ион.

…Дождь стал более редким, и они быстро продвигались вперед. Лао Ион беседовал с солдатом, Бун Лин молча семенил рядом. Лишь на окраине Сепона он отважился:

— Лейтенант… что вы хотите со мной сделать?

— А-а… Теперь ты боишься! А воевать за американцев, за этих бандитов, тебе не страшно? Ну и жалкая же ты тварь.

— Вы меня убьете?

— Если ты этого заслужил — убьем. Во всяком случае тебе дадут возможность объяснить свои поступки. Быть может, это спасет тебе жизнь. Солдата Патет Лао, попадись он к вам, вы бы наверняка убили, не тратя на него много времени.

Бун Лин прикусил губу. Он все еще не мог постичь, что этот лейтенант, сидевший в тюрьме у Патет Лао и пользовавшийся таким доверием полковника, оказался на самом деле «красным». Но ему самому не оставалось ничего иного, как только положиться на волю судьбы. Бежать было невозможно.

Под вечер все трое подошли к окраине Сепона. После проверки им разрешили пройти через посты, и немного погодя они уже стояли в подвале, где разместился штаб Шанти, Увидя Лао Иона, Шанти бросился навстречу и обнял его:

— А мы ждали тебя!

Лао Ион доложил, что действовал по намеченному плану.

Приняв рапорт, Шанти пригласил Лао Иона сесть и спросил, кивнув на Бун Лина:

— Это один из людей Шюта?

— Да, один из лаосцев, которых обманули янки.

Шанти взглянул на пленного более внимательно. Тот опустил глаза и втянул голову в плечи. Он приготовился к тому, что его будут бить.

— Стоять прямо, — прикрикнул на него Шанти. — Разве тебя не учили, как должен стоять солдат?

— Так точно, учили, — выдавил из себя Бун Лин.

— Боишься?

— Боюсь.

— Ты опозорил себя и свою семью, — сказал Шанти. — Ты должен теперь стыдиться смотреть в глаза честным лаосцам.

К американцам пошел по глупости или, может, сам такой же бандит?

Бун Лин не решился ответить.

— Мы все проверим, — закончил Шанти.

Он кивнул одному из солдат и приказал увести пленного.

Затем повернулся к Лао Иону. Тот уже проявлял признаки нетерпения.

— Дай-ка мне карту и бумагу. У нас мало времени. Нельзя ли, чтобы солдаты выступили завтра утром?

— Если нужно, то даже сегодня ночью, — ответил Шанти.

Он развернул карту, и они склонились над бамбуковым столиком. План разгрома отряда Шюта стал приобретать реальные очертания.

Когда над лагерем показался вертолет Гендерсона, полковник поспешил к посадочной площадке. Он вышел из лагеря час назад, успел за это время проверить посты, а затем принялся рассматривать звериные следы. В окрестностях бродила пантера, должно быть, самка убитого зверя. И хотя эти хищники обычно не жили парами, иногда случалось, что самец и самка объединялись, пока не подрастут детеныши. Шют считал, что это как раз тот самый случай. В верхней части долины то и дело появлялись следы пантеры. Идя однажды по такому следу, Шют обнаружил рядом с отпечатками лап взрослого зверя следы от маленьких лап. У пантеры есть детеныши! Это его подзадорило: убив самца, я должен убить и самку, сказал он себе.

Вот и сегодня Шют долго выслеживал зверя. Он знал по опыту, что, подрастая, малыши становятся все более непоседливыми и совсем не боятся человека. Охотникам довольно часто удавалось подходить к молодым пантерам совсем близко, и те не выказывали при этом страха. "Придет день, и сын поможет мне застрелить мать", — подумал американец.

Он бросил взгляд на долину. Из-за низко нависших дождевых облаков, там внизу нельзя ничего разглядеть. Дождь был сегодня редким и холодным. Пол землянок покрыла вода.

Меры, правда, были приняты: солдаты смастерили из бамбука высокие нары, чтобы спать на сухом. "Если проведешь здесь весь период дождей, вода зальет и эти нары", — подумал Шют.

Шум вертолета он услышал, когда тот повис уже над самой посадочной площадкой. Она была оборудована радиомаяком, на который и сориентировался Гендерсон, посадивший машину почти вслепую.

Шют подошел поближе. К машине уже бежали солдаты.

Они быстро забрались внутрь и вытаскивали ящики.

Пит Гендерсон выпрыгнул на землю, потянулся и небрежно отдал Шюту честь. Когда они были одни, в их отношениях почти не соблюдалась субординация: слишком давно они знали друг друга, чтобы играть роли начальника и подчиненного.

— Хэлло, шеф, — сказал Гендерсон, пожимая Шюту руку.

Он вытащил из нагрудного кармана комбинезона сложенный вдвое лист бумаги, на котором были выписаны два ряда цифр.

— Думаю, что вы полетите со мной, шеф.

Шют схватил приказ. Он был от генерала Дэвидсона, начальника отделения «агентства» в Сайгоне, присланный через коменданта Конхьена полковника Кука: "Немедленно прибыть к Куку за новыми инструкциями".

— Возможно, — сказал Гендерсон. — Дело пахнет отходом.

Официально о нем никто не говорит, но это носится в воздухе.

Шют отправился в свой бункер, уложил в полевую сумку необходимые для совещания документы, надел свежую рубашку и повязал галстук. В Конхьене они сидят в блиндажах и по ним ведут огонь. Ну да ладно, я покажу им, как выглядит американский полковник, прибывший из вражеского тыла.

— Часовой! — крикнул Шют.

Пригнувшись, солдат вошел в землянку.

— Лейтенанта Уарда ко мне.

Немного погодя в землянку вошел Уард. Вид у него был усталый.

— Садитесь, Уард, — сказал полковник. — Я бы не стал беспокоить вас, но мне необходимо лететь в Конхьен. Совещание. Новые инструкции. Мы или начнем действовать, или вернемея обратно. Через пару дней все станет ясно, а до тех пор командование отрядом возлагаю на вас.

— Слушаюсь, — ответил Уард, стараясь выглядеть бравым.

Но Шюту было не до того.

— Пока никаких занятий, — наставлял он Уарда. — Позаботьтесь о том, чтобы люди были готовы к броску. Действия патрулей — как до сих пор. Не думаю, чтобы Патет Лао предпринял что-либо в период дождей. И все же обеспечьте охрану подступов к лагерю с запада и юго-запада. Если у нас будет время, мы имущество заберем с собой и приведем здесь все, по возможности, в прежний вид, останутся лишь землянки.

Ничего, абсолютно ничего не должно говорить о том, что мы здесь были. Вариант два остается на тот случай, если нас отсюда заберут молниеносно. Тогда захватим с собой только оружие, боеприпасы и НЗ — все, без чего не обойтись. Остальное взорвем. Подготовьте оба варианта. Как будем уходить, решится после совещания в Конхьене.

— Если мы вообще уйдем отсюда, полковник, — заметил Уард. — Возможно ведь, что нам придется использовать лагерь в будущем.

— Не исключено, — сказал Шют, — хотя и маловероятно.

Делайте, что я сказал. В мое отсутствие — никакой активности.

Будете жить в моей землянке и оставаться на связи. Понятно?

— Понятно, сэр.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: