Впрочем, главная школьная легенда гласила, что разногласия начались из-за футбольных баталий, проходивших некогда между сборными "наших" и "чужих" дворов каждое воскресенье, и вылились в подобие "холодной войны", потому что все считали себя правыми. С чего эти разногласия вспыхнули из-за спора, сыграл или нет один из игроков рукой в своей штрафной площадке или ещё из-за чего - тут легенда предлагала разные версии. Как бы то ни было, в те дворы трое друзей предпочитали не соваться: не сказать, что конфликт был неизбежен, встреча могла завершиться и более, чем мирно (оголтелости в противостоянии не было, потому что имелся общий враг: футбольная сборная мальчишек с Красной Пресни и прилегающих к Пресне районов, и порой надо было объединяться, чтобы показать им кузькину мать в матче на нейтральной территории), но конфликт был всегда возможен, поэтому чего было гусей дразнить.

В общем, если бы не вся эта ситуация, из-за которой друзья обходили ряд кварталов стороной, то, конечно, они бы давно обнаружили то, что обнаружил Димка. Однако, пока мы отвлекались на все эти разъяснения и рассуждения, "Три Ботфорта" давно были в пути и уже приближались к заветной цели.

- Вот сюда, - Димка взял от Золоторогожского Вала резко влево, а не вправо, поведя друзей не в сторону Красноказарменной, Госпитального Вала и Парка отдыха Окружного дома офицеров, а в сторону Большой Андроньевской улицы и Андроникова монастыря. Но потом спохватился, опять повернул, и вновь они двинулись в сторону Лефортова. Вообще, он дал довольно большого кругаля, и его друзья не могли взять в толк, специально он пошел по самому длинному из возможных путей или ноги сами понесли его наиболее привычным маршрутом скитаний.

- Вот... - Димка остановился перед входом во двор, образуемый замкнутым четырехугольником домов. Причем, судя по всему, дальняя сторона двора была не жилым, а производственным или хозяйственным зданием: окна у неё были как в старых хозяйственных постройках, и чугунные лесенки и балкончики выступали по всему её фасаду. - Здесь!

Они вошли во двор.

- Смотрите! - сказал Димка. - Смотрите и ахайте!

Он указывал в угол двора. Там, возле одного из подъездов, стояли два и впрямь удивительных автомобиля: два черных "опеля" выпуска тридцатых или сороковых годов - военного, в общем, времени - оба чистенькие, сверкающие лаком, и похожие друг на друга как два брата-близнеца.

- Да... - Димка и Ленька подошли поближе, чтобы лучше рассмотреть. Машины - высший класс! Но при чем тут "Семнадцать мгновений весны"?..

- Неужели вы не понимаете? - возмутился Димка. - Ведь это - машина Штирлица!

- Ну да, все правильно, - кивнул Юрка. - Штирлиц ездит на точно такой же машине. И что из этого?

- Не на точно такой же, - поправил Димка, - а на этой самой.

- На которой из них? - спросил Ленька. - И вообще, откуда ты знаешь?

- Оттуда, что я... - Димка запнулся. - В общем, это человек, с которого списан Штирлиц, спорить готов. И от него мы все узнаем, если к нему обратимся. Как там все было дальше, и, главное, как там все было взаправду. Улавливаете?

Ленька и Юрка переглянулись. С одной стороны, утверждения Димки звучали абсолютно фантастически. С другой стороны, он отстаивал их с такой убежденностью... И, похоже, он что-то знал.

- А ездит он вот на этом автомобиле, - Димка указал на левого "близнеца".

- Почему именно на этом?

- Ну, я видел. И потом... Загляните в салон.

Его друзья через окошки заглянули в салон того "опеля", который, если верить Димке, стоял на приколе.

- Видите? - вопросил Димка. - Там кое-чего не достает. Одна из ручек снята с панели управления, ещё кой-какие мелочи... Он использует второй автомобиль как полный комплект запчастей для первого, понимаете? Потому что, понятное дело, достать запчасти для "опеля" этой модели - ещё та задача, это ж каждую фиговинку по индивидуальному заказу делать надо, если она полетит, а на такое даже пенсии бывшего контрразведчика может не хватать. А тут - снял, что тебе надо, или из мотора вынул - и пожалуйста! Видите, запасливый мужик, сообразил, что к чему, и привез из Германии запасной автомобиль, когда возвращался на родину.

- И до сих пор ездит?.. - Юрка прищурился. - Если он - это он... то есть, Штирлиц... то ему, Герою Союза, любую машину по первой просьбе выделили бы, самую новую и классную.

- Да какая новая машина сравнится с этой? - возразил Димка. Поглядите, какая красота! И мотор - зверь! Такая машина ещё сто лет пробегает, когда любые нынешние уже загнутся. Я бы на его месте точно так же поступил бы - перевез "опель" из Германии, и ещё вот так бы запасной взял. Тем более, этот "опель" - его, можно сказать, боевой товарищ. Сколько всего они повидали вместе! Такие машины не бросают.

Да, Димкины объяснения обрастали все новыми вполне красноречивыми и достоверно звучащими деталями. Хотя - надо ж открыть правду - ещё час назад Димка и не подозревал, что станет уверять друзей, будто перед ними доподлинная машина Штирлица. Когда появился Мишка, он как раз открыл рот, чтобы сказать: "А вы знаете, я только что набрел на такую же машину, на которой ездил Штирлиц, да ещё в двойном экземпляре. Если хотите, сходим, поглядим." Но, как мы помним, он не договорил эту фразу. И почти тут же возник разговор о том, чтобы в складчину взять книгу напрокат. Димка стал лихорадочно соображать, чем ему отвлечь друзей от этой идеи - гордость, либо зажатость, мешала ему и признаться в том, что он не может внести свою долю, и позволить, чтобы друзья её внесли, он бы скорее умер от стыда - и тут ему пришла в голову замечательная мысль: если эта машина - точная копия машины Штирлица, то почему она не может быть машиной самого Штирлица? Очень даже может! Не прошло и двух секунд, как он сам поверил в свою фантазию поверил настолько искренне, что несправедливым было бы после этого обвинять его во вранье.

Тем более, он припомнил облик владельца машины - высокий, седовласый, стройный, тот был прямо-таки вылитым отставным контрразведчиком. Даже немного похож на Тихонова... Припомнил Димка и те обстоятельства, при которых увидел владельца машины и проследил до этого двора.

- И потом, - добавил Димка, припоминая все это, - у него есть разрешение на оружие.

- А это откуда ты знаешь?!

Димка понял, что проговорился. Но отступать было некуда. Правда, он попытался увильнуть.

- Ну... видел.

- У него лично видел? - не отступались его друзья.

- Можно сказать, что да. То есть, я видел его с оружием... а он бы не мог держать оружие в руках, если бы у него не было разрешения, верно?

- Вот это ты уже заврался! - сказал Ленька. - Где ты мог видеть его с оружием в руках?

- Где, где! - вырвалось у Димки. - В комиссионном!

- Он что, грабил этот комиссионный? - Юрка опять ехидно прищурился.

- Это ты не понял, какой комиссионный я имею в виду! - горячо возразил Димка. - Тот комиссионный на Большой Андроньевской, который торгует охотничьими ружьями. Я, понимаете, вертелся там вчера... Ну, там такие классные ружья стоят, старинные - сами ведь знаете - вот я их и разглядывал...

- Слушай, ты... - с тревогой в голосе спросил Ленька. - Ты не задумал опять что-нибудь... этакое? По второму разу тебя не простят!

С тех пор, как Димка умудрился смастерить самодельный обрез, и даже произвести из него выстрел - всего один, но донельзя "удачный", закончившийся его доставкой в отделение милиции - даже его друзья трепетали при одном намеке, что Димка опять готов взяться за огнестрельные эксперименты. Обрез был и впрямь убойным чудищем - Димка подобрал для ствола трубку такого диаметра, чтобы точненько входили гильзы от строительных патронов, а гильзы эти Димка начинял шариками из шарикоподшипников, получалось помощнее картечи, и с таким оружием можно было не только на медведя пойти, но и на носорога. Димка пошел на... впрочем, об этом рассказано в "Чеках серии 'Д'", и здесь достаточно сказать, что Димке повезло в нескольких отношениях. Во-первых, ему ещё не исполнилось четырнадцати лет - возраста, когда настает полная уголовная ответственность по таким тяжелым статьям, как незаконное хранение и применение огнестрельного оружия. Во-вторых, и самое главное, вся ситуация в конечном итоге обернулась так, что, как выяснилось, Димка сыграл на руку правоохранительным органам, и в милиции спустили его дело на тормозах. Димка отделался двухнедельным исключением из пионеров, "строгачом" с занесением в личное дело и постановкой на учет в детской комнате милиции причем на учет временный, через год его должны были снять с учета, если за ним не будет других проступков. Самой тяжелой потерей для него стала потеря его лаборатории (и, одновременно, электро - и слесарной мастерской), оборудованной им в небольшой отдельной комнатке (Батюшковы жили в одном из последних деревянных домиков, сохранившихся в районе, и, при всех недостатках, типа ветхого водопровода, у их квартиры было одно преимущество - помещений в ней хватало). Разъяренный отец собрал все его колбы, реторты, химикаты и прочее и запер в чуланчике, строго предупредив Димку, что, вздумай тот опять что-нибудь учудить, его выдерут так, что две недели сидеть не сможет.