Олег Валецкий

Боевые действия на Космете во время агрессии НАТО на Югославию

Начало авиаударов НАТО по Югославии 24 марта во многом изменило ход войны на Космете. Если до весны 1999 года действия югославских вооруженных сил еще были ограниченны политиками, то после начала авиаударов руки военных были полностью свободны. За три весенних месяца вполне было возможно окончательно покончить с и так потрепанной УЧК, тем более, что соотношение сил было во всех отношениях в пользу югославских армии и полиции, при этом многократно. Если добавить к этому двести с лишним тысяч местных сербов и до ста тысяч горанцев (сербов-мусульман) а также значительное количество "лояльных" албанцев, то УЧК оказалась в марте-апреле под угрозой полного уничтожения.

Область Дреница была тут важна тем, что представляла собой главную базу УЧК и родное место большей части ее высших командиров.Подави сербы сопротивление здесь, во всем албанском обществе расширились бы пораженческие настроения. Даже если бы потом Космет перешел под власть КФОР, то УЧК не имело бы ни сил ни воли к нападениям на местных сербов. После войны, с приходом на Косово сил KFOR, главную роль в нападениях УЧК на этих сербов, сыграли те албанцы, что все время находились в рядах УЧК на Космете и, зная ситуацию на местности нападали на югославские силы даже во время их отхода с Косова. Разгром УЧК произошел только на бумаге.Объявленное в начале апреля генштабом югославской армии общее число оставшихся террористов на Космете в 300 - 400 человек на деле в одной лишь Дренице можно было найти в лесах, а то и селах в ближайших окрестностях Глоговца в прямом соседстве с расположением югославских войск. Трудно говорить здесь о точных цифрах, их здесь не знало и командование самой УЧК. Так например, в полностью подконтрольном УЧК районе сел Горня и Доня Обрыньи, Тирстеник, Резала, Ликовац, находившихся слева от дороги Глоговац - Сербица, по разведанным югославской армии находилось в конце апреля 1999 года до тысячи бойцов УЧК, а что касается горного массива Чичавица отделявшего Дреницу от Приштины, то он не был очищен от отрядов УЧК до конца войны.

Стоит привести простой пример. Так, в районе дислокации нашей разведроты, находившейся в конце мая 1999 года в селе Истог-махала, было зарегистрировано две группы УЧК в радиусе километра.Одна, насчитывавшая до двух десятков хорошо обученных бойцов, находилась в лесу.Отсюда она периодически делала нападения как на Истог-Махалу, так и на дорогу Глоговац - Србица.При этом несмотря на потери понесенные ею как от мин, установленных нами, так и в результате наших поисковых действий, позиции она не меняла, что говорит о наличии дисциплины и единого командования в УЧК. Другая группа находившаяся от Истог-Махала через дорогу Глоговац - Србица, в июне 1999 года вообще перестала скрываться и могла наблюдаться в бинокль в домах села Полужа.За несколько дней только в одном месте этого села было насчитано около десяти вооруженных террористов, вслед за которыми появились и гражданские, вывесившие сразу же белый флаг. Никто, естественно, в это село не входил, хотя именно с этого направления не раз велся огонь по дороге Глоговац - Србица.

Схожее положение было и в Шиполье, пригороде Косовской Митровицы, в котором, из-за нападений УЧК только в апреле дорога Косовская Митровица Србица несколько раз полицией перекрывалась для движения. УЧК уже в середине апреля стала оправляться от первоначального шока, разумеется, с помощью своих зарубежных покровителей. Увидев, что склонность албанцев к хищениям отражается на боеспособности УЧК, руководство последней, видимо, утихомирило аппетиты своих командиров и навело относительный порядок в своих рядах. В Дреницу в конце апреля, пошло современное оружие и снаряжение, пусть и не в достаточном количестве. У УЧК появились новые снайперские винтовки, средства связи, мины, а главное, приборы для лазерной и радарной подсветки целей, которыми они наводили авиацию НАТО. Много раз мы видели в приборы ночного видения светящиеся точки в домах как будто бы своей территории, а днем оказывалось, что речь идет о нежилых помещениях, то есть, что свидетельствовало, или о наличии там или дозоров УЧК или авианаводчиков.

Засады участились с середины апреля, в особенности на дороге Глоговац Србица. Я уже не помню сколько раз наши машины попадали в засаду, но было это в период с конца апреля по конец мая не меньше 5 - 6, только тех случаев что заканчивались успехом для шиптар.

Однажды недалеко от села Полянци была обстреляна машина с людьми, возвращающимися из отпуска,в результате чего было до десятка убитых и раненных.Положение усугубило то, что многие из них не имели оружие, так как командиры иных подразделений запрещали ехавшим в отпуск увозить оружие в Сербию. В другой раз на этой дороге, к тому же между двумя постами полиции людьми УЧК в югославской форме была остановлена машина командира 1 пехотного батальона, после чего комбат и несколько человек с ним были расстреляны, и исчезли все штабные документы находившиеся в машине. Югославские военные пытались с этим бороться, укрепляя борта грузовиков и делая в них бойницы.Однако часто это было самообманом, особенно когда, устанавливая вообще-то нужную резину, не устанавливали броню, и пули могли прошить и два ряда досок и эту же резину, что один наш доброволец из Воеводины с успехом и продемонстрировал. Тактика выхода из засад была совершенно не отработанна, и лишь заслугой некоторых наших бойцов люди в нашей роте стали становиться через одного у борта машины, осматривая местность вокруг, а на верх кабины устанавливался пулемет.

Наша рота лишь чудом тогда избежала потерь в засадах. Хорошо помню случай с нашим очередным переездом, когда, после перемещения штаба бригады из Србицы в Глоговац, наша рота, до этого уже сменившая село Лаушу на Полянце, отправилась из последнего в село Глобаре под Глоговцем. Тогда опять поменялся командир роты, и на место нашего капитана, ушедшего на должность погибшего командира 1-го батальона, встал резервный капитан. Ему, естественно, было нелегко в уже устоявшейся офицерской среде, и даже в роте первое время решал вопросы не он, а другие - старшина, командиры взводов, связисты и так далее. И вот он, буквально на следующий день после своего назначения, должен был командовать переездом. Все было организованно впритык по времени. В шесть вечера основная часть нашей роты должна была выехать из Полянце по дороге Србице - Глоговац и въехать в село Глобаре под Глоговцем, в котором Югославских войск вообще не было. Мне все это стало немного непонятно, ибо любая задержка приводила бы к приближению темноты, а наши войска, как мне было известно, ночью практически и не действовали, чего нельзя было сказать об УЧК. К тому же вдоль дороги стояли посты полиции, и с ней по темноте всегда могла вспыхнуть случайная перестрелка. Я все это сказал командиру, но, видимо, от него ничего не зависело, и мы стали действовать по плану.

Выехав под шутки и песни, как и полагается сербскому войску, мы двинулись колонной: четыре грузовика, 4-5 трофейных тракторов с прицепами и две - три легковые автомашины "Лада" и "Нива". Со стороны тяжело было сказать, кто мы такие, тем более, что и два грузовика были мобилизованы в Сербии у частных владельцев, один из которых Жиле,будущий чемпион Сербии по каратэ, водил в нашей роте свой грузовик. Однако УЧК как-то не интересовало, кому принадлежат машины, и уже за несколько километров до подъезда ко Глоговцу мы услышали, как над нами свистят пули, а колонна неожиданно остановилась. Почти всех словно свела судорога, но когда я начал кричать, чтобы все выскакивали на обочину и хотел уже последовать примеру своего товарища, уже выпрыгнувшего, грузовик опять куда-то двинулся, хотя было ясно, что наша машина, будучи в хвосте, таким маневром подставляла нас под пули УЧК, бивших, главным образом по главе и сeредине колонны, да и наша машина вообще могла закрыть путь. Не знаю почему, но радиосвязи не было, хотя с ней мы могли добраться до поста полиции (оставалось до него несколько сот метров), откуда нас могли бы прикрывать. На деле же нас никто вообще не прикрывал, командная машина была в 2 - 3 километрах от нас, и так и не появилась, а еще повезло, что гранатометчик УЧК промахнулся и не попал в первую машину нашей колоны. Все наши машины были переполнены и имей противник хотя бы один ПТРК, без жертв мы бы не обошлись. Впрочем мог он сделать их нам и обычным пулеметом но беря по самой кромке дороги, так как выскочившие все таки из нашей машины резервисты собрались у одного куста. Между тем Боро наш доброволец из Зренянина, управляющий трактором, уже вел огонь из пустого дома, где остановился, и мы, человек пять, один за другим забежали в этот дом. Вместе с ним я и Радэ-"Сурчинец" еще один доброволец открыли попеременно огонь из подъезда по сожженным домам, стоявшим в паре сотне метров справа и выше от нас, двое моих товарищей Слава и Миша залегли, на втором этаже наблюдая за окрестностью, а еще один доброволец - снайпер "Гоги" открыл огонь из окна, в котором я разобрал несколько кирпичей. После получаса стрельбы последовала команда на дальнейшее движение, причем мы опять были вынуждены бежать по открытому пространству назад в машину, водитель которой резервист, видимо, боялся остановиться у нашего дома. Перед постом полиции мы опять остановились и я уже начал кричать, чтобы люди выскакивали и вообще действовали быстрее,. Начало уже темнеть и опять пришлось кричать чтобы люди зря не стреляли, если не видят куда, ибо противник мог нас поймать по вспышкам. Командования не было никакого, и когда, наконец, десяток полицейских со своим бронеавтомобилем (типа советской БРДМ) и с танком подошли нас прикрывать, наши машины сами остановились за домами, у поста на грунтовую дорогу. Все это уже стало надоедать, и мне захотелось выяснить, кто же чем здесь командует? Я прошелся вдоль всей колонны, интересуясь этой актуальной проблемой, но оказалось, что в отличие от вопросов, связанных с поездкой домой, делением формы и продуктов, занятием удобных домов, для решения вопроса о том что же делать дальше, компетентных лиц не оказалось, и более того, никто и не заявлял о себе, как о командире, которых обычно было более, чем необходимо. В конце концов пришлось садиться в трактор с Пантой десетаром (сержантом), единственным, готовым чем-то командовать, но не знавшем, куда мы должны ехать, и колона двинулась к Глоговцу. Кое-как уже в темноте, мы доехали до перекрестка в Глобары, и я пытался было выбить двери в одном дворе, но тут наконец появившийся комроты "Жутый" сказал мне, что в нем размещен еще какой-то пост полиции, хотя полицейские совершенно не показывалась. Командир роты сказал, что нам в Глобары лучше не въезжать, и мы опять поехали в обратном направлении, и через километр свернули направо в еще какое-то село, где нас ждала уже наша военная полиция. Кое-как, с руганью, мы все разместились по домам, и распределив часы ночного дежурства, легли спать. Утром нас подняли, и было сказано, что несколько человек должно отправиться вместе с еще каким-то подразделением, что бы занять селение, откуда по нам вели огонь, а остальные пойдут занимать Глобары. Когда мы трое русских с еще несколькими сербами, добровольцами из нашей роты, готовились отправиться в составе этой группы,я пошел о чем-то договариваться, зачем-то была сорвана другая, куда большая группа наших добровольцев и резервистов, и она с двумя моими товарищами отправилась в селение, а я с еще одним сербским добровольцем, двумя резервистами и со штабным отделением был отправлен занимать село Глобаре. В этом ничего конечно, тяжелого не было, хотя было полно криков об осторожности, но штабисты, заняв самый удобный и безопасный дом, оставили дело на нас. Собрав гражданских в колонну и закончив с осмотром домов, мы вчетвером пошли в соседнее село где мои сербские товарищи сразу сели пить кофе с местными албанцами - или шиптарами, как их все здесь называли. Я же, прогулявшись по селу и собрав из него всех албанцев, посмотрев на несколько сот их собравшихся перед ним, сходил к командиру роты и узнав, что это другое село, которое не является нашей целью , распустил людей по домам. Другая наша группа, занимая намеченное селение под которым мы и попали в засаду была обстреляна из домов уже на подходе, и лишь благодаря несколькими людям, в основном Славе и Нешо из Зренянина и самому штабному офицеру Ацо Петровичу, командовавшему ею, группа смогла занять дома без потерь, тогда как шиптары ушли дальше за лес в село наверху этой горы. Вообщем-то нам тогда повезло, что противник, устроив засаду, побоялся подходить к нам ближе и не был в ведении огня быстр и точен, хотя и мы давили его огнем. Ошибки противника были как в слишком раннем открытии огня, так и в том, что он не заминировал дома по самой обочине с другой стороны дороги. Подобные засады часто организовались, в особенности, на проселочных дорогах на одиночные машины и на медлительные трактора. Так однажды семеро человек из пехоты, ехавшие на тракторе, попали в засаду, и были сразу же перебиты, причем один, попал в плен, Другой раз шиптары попали из гранатомета в микроавтобус, вынужденный замедлить движение по извилистой грунтовой дороге, убив и ранив тех, кто был внутри. Нехватка бронетехники довольно дорого стоила и неясно, для чего было держать сотни единиц бронетехники на границе с Боснией и Герцеговиной и с Болгарией, откуда, очевидно нападения бы не было.