Однако южная часть анатолийского плоскогорья, где расположены Чатал-Хююк и Хаджилар (5700–5000 гг. до н. э.), предоставившие нам столько ценных сведений о ранних цивилизациях, — лишь одно из мест обитания земледельческих общин, поклонявшихся Богине. В самом деле, примерно к 6000 г. до н. э. не только совершилась земледельческая революция, но и — цитируя Меллаарта — «хорошо развитые земледельческие общества начали распространяться на окраинные территории, такие как аллювиальные (наносные) равнины Месопотамии, Закавказья и Закаспия, с одной стороны, и на ЮГО-ВОСТОЧНУЮ Европу, с другой». Более того, в некоторых случаях, как, например, с Кипром и с Критом, связи определенно осуществлялись по морю, и «пришельцы приносили с собой хорошо развитое хозяйство неолита».

Таким образом, хотя всего двадцать пять лет назад археологи все еще говорили о Шумере, как о «колыбели цивилизации» (в широких кругах это представление держится до сих пор), мы знаем теперь, что существовала не одна, а несколько колыбелей цивилизации, которые, будучи на тысячелетие старше, чем все ранее известные, восходят к неолиту. Как писал Мел-лаарт в 1975 году в своей работе «Неолит Ближнего Востока», «городская цивилизация, долгое время считавшаяся изобретением Месопотамии, имеет предшественников в виде городищ Иерихона или Чатал-Хююка, в Палестине или в Анатолии, которые долгое время считались культурным болотом». Более того, теперь мы также знаем нечто крайне важное для понимания начального развития нашей культурной эволюции. А именно: везде, где совершился большой скачок в материальной и социальной жизни, — используем фразу Мерилин Стоун, которую она обессмертила, сделав названием своей книги, — «Бог был женщиной».

Открытие, что цивилизация гораздо древнее и шире распространена, чем считалось доныне, вызвало к жизни множество новых научных трудов. Но самое удивительное то, что в этих цивилизациях идеология была гиноцентрической, — не вызывало особого интереса ни у кого, кроме ученых-феминистов. Другие упоминают об этом только вскользь. Даже те, кто, как Меллаарт, не обходят вниманием это обстоятельство, не придают ему, однако, никакого культурного и социального значения, рассматривая его только с точки зрения искусства и религии.

В самом деле, все еще преобладает точка зрения, что мужское господство вместе с частной собственностью и рабством были побочными продуктами сельскохозяйственной революции. И это мнение существует вопреки свидетельствам о том, что, напротив, при неолите нормой было равенство полов, и — шире — равенство всех людей.

В следующих главах мы обратимся к этим удивительным свидетельствам, но прежде рассмотрим область, где традиционные археологические понятия вынуждены меняться в свете новых находок.

Существенная часть наиболее достоверных свидетельств о жизни в доселе неизвестные тысячелетия пришла к нам из совершенно неожиданного источника. В соответствии с общепринятой теорией, объявлявшей колыбелью цивилизации гак называемый Плодородный Полумесяц (равнины, протянувшиеся от Персии до Сирии), Древняя Европа долгое время считалась лишь культурным болотом, в котором, расцвели ненадолго минойская и греческая цивилизации, да и то лишь под влиянием Востока. Сейчас, однако, проявляется совершенно иная картина.

«Мы вводим новое определение „цивилизация Древней Европы“ для обозначения совокупности свойств и достижений различных культурных групп юго-восточной Европы в период неолита-энеолита», — пишет археолог Калифорнийского университета Мария Гимбутас в своей книге «Богини и боги Древней Европы». В этой поистине революционной работе автор систематизирует и анализирует сотни археологических находок, сделанных на территории от Эгейского и Адриатического морей (включая острова), до Чехословакии, Польши и Западной Украины.

Хозяйство обитателей юго-восточной Европы семь тысяч лет назад отнюдь не было примитивным. «На протяжении двух тысячелетий аграрной стабильности их материальное благосостояние постоянно росло благодаря эффективной эксплуатации плодородных речных равнин, — говорит М. Гимбутас. — Выращивались пшеница, ячмень, вика, горох и другие бобовые, разводились все домашние животные, существующие сейчас на Балканах, кроме лошадей. Были хорошо: развиты гончарная техника, резьба по камню и кости, и к 5500-м гг. до н. э. в восточной Европе началась обработка меди. Торговые связи, по всей вероятности, прекрасно стимулировали культурное развитие… Рисунки, выгравированные на керамике, доказывают использование лодок, наличия с шестого тысячелетия».

Приблизительно между 7000 и 3500 гг. до н. э. у древних европейцев развилась сложная социальная структура, включавшая ремесленную специализацию. Сложились институты религии и управления. Для производства инструментов и украшений использовались медь и золото. Существовали даже зачатки письма. По словам Гимбутас, «если определить цивилизацию как умение данных людей приспособиться к окружающей среде и развить соответствующие искусства, технику, письмо и общественные отношения, то очевидно, что Древняя Европа достигла значительного успеха».

Мы традиционно представляем себе древних европейцев как варварские племена, которые, настойчиво продвигаясь на юг, превзошли своей жестокостью даже римлян, разорив в конце концов Рим. Поэтому столь неожиданны и удивительны оказались добытые лопатой археолога доказательства того, что древнеевропейское общество имело по существу мирный характер. «Древние европейцы никогда не пытались жить в неудобных местах, на крутых возвышенностях, как что делали позднее индоевропейцы, которые сооружали на холмах неприступные крепости, — пишет Гимбутас. — Древние европейцы предпочитали красивые места, с хорошей водой и почвой, с доступными пастбищами. Типичное отсутствие сильных крепостей и колющего оружия говорит о мирном характере большинства эчих творческих народов».

Более того, здесь, как и в Чатал-Хююке и Хаджи-ларе, где не наблюдалось никаких следов военных разрушений более чем за 5 тысяч лет, археологические свидетельства указывают, что мужское господство на было нормой. «Существовало разделение труда между полами, но не господство одного над другим, — пишет Гимбутас. — На кладбище Винчи, насчитывающем 53 могилы, мужские и женские захоронения практически не отличаются по богатству убранства… С точки зрения положения женщины свидетельства Винчи указывают на равноправное и явно непатриархальное общество. То же можно сказать и о Варне: я не вижу никакой субординации, присущей патриархальной мужской-женской шкале ценностей». Гимбутас подчеркивает то, что многие стараются не замечать: в этих обществах нет неравенства полов, которое лежит «в природе человека».

«Равноправие мужчин и женщин демонстрируется убранством могил практически на всех известных кладбищах древней Европы», — пишет Гимбутас. Она также отмечает многочисленные указания на то, что это было матрилинейное общество — общество, в котором родство и наследование велось по линии матери. Более того, она замечает, что судя по археологическим свидетельствам, женщины играли ведущие роли во всех аспектах древнеевропейской жизни.

«В моделях домов-святилищ и храмов и в останках настоящих храмов, пишет Гимбутас, — женщины изображены возглавляющими подготовку и исполнение ритуалов, посвященных различным аспектам и функциям Богини. Огромные силы тратились на создание предметов культа и ритуальных даров. В храмовых мастерских женщины изготавливали и украшали множество сосудов для различных ритуалов. Рядом с алтарем храма — вертикальный ткацкий станок, на котором, возможно, ткались священные одежды и храмовые аксесуары. Наиболее изощренные из дошедших до нас творений Древней Европы — изысканные вазы, скульптуры и т. д. были созданы женщиной».

Художественное наследие, оставленное нам этими древнейшими сообществами, где культ Богини был центром всей жизни, — все еще извлекается из земли лопатой археолога. К 1974 году, когда Гимбутас впервые опубликовала компендиум находок из ее собственных раскопок и раскопок других трех тысяч поселений, было обнаружено не менее тридцати тысяч миниатюрных скульптур из глины, мрамора, кости, меди и золота, в дополнение к огромному количеству ритуальных ваз, алтарей, храмов и рисунков как на вазах, так и на стенах святилищ.