— Вы все понимаете неправильно, - холодно сказал Палн.
— Из этого следует неравенство людей. Например, я не могу вас убить, потому что я не вижу вашего будущего и состояния души, я не ясновидящий. А вы можете.
— Неужели вы будете утверждать, что люди равны?
— Люди не одинаковы, но равны.
— Вы плохо читали мои книги, - бросил Палн. Арнис усмехнулся.
— Я читал их, но у меня нет привычки верить всему, что написано. Скажите, господин Палн, мы встречались раньше?
— Нет.
— Вы уверены в этом?
— Мне кажется, - сказал Палн, четко разделяя слова, - что вы все время принимаете меня за кого-то другого.
Он снял очки. От неожиданности Арнис чуть вздрогнул.
На него смотрели из-под нависших бровей маленькие серо-зеленые глазки со слегка расширенными зрачками.
Нормальные глаза. Человеческие. Палн снова надел очки.
— Да, вы правы, - сказал Арнис, - мы с вами действительно раньше не встречались. Никогда.
— Ты должна отправиться на Ярну. Вместе со мной.
Ильгет помолчала. Слишком уж это неожиданно.
— Когда? - она вопросительно взглянула на Эйлара. Кнастор прищурился.
— Завтра.
— Завтра… - повторила Ильгет. Через два дня у детей школьный спектакль. Она обещала быть. Надо поговорить с учителем Эльма о переводе во вторую ступень… Все слишком неожиданно. Но что делать? Это ее работа.
Бедная Белла. Опять все навалится на нее.
— Хорошо, завтра, - сказала она, - Айли тоже летит с нами?
— Нет. Айледа будет там, но она пойдет отдельно. Другим путем.
Вылетали почему-то из 4го космопорта, учебного. На патрульнике миниатюрной конфигурации, где и два-то человека в Посту помещались с трудом. Для сна и отдыха была всего одна каюта.
Что это за патрульник, к какой Службе он приписан - Ильгет даже и не задавала этих вопросов. Корабль уже слишком большой, чтобы его разрешили приобрести в личное пользование. Но и Службам такой не нужен, сейчас даже для курьерских полетов используют что-то более комфортабельное и покрупнее.
Все же несколько недель идти до Ярны. Всего две недели назад вылетел Арнис - хорошо бы с ним встретиться там. Эта мысль была, пожалуй, единственной, позволяющей хоть как-то радоваться происходящему.
Белла не пошла провожать Ильгет. Она выглядела расстроенной, а Ильгет от этого чувствовала вину - опять взвалили всех детей на бабушку. В конце концов она не выдержала.
— Ты прости нас… опять тебе возиться со всей оравой.
Белла с удивлением посмотрела на нее прозрачными голубоватыми радужками.
— Да ты что, Иль. При чем тут это? И что возиться-то - они в школе целый день. Мне несложно. Просто, знаешь… боюсь я. За тебя боюсь.
Ильгет молча, пораженно смотрела на нее. Белла продолжала.
— Вроде бы, пора привыкнуть. Арнис всегда так. Каждый раз не знаешь, вернется он или нет. А сейчас смотрю на тебя и боюсь. Просто хочется вцепиться и не отпускать никуда.
Она обняла Ильгет. Крепко прижала к себе.
— Я вернусь, Белла, - глухо сказала Ильгет, ткнувшись ей в плечо, - мы вернемся.
После прохождения системы Квиридана, всегда плотно забитой потоками космического транспорта, после первого прыжка стало спокойнее. В свободные от вахты часы Ильгет обычно уходила в каюту, спала, читала, молилась по четкам. Ей не очень хотелось общаться с Эйларом. Но когда наступало ее время дежурить за пультами, кнастор оставался чаще всего в Посту.
Впрочем, поговорить с ним было интересно.
Хотя беседы он вел, мало чем отличавшиеся от бесконечных перетираний в квиринской Сети сакраментального - смысла жизни, прогресса, развития, этики и морали.
— Заметь, Ильгет, цивилизация Квирина по сути застряла на полпути. Да, вам удалось построить более или менее удобный для жизни мир, справиться с болезнями, неудобствами, неприятностями. С бытом и мелкой суетой. А дальше - что дальше?
— Дальше вроде бы молекулярная трансформация, - сказала Ильгет, - телепорты как транспортное средство. Окончательная победа над шибагами. И так далее… Почему вы думаете, что дальше нет ничего? Наука развивается. Жизнь становится лучше. Разве не так?
— Экстенсивное развитие, - усмехнулся кнастор, - все больше еды, вещей, удовольствий, развлечений. Размножение. Ильгет, тебе не кажется, что в этом есть что-то животное? Жизнь ради размножения, заполнения Галактики…
— А что вы можете предложить?
— Скачок, - не задумываясь, ответил кнастор, - человеческая форма несовершенна. Прогресс нельзя остановить. Мы должны выйти за рамки человеческого, стать чем-то большим. Иначе все наше существование не имеет смысла. Развитие или смерть!
Ильгет вздохнула.
Кнастор, конечно, не глуп, но он слишком уж мало бывает в Квиринских дискуссионных клубах, где это одна из любимых тем. Даже партия была такая - скачкисты. Они непрерывно возмущались запретами на киборгизацию и нанооптимизацию, ограничениями виртуальности и вообще любыми ограничениями, наложенными Этическим Сводом. Правда, в информационном поле скачкисты были маргиналами - никто не воспринимал их на Квирине всерьез.
— А почему именно так? - спросила Ильгет, - почему цель прогресса - это сам прогресс? Почему вообще человеческая цивилизация имеет лишь одну цель - развитие? А если это совсем не так?
— Какая же иная цель может быть у цивилизации? Сохранение?
— Да хотя бы. Выживание. И еще… - Ильгет помолчала, - вы же знаете, сколько в Галактике зла. Вы не могли не видеть. Уничтожение зла. Уничтожение инферно. Когда-то людям казалось, что даже одну страну, одну планету нельзя сделать такой, чтобы люди на ней были хотя бы сыты, обеспечены и счастливы в самом простом смысле. Мы это сделали. Но перед нами еще целая Галактика. Что изменится в жизни глостийского раба, если какой-то продвинутый чувак с Квирина совершит скачок и станет сверхчеловеком? Да ничего не изменится. Даже обычные достижения нашей науки ничего в жизни этих рабов не меняют. Разве что лупят их не обычной плетью, а электрохлыстом. Вот и все достижения науки и техники. Что изменилось на Визаре, на Анзоре - до тех пор, пока мы не пришли к ним? Ничего. Спросите хоть нашего Ландзо. Это я еще не говорю о сагонах. Это просто люди. Вот когда в Галактике самый последний мальчишка с Глостии сможет жить так же, как мои дети на Квирине, когда не будет нищих, больных, умирающих - тогда и можно будет рассуждать о скачках, о прогрессе, о дальнейшем смысле. На нашу долю, поверьте, смысла жизни еще хватит. У нас пока нет необходимости его искать…