— А я спокоен. Ты же знаешь.

— Много воды утекло, верно? Мы с тобой повзрослели… О! Сейчас ты бы и глазом не моргнул, если бы оказался в той ситуации, верно? Ты больше не знаешь жалости, доброты, слабости. Ты не пожалеешь не только Ильгет - даже своих детей ты не пожалеешь. Ну-ну, не надо нервничать. Это всего лишь шутка…

Сагон повернулся к морю и смотрел слепыми глазами в слепой туман. Невидимые чайки пронзительно кричали где-то вдали.

— Я знаю, ты решил заняться изучением… хм… нас. Что ж, это похвально. И дерзко. Мало кому приходит это в голову. Я просто удивляюсь, для чего вы, люди, используете свой интеллект. Но далеко ты пока не продвинулся. Ну что ж, я готов тебе помочь. Вот ты сам рядом со мной. Я не расположен ломать тебя, подчинять. Ты мне нравишься. Ты можешь задать мне вопросы.

Арнис внимательно посмотрел на сагона.

— Не стесняйся. Спрашивай. Тебе не надо ломать голову над графиками. Я все скажу тебе сам.

— Вы всегда лжете.

— Нет, Арнис, - мягко сказал сагон, - ты ведь сам понимаешь, что мы не лжем. Никогда. Лгут лишь слабые. Мы не делаем этого. Ты же это знаешь. Ты вот сейчас думаешь, что я прав. Не вздрагивай. Помни, ты прозрачен для меня. Как забавно смотреть на вас. Ну - задавай вопросы. Что ты хотел у меня спросить?

— Зачем вы пытаетесь завоевать нас? - выдохнул Арнис, - Зачем вам нужны люди?

— Ты же сам знаешь ответ…

— Ты хочешь сказать, что Ландзо…

— Ландзо и его отношения с Цхарном - меня это не касается. Пойми, мы не представляем собой единство, как вам, вероятно кажется. Мы едины -и разобщены, мы - коллективный разум - но каждый из нас сам по себе. Впрочем, неважно. И однако я понимаю, что ты имеешь в виду. Да, Арнис, ты абсолютно прав. И ты сам уже нашел ответ на свой вопрос. Пойдем!

Арнис вслед за Хэйрионом поднялся с кресла. Сагон сделал какое-то движение руками, и море, и небо - все исчезло. Словно вторично разорвалась завеса.

Состояние Арниса не изменилось никак. Но все изменилось вокруг.

Теперь они с Хэйрионом стояли на вершине горы. Подножия ее не было видно, казалось, что площадка плавает прямо в воздухе, над облаками, но Арнис знал почему-то, что это именно гора.

И невероятно высокая. Такие горы бывают лишь на безатмосферных планетах.

Но здесь была атмосфера. И внизу раскинулся целый человеческий мир.

Нет, не один мир - миры. Фантастическим образом Арнис видел с этой горы многие и многие цивилизации, раскрывшиеся перед ним. Если охватывать все пространство до горизонта одним взглядом, то видны лишь скопления жилищ, перемежаемые морями, лесами и саваннами, а также и темно-голубыми, напоенными светом проемами. Но если сосредоточиться на одном таком скоплении, начинаешь различать детали. Вот глинобитные хижины, темноволосые люди в балахонах - Визар. Вот дымящие трубы заводов, высокие стены - Анзора. Вот голубой океан, белые замки, парусники - Артикс…

Вся Вселенная непостижимым образом лежала под ногами. И все это были лишь маленькие островки, а кругом лежало море Непознанного, звало, будоражило, манило воображение.

— Вот, Арнис… я показываю тебе все царства Вселенной, - раздался голос Хэйриона, - увидевший все это однажды уже никогда не сможет стать прежним. Удовлетвориться жалкой ролью слепца. Ничто не сравнится с этим, Арнис… ничто!

— Все это дам тебе, - пробормотал Арнис, - если падши поклонишься мне.

— Какие глупости! Ты вспомнил эти старые сказки. А ведь я не просил тебя мне поклониться. Мне это не нужно вообще. Посмотри вокруг - разве этот мир не прекрасен?

Арнис посмотрел на сагона, в слепые, ничего не выражающие глаза.

— Тогда зачем вам нужны люди?

— Нам нужны не все люди, Арнис. Только некоторые. И собственно, нам вы не нужны. Это мы нужны вам. Ты хочешь прожить слепым, в страданиях и ужасе, и потом уйти в беспросветный мрак?

— Там… Бог, - прошептал Арнис.

— Бог, - повторил сагон, - но к Богу надо идти. Я зову тебя к Нему. Он - вся Вселенная, все, что нас окружает, но чтобы познать Его, ты должен двигаться вместе со мной. Отказавшись от меня, ты откажешься от пути к Богу. Ты же понимаешь сейчас, что всю эту историю с Христом и церковью придумали люди для самоуспокоения. Пойми, я-то вижу дальше и больше тебя. Ты знаешь, что я сейчас честен. Да, Бог есть, безусловно, кто-то создал эту Вселенную. Но нельзя же понимать это так примитивно, как вы. Все неизмеримо сложнее. То, что тебя ждет кто-то любящий - иллюзия. Если кто-то и ждал тебя, то это был сагон, с терпением и любовью взрастивший тебя с детских лет - для того, чтобы встретить позже. И привести к себе. Ты закрываешь глаза… Я знаю, больно расставаться с иллюзиями. Но ничего не поделаешь, Арнис, ты должен и это вытерпеть. И потом… потом все изменится. Ты будешь со мной. Почему ты закрываешь голову руками? Не хочешь видеть реальности? Я ведь уже убедил тебя? Ты знаешь, что я не лгу.

Арнис понимал, что все это - правда. Все то, что говорит сейчас Хэйрион. Сейчас он был убежден в этом. Внутренне - полностью убежден.

Нет никакого Христа. Все это чушь. Бог не мог воплотиться на третьесортной планетке. Да и вообще - Бог, создатель Вселенной, не мог сократиться до размеров ничтожной козявки - человека. Никто не ждет нас после смерти. Есть только дальнейшая эволюция - превращение в сверхчеловека… в сагона… Или регресс, смерть. Смерть вечная. Арнис открыл глаза.

Что ж, если так, я выбираю смерть.

Звуки продавливались с трудом сквозь воздух, внезапно ставший тягучим и вязким.

— Верую, - шептал Арнис, - в Бога, Отца всемогущего, Создателя неба и земли… И в Иисуса Христа, Его единородного Сына, Господа нашего… зачатого от Святого Духа, рожденного от Марии Девы, распятого при Понтии Пилате…

Все, что он говорил, казалось ему сейчас совершенно бессмысленным. Он говорил это из упрямства. Когда он замолчал, что-то изменилось. В груди было холодно и пусто. И было чувство, что он упустил какой-то великий шанс. Хэйрион смотрел на него, глаза, как всегда, не выражали ничего, но Арнису почудилось в его лице - сожаление.

— Я все равно люблю тебя, Арнис, - тихо сказал сагон. Не было вокруг Вселенной. Только маленькая площадка посреди тумана, на которой они стояли вдвоем. Арнис ощущал себя смертельно уставшим, как после недели тяжелых боев. Он уже ничего не чувствовал, ему было холодно и хотелось язвить.