— То есть, вполне реально, что где-то в Германии, а может быть даже в Польше произойдут ядерные взрывы?

— Так точно, в Германии возможно, с очень большой долей вероятности. Этого мы предотвратить не можем. Предположительно они пойдут единой армадой. Первая цель — Рюген, вторая — Ленинград, третья — Москва. Основная битва произойдет в районе треугольника Гамбург — Любек — Шверин. Рюген отстоим с вероятностью девяносто процентов.

— Еще вопросы к Василию Иосифовичу? Нет вопросов. Александр Михайлович, — Рокоссовский повернулся к министру обороны, — Вам сегодня первому высказываться.

— Надо бить их сегодня же ночью. Две цели мы гарантированно поразим. Цели разведаны, все планы давно готовы. А заодно и Скапа-Флоу накрыть, чтоб молодцу неповадно было. Армия берется выполнить эту задачу.

— Принято. Павел Анатольевич?

— Бить первыми.

За предложение маршала Василевского высказались также Меркулов, Брежнев и Шелепин, за выжидание Маленков, Косыгин, Громыко, Игнатьев и сам Рокоссовский. Он и подвел итог.

— Ну что, товарищи, ситуация патовая. Вношу предложение, ввиду чрезвычайности ситуации, учесть голос товарища Сталина, кооптировав его в Бюро ЦК КПСС на этом конкретном заседании. Впоследствии разработаем норму для таких случаев. Учитывать мнение непосредственного исполнителя, по-моему, крайне необходимо. Голосуем поднятием рук. Кто за? Единогласно, товарищи. Ждем внезапного и вероломного нападения и сразу объявляем войну всем британским союзникам. Александр Михайлович и Павел Анатольевич — прошу ко мне.