Студии в подвальном этаже бывшей школы переоборудовали, кое-что достроили и получилась… «хаузгефенгнис» — печально знаменитая внутренняя тюрьма гестапо, где имелось тридцать шесть узких, как пенал, одиночных и одна общая камера. Одновременно здесь могло содержаться не более пятидесяти арестованных. Вопреки широко распространенному представлению, в камерах никаких допросов не проводилось, это было просто невозможно из-за их размера. Допрашивали в кабинетах следователей на верхних этажах. Из-за ограниченной вместимости «хаузгефенгнис» основную часть заключенных, числившихся за гестапо, содержали в других тюрьмах города, в той же полицейской тюрьме на Александерплац, к примеру. Утром их доставляли на Принц-Альбрехтштрассе на допрос, а вечером увозили обратно.

В ноябре 1934 года следом за Гиммлером из Мюнхена в Берлин перебралось все руководство СС и разместилось в бывшем «Отделе Принц-Альбрехт» на Принц-Альбрехтштрассе, 9. Это здание в обиходе стали называть «Домом СС». Глава службы безопасности СД Рейнгард Гейдрих занял примыкающее, входящее уже на Вильгельмштрассе, 102 здание, известное ранее как «Принц-Альбрехт-паласт».

Зимой 1945 года здание гестапо было частично разрушено при бомбардировке, но тюрьма уцелела и продолжала функционировать. Последних заключенных эсэсовцы вывели из камер в ночь на 24 апреля и расстреляли тут же в развалинах. Каким-то чудом спаслись шесть человек, должно быть, их просто не нашли в темноте…[64]

Со временем щупальца нацистских спецслужб расползлись по всему городу и его окрестностям. Управления СС, СД и гестапо занимали в разных районах Берлина от Вайсензее на востоке до Ванзее на западе свыше тридцати зданий, сотни конспиративных квартир.

Так, отдел зондерреферата оберштурмбаннфюрера СС Адольфа Эйхмана («Юденреферат») впоследствии располагался в весьма респектабельном здании на Кюрфюрстенштрассе, 115–116 в районе Тиргартен. Когда основное здание гестапо было разрушено, лишившийся своего рабочего места Мюллер перебрался именно сюда.

Центральный аппарат ведомства бригадефюрера СС Вальтера Шелленберга — «СД-аусланд» обосновался, как это принято у всех разведок, несколько на отшибе: в большом здании на Беркаерштрассе, 32 в районе Шмаргендорф. Ранее это был дом престарелых еврейской общины Берлина.

Основной сферой деятельности гестапо с самого начала стало расследование козней враждебных государству сил вначале на территории Пруссии, а затем и всего «третьего рейха». Таким образом, политические отделы полиции превратились в самостоятельное ведомство. В отличие от полиции порядка, гестапо и уголовная полиция получили объединяющее название «зихерхайтсполицай» (полиция безопасности), или сокращенно зипо.

Со временем Гиммлер добился того, что Гейдрих был назначен начальником полиции безопасности, тем самым совместив должность в государственном аппарате с постом шефа СД в СС. Прусское гестапо к этому моменту фактически вышло из-под контроля Геринга и превратилось в центральный аппарат гестапо всей страны. На Гиммлера сработало то обстоятельство, что «наци номер два» несколько утратил тогда интерес к гестапо, увлекшись созданием министерства авиации (канцлер Гинденбург присвоил отставному капитану звание сразу генерал-полковника!). Однако Геринг оставил при себе весьма важное учреждение, им же созданное — так называемое Бюро расследований (форшунгсамт). На самом деле эта служба осуществляла наблюдение и контроль за всеми радиопередачами.

Для закрепления эсэсовского влияния служащие и оперативные сотрудники полицейских учреждений стали получать соответствующие их должностям и рангу эсэсовские звания. Так, заместителем Гейдриха по отделу политической полиции (еще до официальной реорганизации) стал тогда оберрегирунгсрат (старший правительственный советник) и оберкриминальрат (старший советник уголовной полиции), а также одновременно полковник полиции и штандартенфюрер СС Генрих Мюллер.

В ведомстве Мюллера выделялись работоспособностью, образованием, профессионализмом и умом два офицера, которым, как и Гейдриху, лучше всего подходит определение «интеллектуальные гангстеры» — Вальтер Шелленберг и Адольф Эйхман. Первый поначалу занимался в гестапо политической контрразведкой, второй — «еврейским вопросом».

Именно Шелленберг оставил наиболее выразительное и точное описание внешности своего тогдашнего шефа.

«Мюллер был сдержан и немногословен, имел типичный баварский акцент. Маленький, коренастый… с угловатым черепом, с тонкими сжатыми губами и холодными карими глазами, которые почти постоянно были наполовину прикрыты подергивающимися веками… Его большие руки с толстыми, узловатыми пальцами оставляли жуткое впечатление…»

Одно время Мюллер носил странную прическу: стригся по окружности машинкой почти наголо, только спереди оставляя прядь волос, разделенную посредине аккуратным пробором.

Генрих Мюллер родился в 1900 году в Мюнхене, в 14 лет поступил учеником в Баварские авиационные мастерские, в 17 лет ушел добровольцем на войну, стал летчиком. За полгода боевых действий настолько отличился, что был награжден «Железными крестами» второго и первого класса, «Баварским крестом» с короной и мечами, несколькими почетными знаками.

Уволившись после войны из армии в чине фельдфебеля (в личном деле записано, что он, к тому же, инвалид войны), Мюллер поступил на службу в полицию на самую что ни на есть скромную должность. В 1934 году Мюллера заметил Гейдрих и перевел из Баварии в Берлин, поскольку у того уже сложилась репутация высокопрофессионального и цепкого криминалиста. До сих пор жива легенда, что в свое время Мюллер якобы добросовестно выслеживал национал-социалистов. Это не соответствует действительности. Преследованием «наци» он никогда не занимался ни по приказу начальства, ни по собственной инициативе.

Человек, ставший самым знаменитым из всех своих бесчисленных однофамильцев[65], вошедший в черные страницы истории Германии под прозвищем «Мюллер-гестапо» отличался невероятной даже для немцев работоспособностью, высоким профессионализмом и феноменальной памятью: он помнил имена и «специализацию» даже самых незначительных осведомителей, с которыми когда-либо имел дело.

Все сослуживцы отмечали скромность шефа в быту и непритязательность. Он почти не пил спиртного (и то в столице пива Мюнхене!), правда, был заядлым курильщиком бразильских сигар. Как и Гейдрих, был очень музыкален, превосходно играл на рояле, хорошо рисовал и был очень сильным шахматистом. (Один из его сотрудников вспоминал, что группенфюрер любил в начале партии поддасться сопернику, довести партию почти до проигрыша, а затем неожиданным ходом внести в игру перелом и одержать победу.) Один из вечером в неделю, если позволяла обстановка, непременно проводил за доской, или за игрой на фортепьяно в четыре руки со своим постоянным партнером Эйхманом.

По старой полицейской привычке Мюллер предпочитал ходить в гражданской одежде, мундир офицера полиции, или СС надевал лишь в исключительных случаях. Иногда он ездил на работу не на служебном автомобиле, а городской электричкой до станции «Ангальтский вокзал».

Примечательно, что Мюллер никогда не разделял национал-социалистическую идеологию (его тошнило от самого слова «социализм» в любой интерпретации), он был, в сущности, сторонником авторитарного государства, а потому полагал, что только Гитлер и его партия оказались способны возродить Великую Германию из веймарского болота.

Мюллер считался, и вполне заслуженно, лучшим в Германии знатоком спецслужб и репрессивных органов Советского Союза. Еще одной характерной чертой гестаповца была его абсолютная беспощадность ко всем, кого он считал врагами рейха, хотя вовсе не являлся патологическим садистом от природы.

Так, после неудачного покушения на Гитлера 20 июля 1944 года подозрение о причастности к заговору пало на старинного приятеля и коллегу Мюллера группенфюрера СС, шефа криминальной полиции Артура Небе. Инсценировав самоубийство (якобы утопился), Небе, сам являвшийся настоящим военным преступником за свои злодеяния, несколько месяцев успешно скрывался. Возможно, ему удалось бы уцелеть, но… не поверил в самоубийство и изловил Небе именно старый дружище Мюллер. 2 марта 1945 года Небе повесили.