— Я.

Дверь открылась. Лика быстро вошла.

— Ленка выпрыгнула? — первым делом спросила она.

— Наверное. Я не знаю.

— Ты разве не проверила?

— Какой там "проверила". Меня чуть не застукали, когда я стоп-кран дергала. Хорошо, он напротив наших дверей расположен. А ты как?

— Нормально.

— О чем говорили?

— Стихи мне читал. Маяковского, потом Пушкина.

— Надо же, какой культурный киллер, — поразилась Катька. — А еще что?..

— Спрашивал, сколько мне лет, куда еду…

— Надеюсь, ты не сказала, что в Гусь-Франковск?

— Что я — дура? Я сказала, в Ростов.

— Молодец.

Лика без сил опустилась на сиденье.

— Ой, я так дергалась. Мне ведь никогда не приходилось с убийцами разговаривать.

— Думаешь, я не дергалась? Мне тоже никогда не приходилось поезда останавливать.

— Ты же говорила, электричку два раза останавливала.

— Это я от фонаря ляпнула. Чтоб вас с Ленкой подбодрить. — Орешкина вытянула вперед руки и растопырила пальцы. — Видишь, как руки трясутся.

Соломатина тоже вытянула руки и тоже растопырила пальцы.

— А у меня что не трясутся?

Катька хихикнула.

— У нас с тобой руки как у алкоголиков дрожат.

— Ага. Как будто мы с похмелья.

Подруги принялись хохотать, повалившись на нижние полки. Лика на правую, Катька на левую.

И тут в дверь постучали.

Девчонки разом оборвали смех. Соломатина сделала движение открыть.

— Не открывай, — прошептала Орешкина.

— А чего?

— Вдруг это Леденец.

В дверь опять постучали. Затем стали дергать ручку.

Катька обхватила щеки ладонями.

— Ой, я дура. Я же замок не защелкнула.

Дверь открылась. И в купе вошел Зефиров.

Девчонки оцепенели, глядя на убийцу, как кролики на удава.

— Здравствуйте, — поздоровался Леденец с Катькой и перевел взгляд на Лику: — Принимайте работу…

И он протянул Соломатиной ее сумку.

Остаток пути прошел без приключений.

Все разговоры крутились, в основном, вокруг одной темы: позвонила Ленка в милицию или не позвонила. И если позвонила, то каким образом будут брать Леденца на вокзале.

Наконец, поезд прибыл в Ростов-на-Дону.

Пассажиры вышли из вагонов. Ну и Зефиров, конечно, вместе со всеми.

— Сейчас начнется, — уверенно шепнула Катька Лике. Подруги самые первые выскочили из вагона и теперь с нетерпением ожидали ареста убийцы.

Но на перроне Леденца почему-то никто не арестовал. Помахивая кейсом (в котором у него наверняка лежал автомат с оптическим прицелом), киллер спокойно направился в сторону вокзала. Девчонки двинулись следом.

— Ну правильно, — уже не столь уверенно говорила Орешкина, — зачем его на перроне брать? Здесь же полным-полно народу. Вдруг он отстреливаться начнет. Вот выйдет с вокзала, его сразу и арестуют.

Но когда Зефиров вышел с вокзала, его ни никто не арестовал. Убийца подозвал такси с в машину и был таков.

Девчонкам только и осталось, что проводит Леденца прощальным взглядом.

— Ничего не понимаю, — сказала Лика — Почему его не взяли?

А я, кажется, поняла, — сказала Катька. — Это называется "наружное наблюдение".

Какое еще "наружное наблюдение"?

Ну помнишь, Димка Молодцов рассказывал. Это когда преступника берут не сразу, а садятся ему на "хвост", чтоб выявить его сообщников …

Ты думаешь, милиция решила за Леденцом слежку устроить?

Скорее всего. Может, даже таксист — вовсе не таксист, а оперативник.

Версия была вполне правдоподобной, и подруги, подхватив вещи, пошли на электричку.

И уже через час приехали в Гусь-Франковск.

…Гусь-Франковск был маленький городок" смахивающий на большую деревню. Частные деревянные домики соседствовали с кирпичными пятиэтажками…

Соломатина за свою четырнадцатилетнюю жизнь побывала чуть ли не во всех европейских столицах. Но ей ни разу не приходилось бывать в провинциальном русском городке. Поэтому она с любопытством глядела по сторонам, то и дело восклицая:

— Ой, а это что такое?! А это что?!

Орешкина взяла на себя роль гида.

Это колонка, — объясняла она. — Из нее воду берут.

Здесь нет водопровода?

Где есть, а где нет… На окраинах даже колодцы с "журавлями" сохранились.

С какими журавлями?

Ну это такая штука, которая ведро в колодец опускает, а затем поднимает.

А коровы здесь есть?

В Австралии Лике доводилось видеть кенгуру; в Африке — жирафов; на острове Санта-Лючия — птичек колибри. Но вот кого Соломатина никогда не видела, так это коров. Только по телевизору.

— Есть тут и коровы, и лошади, и даже свиньи, — заверила подругу Катька. — Я тебе их всех покажу.

Девчонки вышли на берег широкой реки.

— Вот это Дон, — повела рукой Орешкина. — Аво-о-н там, видишь, — показала она пальцем, — тот самый остров, о котором я в поезде говорила.

— Ух, ты! — изумленно воскликнула Лика, тоже показывая пальцем, но совсем в другую сторону. — А это здесь откуда?

И было от чего изумиться. На холме возвышался самый настоящий средневековый замок. С высокими башнями, зубчатыми стенами и подъемным мостом через ров…

— Да какой-то новый русский" себе построил, — ответила Катька. — Деньги девать некуда, вот и отгрохал себе коттедж под замок.

Утопая по щиколотку в песке, девчонки побрели вдоль Дона и вышли на пляж, где стояли кабинки для переодевания и лежали загорающие. Рядом с пляжем находилась покосившаяся церквушка. На ее дверях висело объявление "В КУПАЛЬНИКАХ ВХОД ВОСПРЕЩЕН". Похихикав над надписью, подруги пошли дальше Вскоре она пришли на улицу Покрышкина.

А кто такой Покрышкин? — спросила Соломатина.

Без понятия. Судя по фамилии, изобретатель покрышек. — Орешкина хихикнула. — Ой Светка точно в осадок выпадет, когда нас увидит

— Почему?

— Я же ей не сказала, что мы приедем.

— Лика даже остановилась.

— Как не сказала?

— Да так. Хочу сюрприз сделать.

— Ну ты даешь, Кать. А вдруг ей не понравится, что я вместе с тобой приехала?

— Не дергайся. Все будет о`кей.

— Ты, Катька, авантюристка. А если она куда-нибудь уехала?

— Этим летом она никуда не собиралась. Сама мне по телефону говорила. Правда, месяц назад.

Девчонки подошли к дому № 12.

— Вот здесь моя бабуся-ягуся и живет. — Катька толкнула скрипучую калитку.

Они вошли в просторный двор и поднялись на крыльцо, Орешкина позвонила.

За дверью было тихо. Катька снова позвонила.

— Дома ее, что ли, нет?

— Все-таки надо было предупредить, что мы приедем, — сказала Лика.

— Да ладно. Она, наверное, на речку пошла. Искупаться.

За дверью послышались шаги.

— О, идет наша Светочка, — заулыбалась Катька.

Дверь открылась, и девчонки увидели высокого загорелого мужчину в тельняшке. На плече у него была татуировка: парашютик, а под ним надпись — "ВДВ" note 1.

— Вам кого, девочки? — спросил мужчина.

— Свету, — сказала Катька.

Мужчина как-то странно посмотрел на Орешкину.

— А ее нет.

— А где она? Мужчина помолчал.

— На кладбище.

— На кладбище?.. — удивленно повторила Катька. — А что она там делает?

— Как это "что"? Лежит. Она же умерла.

— Умерла?..

— Ну да. Месяц как похоронили. А вы кто такие, девочки?

Орешкина ошеломленно молчала. Поэтому ответила Соломатина.

— Мы в гости приехали. Из Петербурга. Вот она, — Лика указала на Катьку, — ее внучка…

— Какая еще внучка?.. Светлане восемнадцать лет было.

— Ну понимаете, — начала объяснять Лика, — Катин прадедушка был три раза женат. И у его

последней жены родилась Света, которая приходится Кате двоюродной бабушкой…

— Ах, вот оно что.

Орешкина, наконец, пришла в себя.

— А вы кто такой? — спросила она, подозрительно глядя на мужчину.