— Нет, Лукас. Я должна трезво все обдумать, а когда ты слишком… близко…

— Это из-за Уиткомба? — спросил он мрачно. Все ее мысли и чувства перепутались в этот момент. События приняли слишком неожиданный оборот, — Решается моя будущая жизнь, Лукас. И твоя тоже. И ребенка. Разве ты не в замешательстве? Разве ты не выбит из колеи? У тебя нет ощущения, что сейчас меняется все в твоей жизни?

— Моя жизнь часто делала крутые повороты, но сейчас я знаю, чего хочу.

— А я — нет. И я не позволю тебе давить на меня, пока не решу все сама. Я не желаю давать повод сплетникам. Не люблю секреты и обманы. Пойми, прошло всего два дня, как я узнала о своей беременности… — Слезы подступили к ее глазам, но она прогнала их. Она никогда не плачет и не позволит ему видеть это.

Самообладание покинуло Лукаса, он схватил .Оливию за плечи:

— Уж не собираешься ли ты прервать беременность?

Пронизывающий жар его рук говорил о страсти, неведомой ей до Рождества.

— Конечно, нет. У меня и в мыслях этого не было. Казалось, у Лукаса упал камень с сердца.

— Если тебе нужно время подумать… думай. Но я отец этого ребенка, Оливия, и ты не сможешь отделаться от меня. Поняла?

Отцовство для Лукаса явно было очень важным. Что это, повышенное чувство ответственности? Оливия вспомнила его слова: «Я рос безотцовщиной». Все это надо хорошенько обдумать в одиночестве.

— Я поняла, Лукас. Но не собираюсь торопиться с решением, а уж тем более с таким, как переезд.

Она повернулась и пошла — от него, его настойчивости и от своего желания видеть в нем не только отца своего ребенка.

В субботу, совершая покупки, Оливия сперва остановилась у детского питания и принялась изучать различные его виды. Проходя мимо зубных щеток, она представила, как ее щетка стоит рядом со щеткой Лукаса. Ее голова была полна самых разнообразных мыслей — приятных, захватывающих, пугающих. Готова ли она стать матерью? Хочет ли она растить ребенка одна? Хочет ли видеть в Лукасе своего помощника? А может, больше, чем просто помощника?

Вопросы и сомнения стали причиной еще одной бессонной ночи. Она молила о подсказке, о совете. В воскресенье утром Оливия пошла в церковь в надежде получить там какой-то знак, но потом поняла, что сама виновата в своем положении, и нечего ожидать помощи сверху.

Оливия готовила себе блины на завтрак, когда зазвонил телефон. Переворачивая блин на сковородке, она прижала трубку к уху:

— Алло.

— Детка, это ты?

— Папа? — она не слышала его голоса с прошлого лета. Хотя надеялась, что он позвонит на Рождество, более того, проведет с ней Рождество, так как мама уехала. Но ни того, ни другого не произошло.

— Где ты? — спросила она, выключая плиту.

— В Лос-Анжелесе. Я занимаюсь доставкой товара по почте для одной компьютерной фирмы. Все идет как по маслу. Похоже, я стану миллионером раньше, чем мне исполнится пятьдесят пять!

Все та же песня! Когда-то он собирался стать миллионером к сорока пяти. Ни на одной работе он не задерживался дольше нескольких месяцев, предпочитая быть «независимым работником» вечно пытался кому-то что-то продать. Звонил он, когда у него возникали проблемы.

— У тебя все в порядке? — спросила она. Последовала пауза.

— Да, все хорошо. Расскажи мне лучше, чем ты занимаешься. Ты уже стала адвокатом?

— Возможно, скоро стану. Надеюсь. — Новость о беременности уже вертелась у нее на языке. — Папа… я…

— Я звонил твоей матери. Приглашал ее поехать в Диснейленд.

— И что она ответила?

— Что не может просто так взять неделю отпуска только потому, что мне этого хочется. Ты знаешь ее. Старая история. Я предложил ей вложить деньги в один бизнес, пока еще не поздно, но ее и это не заинтересовало.

— После того как я окончила университет, мама откладывает себе на пенсию.

— Ей не пришлось бы беспокоиться о пенсии, если бы она вложила деньги в мое предприятие. — Ничего не изменилось. Отец по-прежнему слишком занят собой, чтобы заботиться о ком-либо еще. — Впрочем, если бы ты захотела инвестировать… Ах вот зачем он позвонил. Из-за сделки.

— Папа, я выплачиваю займы.

— Извини, сейчас не могу помочь тебе в этом, пробормотал он, — но уже примерно через год у меня будет такая возможность.

— Мне ничего не нужно, папа.

После короткой паузы он неуверенно попросил:

— Ты бы поговорила с матерью, чтобы она дала моему предприятию шанс…

— Мама сама знает, что делает. — Вкладывать деньги в пустые затеи бывшего мужа явно не входило в планы матери.

— Может, ты все же уговоришь ее согласиться, сказал он и, поскольку Оливия молчала, пробормотал:

— Ну ладно, мне пора.

Оливия все еще надеялась наладить с ним связь.

— Если ты дашь мне свой новый адрес…

— Он скоро поменяется. Когда перееду, позвоню тебе. Береги себя, дочка.

Каждый раз после разговора с отцом возникало одно и то же ощущение — пустота. В голове сами собой зазвучали слова Лукаса: Я буду отцом этого ребенка… Я в такой же степени ответственен за ребенка, как ты.

Ее отец никогда не чувствовал ответственности за свой брак, свою семью. А что за человек Лукас Хантер? Каким отцом он будет? Она должна это выяснить прежде, чем пустить его в свою жизнь. И самый лучший способ узнать его — жить вместе с ним.

Он сказал: это тест на совместимость. Нет, это будет нечто большее — она поймет, можно ли доверить ему отцовство, можно ли на него положиться. Если нет, она будет растить ребенка одна.

Когда Лукас возвращался в воскресенье вечером из Флагстаффа, он всегда улыбался. Выходные на ранчо с Мим, Уаттом и четырьмя ребятишками действовали на него как глоток свежего воздуха. И дело было не в разнице температур или высот. Мальчики смотрели на него раскрыв рты, он был им как бы старшим братом. Приехав домой, он бросил рюкзак рядом с лестницей и увидел мигающий огонек автоответчика. Лукас нажал кнопку.

— Лукас. Это Оливия. Пожалуйста, перезвони мне, когда вернешься.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы набрать ее номер. Когда она ответила, он взволнованно спросил:

— Что-то случилось?

— Все хорошо. Я обдумала то, о чем мы с тобой говорили. Пожалуй, мне стоит переехать к тебе на несколько недель.

— На несколько недель?

— Давай остановимся пока на этом. Нам действительно нужно узнать друг друга поближе. Ради ребенка.

Он понял, что у нее еще остались сомнения и надо действовать аккуратно.

— Что ж, и на том спасибо. Переедешь сегодня?

— Я уже собрала кое-какие вещи, но ты ведь только что вернулся…

— Добро пожаловать. Я помогу тебе устроиться. Ожидая Оливию, Лукас взволнованно мерил гостиную шагами и в конце концов вышел из дома. Он вышагивал по периметру стоянки, когда заметил машину Оливии. Через несколько минут он уже нес складную сумку для платьев и чемодан по ступенькам на второй этаж. Оливия следовала за ним с одной косметикой.

— Очень милая комната, — мягко сказала она. Над обстановкой дома Лукаса работал дизайнер. Покрывало и шторы в спальне для гостей были кремовых и голубых тонов. В этой комнате еще никто никогда не спал.

— Если тебе будет что-то нужно, скажи мне. Ванная для хозяев на этом этаже, на первом — гостевая. Голубые полотенца — твои, — он открыл дверцу шкафа и положил туда ее сумку с платьями.

— Лукас, я не хотела бы пока никому рассказывать о беременности или о том, что я живу здесь, произнесла Оливия, снимая вязаное пальто и вешая его на спинку стула.

— Хорошо. — Он пристально посмотрел на нее. — Но я не стыжусь того, что ты носишь моего ребенка. И потом, все равно все когда-нибудь узнают.

— Когда-нибудь.

В джинсах и пушистом белом свитере Оливия выглядела очень привлекательно. Каштановые волосы обрамляли ее лицо мягкими волнами. Как бы ему хотелось провести по ним рукой! Но он боялся, что она отскочит, как испуганный жеребенок. Оливия была очень худенькой, поэтому, хочет она того или нет, все скоро увидят, что она беременна.