— «Эликсир»! — не удержавшись, выпалил Егор.

— Верно, «Эликсир». На эту операцию были отпущены огромные средства. Путем простых арифметических расчетов я вычислил, что половина этих средств странным образом исчезла. А когда в Министерстве финансов начали зарождаться смутные подозрения на сей счет, операцию вдруг резко свернули. Официальной причиной остановки операции «Эликсир» была гибель тайного агента Поцелуева. Он погиб во время испытания «эликсира бессмертия»... Итак, ниточка оборвалась. Но тут я вспомнил ваше дело, Захар Матвеич. О сбежавшем мертвеце. И понял: это вторая ниточка...

— Молоток, Гриша! — восторженно хлопнул Тимохин Суперопера по плечу. — Моя школа!

—...Я связал обе эти ниточки и пришел к выводу: гибель Поцелуева — ловкая инсценировка. Видно, Облеухов почувствовал, что запахло жареным, и решил сорвать операцию. Он прекрасно понимал, что после опыта со смертельным исходом испытания «эликсира» будут остановлены. Так оно и вышло...

Профессор Цоллер был до крайности возмущен.

— Майн гот! — закричал он. — Доннэр вэттэр! Как же так можно?! Это же не к лицу офицеру КГБ!..

— Подлецу все к лицу, — спокойно ответил Григорий Молодцов и продолжил свой рассказ: — Мои люди взяли генерала Облеухова «под колпак». Вскоре мне доложили, что генерал послал двух ребятишек родом из Гусь-Франковска в Москву. Меня это насторожило. И я приказал взять «под колпак» и вас, парни...

— А мы ничего и не заметили, — сказал Егор. — Точно, Ник?

— Точно, Егорка. Не заметили.

Директор ФСБ улыбнулся:

— Вы и не могли заметить. Это же был «колпак» самого Суперопера.

— Одновременно с этим, — продолжал Молодцов, — я попросил свою племянницу Асю познакомиться с одним из братьев-близнецов и пригласить его к себе домой. А дома мы с Асей устроили маленький спектакль, который нам вполне удался...

— Да уж, — буркнул Егор. — Круто вы меня прикололи.

— Ну не обижайся, Егорчик. — Ася шутливо дотронулась до кончика Егорова носа. — Не обижаешься?

Егор покраснел и от прикосновения, и от «Егорчика».

— Не обижаюсь, — смущенно пробормотал он.

Суперопер между тем рассказывал:

— Когда мы с тобой, Егор, говорили по телефону, у меня в голове связались еще две ниточки — детский садик № 13 и тайная лаборатория профессора Цоллера. Я понял, что именно под детским садом лаборатория и располагалась. Просто тогда это был не детсад, а...

—...конструкторское бюро! — подхватил бывший следователь Тимохин. — В котором «мертвые души» работали.

— Правильно, Захар Матвеич. Я решил срочно проверить свою догадку. Но уже без вас, ребята, — мельком глянул Суперопер на Асю с Егором. — Потому что чувствовал — мне потребуются ребята покрепче. Омоновцы с осназовцами. Так оно и оказалось...

— У нас с Егоркой тоже была версия, что под детским садом — подземный ход, — сказал Никита. — Верно, Егорка?

— Верно, Ник.

— И вы не ошиблись, пацаны. Облеухов переоборудовал лабораторию под свою «базу». Дело в том, что после прекращения исследований вход в подземелье был замурован, и со временем о лаборатории все забыли. Все, кроме Облеухова. Через подставных лиц он купил магазин рядом с детским садом, и его люди прорыли от магазина подземный ход к лаборатории, ну а со стороны детсада сделали потайной выход. На всякий случай... В общем, чего тут долго рассказывать. Я с омоновцами и осназовцами внезапно нагрянул на «базу» и взял всю облеуховскую банду во главе с Кощеевым...

Ася и Егор невольно посмотрели на директора ФСБ.

— Нет, ребята, — с улыбкой сказал суперопер. — Не с Олегом Николаевичем, а с бандитом по кличке Слизняк, который был загримирован под Олега Николаевича.

— А второго «Кощеева» вы взяли? — спросил Егор.

— Разумеется.

— А он кто?

— Да тоже бандит.

— А зачем они под вас загримировались? — спросила Ася у директора ФСБ.

— Сейчас объясню, — ответил директор и начал объяснять: — Система российской безопасности — это сложный аппарат со множеством различных служб. Некоторые отделы настолько засекречены, что даже я, директор, не знаю, чем они занимаются. Из-за этой чрезмерной секретности и стало возможным проникновение в органы безопасности таких проходимцев, как Облеухов. Эта же самая секретность позволила ему использовать честных контрразведчиков в своих преступных целях. Ну а главной его целью было — мое место. Место директора ФСБ. Представляете, друзья, каких бы он дров наломал, если б стал директором ФСБ?

— Представляем, — закивали все головами.

А Егор спросил:

— Как же он мог занять ваше место, если директора ФСБ назначает Президент? Мы с Ником об этом где-то читали. Точно, Ник?

— Точно, Егорка. Читали.

— Здесь тоже действует все та же пресловутая секретность, — разъяснил Кощеев. — Президент назначает ложного директора.

Этот «директор» как бы лицо ФСБ. Он дает интервью, присутствует на официальных приемах. Короче, осуществляет связь с общественностью. Ну а в действительности руководит службой безопасности секретный директор. То есть я. А если с секретным директором что-либо случится, его место автоматически займет первый заместитель.

— То есть Облеухов, — вставил Никита.

— Совершенно верно. Поэтому план у Облеухова был простой. Устранить меня и занять мое место. А орудием устранения он выбрал вас, ребята.

— А почему именно нас? — никак не мог понял Егор.

— Да потому что вы еще пацаны. Вас легче обмануть, чем взрослых.

— Но ведь еще легче нанять киллера.

— Э нет, — сощурился директор. — Во-первых, у меня отличная охрана. А во-вторых, подозрения сразу бы пали на Облеухова. Ведь именно ему было выгодно мое устранение. Вот он и придумал всю эту белиберду с Орденом Черных Магов и послал вас в Москву, где его сообщники принялись усиленно пудрить вам мозги. Сначала по мелочам: стук в окно, свет в ванной, картина Репина...

Дальше — больше. Некий Кощеев с татуировкой... второй Кощеев... татуировщик из салона «Имидж»... Ким Ен Бен...

— Как?! — вскричал Егор. — Кореец тоже работал на Облеухова?

— Да никакой он не кореец. Это давний сообщник Облеухова — Евгений Поцелуев.

Егор почесал макушку:

— Ни фига себе...

— Преступники слушали все ваши разговоры через «жучки»-талисманы и, узнав, что вы собираетесь делать, действовали на опережение. К примеру, когда вы решили идти на кладбище, они быстренько заменили на надгробной плите фото Поцелуева на фото «Кощеева» и вдобавок поставили на соседнюю могилу крест с данными Беловой... Ну а затем пошло-поехало: «убийство» Беловой, исчезновение ее тела, говорящая голова... Наконец вас заманили в магазин «Дальняя дорога», похитили Никиту и показали ему настоящий фильм ужасов — с вызовом души генерала Облеухова, оживлением мертвой Беловой и превращением одного из «Кощеевых» в кучу пепла...

— Минуточку, — перебил директора Егор. — Нас в магазин никто не заманивал. Мы с Ником сами догадались, что цифры, названные головой, — это телефонный номер.

— Ну а если б не догадались, вас бы «надоумил» Ворон и под каким-нибудь предлогом послал в этот магазин. Где вам должны были окончательно задурить головы.

— Ну задурили бы они нам головы — и что дальше? — все еще не понимал Егор.

— А дальше — завершающая часть плана Облеухова. Как вы знаете, я хотел принять вас у себя на Лубянке и поблагодарить за помощь, оказанную нам в Хохольске. (Кстати, тогда вы очень навредили Облеухову. Ведь это по его инициативе в Хохольск съехались воры в законе.) И вот перед нашей встречей колдун Ворон вам бы сказал, что директор ФСБ и Кощей Бессмертный — одно лицо. И что это лицо надо срочно уничтожить. По плану Облеухова, к тому времени у вас должна была уже окончательно съехать крыша...

— Но ведь нас с Ником после стали бы допрашивать и мы бы все рассказали, — заметил Егор.

Директор ФСБ усмехнулся:

— И ты думаешь, кто-нибудь поверил бы во всю эту бредятину с магами и говорящими головами?.. Да все бы решили, что вы, ребята, просто свихнулись, насмотревшись «ужастиков». Вас бы отправили в сумасшедший дом, а Облеухов занял бы мое место на Лубянке. К счастью, этого не произошло. Облеухов арестован и уже начал давать показания. Но для службы безопасности — это очень серьезный урок. Я уже приказал провести реорганизацию всех структур ФСБ. Также я приказал провести проверку всех контрразведчиков. И оставить в рядах ФСБ только тех, у кого чистые руки, горячее сердце и холодная голова. А вам, Григорий Евграфыч, — обратился Кощеев к Молодцову, — я предлагаю занять место моего первого заместителя.