8) Использование фольксдойчен в охранных отрядах в тех областях, из которых уже происходит их переселение, строго запрещено, так как эти так называемые фольксдойчен, которые не следуют призыву фюрера, заслуживают иного отношения.

9) Если эти отряды будут действовать целиком (не отдельными группами), я оставляю за собой право заменять их отрядами других народов.

РГВА. Ф. 1323-к. Оп. 1. Д. 50. Л. 11–12. Копия. Машинопись.

Перевод с немецкого.

Июль 1941 г.

Я могу сегодня утверждать, что цель решить еврейскую проблему в Литве выполнена оперативной командой 3. В Литве больше нет евреев, кроме тех, кто нужен для работы и их семей. Это: в Шауляе 4500 чел., в Каунасе 15 000, в Вильнюсе 15 000 [...] Эти евреи и их семьи ни в коем случае не должны быть расстреляны.

Цель сделать Литву свободной от евреев была достигнута только благодаря действиям моторизированного полицейского отряда, составленного из отборных людей под командованием оберштурмфюрера СС ХАМАННА (HAMANN), который [...] смог наладить тесное сотрудничество с литовскими партизанами и компетентными гражданскими службами [...]

В Рокискисе (Rokiskis) 3208 чел. пришлось транспортировать 4 км до того места, где они были ликвидированы. Чтобы сделать эту работу за 24 часа, пришлось использовать 60 литовских партизан из 80, которые были в наличии. Оставшиеся, которых приходилось все время сменять, вместе с моими людьми выполнили всю работу. [...]

Акции в самом Каунасе, где в нашем распоряжении находилось мало-мальски достаточное количество обученных партизан, можно рассматривать как парадные расстрелы [...].

Еще одной важной задачей, стоящей перед оперативной командой 3 [...], является проверка переполненных тюрем в некоторых городах и населенных пунктах. В среднем в каждом районном центре в тюрьмах сидит до 600 литовцев, хоть для их ареста и отсутствует реальная причина. Они были схвачены партизанами на основании обычных доносов. [...] Например, девочки в возрасте 13–16 лет были посажены в тюрьму только за то, что они, чтобы получить работу, вступили в комсомол. [...]

РГВА. Ф. 500-к. Оп. 1. Д. 25. Л. 115–117.

Перевод с немецкого.

14 августа 1944 г.

В НКВД СССР

В 10 км от Вильно по шоссе Вильно – Гродно, в молодом сосновом лесу расположен пос. Понары, в прошлом – место летнего отдыха виленцев.

В историю мирные некогда Понары войдут как памятник беспримерной жестокости и нечеловеческого садизма, в котором кровавые фашистские захватчики истребляли гражданское население оккупированных областей в 1941–1944 гг., как символ кровожадной сущности национал-социализма.

Слева от шоссе, у колючей проволоки, часовые. На воротах надписи: «Не подходить. Опасно для жизни. Мины».

29 января 1944 г. автомашина «Черный ворон» привезла меня с группой советских военнопленных из Виленского лагеря на запретную территорию. В центре, за двойной колючей проволокой, круглая яма диаметром в 24, глубиной в 4 м. Крупные камни образуют совершенно отвесные стены. На дне ямы – деревянная хижина-бункер, в котором мы будем жить. Единственное средство сообщения с поверхностью земли – деревянная лестница, которая нормально находится наверху и только в случаях надобности на короткое время опускается на дно ямы. Сходим вниз.

Вместо первого приветствия нас заковывают в цепи, которые плотно обжимают ноги чуть пониже колен и не дают возможности сделать шаг более полуметра.

После этого шеф-штурмфюрер держит речь: «Вы будете работать на специальной работе государственного значения, поэтому во избежание побега вы закованы в цепи. Бежать не пытайтесь, так как никто никогда не убежал из Понар и не убежит. За попытку снять цепи – расстрел. Работайте хорошо. Иначе за саботаж – расстрел. Всякие распоряжения выполнять безоговорочно, иначе расстрел...», и далее длинное перечисление всех возможных нарушений порядка, за которые – смерть. Невольно возникает мысль: «А возможно ли вообще выбраться отсюда живым?» Ответ ясен. Если и возможно, то во всяком случае не следуя указаниям штурмфюрера, а наоборот, нарушив основные из них.

Идем на работу. Котлован диаметром до 100 м засыпан песком. Если снимешь пару лопат песка, то обнаруживаются... разложившиеся трупы людей; по немецкой терминологии, «фигуры». Рядом с котлованом сооружен очаг. Этот деревянный помост 7 х 7 метров с трубой посредине.

Наша работа состоит в следующем:

Нужно очистить фигуры от песка. Из плотно слежавшейся массы фигур железными крюками вырывают одну. На носилках перенести фигуру на очаг, где они укладываются елями, плотно, одна к другой. Когда слой готов, его обкладывают сверху еловыми ветвями, сухими поленьями и поливают горючим маслом. Сверху кладут следующие слои. Когда костер содержит 3500 фигур, его обкладывают по бокам сухими термитными шашками и поджигают. Фигуры горят более 3 суток – до тех пор, пока не останется груда пепла с пережженными костями. Кости эти толкут трамбовками до состояния порошка. Порошок лопатами перебрасывают через мелкие железные сетки для того, чтобы пепел не содержал ни одной крупной частицы, просеянный пепел смешивается с большим количеством песка так, чтобы песок даже не изменил цвета, и засыпается в котлован, из которого уже извлечены все фигуры. Смысл особой работы «государственного значения» ясен. Убийцы пытаются скрыть следы своих преступлений. Штурмфюрер не скрывает этого.

Он говорит: «Вражеская пропаганда распространяет слухи о том, что в Понарах лежит 80 000 расстрелянных. Чепуха! Пусть через пару месяцев ищут, кто хочет и как хочет, ни одной фигуры здесь не найдут». Возразить ему нечего.

Какова емкость Понарских ям, точно сказать невозможно. Немцы называли цифру 80 000. Из них 55 000 тысяч евреев. Несколько тысяч (до 10 000) русских, литовцев и людей различных национальностей. Остальные поляки. Меньшая часть расстреляна в одежде, больше фигур в белье. Большинство совершенно нагие.

Одна из ям содержала 250 трупов совершенно голых женщин. У многих женщин завязаны глаза. У мужчин часто связаны за спиной руки. Выстрелы производились в различные места, но преимущественно в затылок и чуть ли не в упор.

Часть фигур убита простыми, часть – разрывными пулями. Встречаются трупы с вывалившимися языками – признак удушения. Есть фигуры с переломанными ногами, руками.

В одной из ям несколько сот духовных в рясах, в облачениях, с крестами с изображениями Божьей Матери в руках. Было несколько сот советских военнопленных, в большинстве командный состав.

Встречались среди трупов матери с грудными детьми на руках. Попадались костыли, протезы. В звериной жажде крови гитлеровские палачи не щадили ни старых, ни малых, ни калек, ни инвалидов. У малых детей часто совершенно размозжен череп. Убийцы для экономии пуль, взяв детей за ноги, разбивали им головы о деревья.

Фигуры различной давности. Начав работу в 1941 г, немедленно по приходе немцев, Понарская бойня функционировала и в 1944 г. «Экзекуции», выражаясь языком штурмфюрера, продолжались и при нас. Экзекуция – это массовый расстрел. Группа безоружных людей, часто со связанными за спиной руками, подгоняется к краю ямы и расстреливается из автоматов. Оставшиеся в живых «одиночки» добиваются из пистолетов. Таким способом за последнюю неделю марта 1944 г. было ликвидировано: 450 евреев (мужчин и женщин), 50 цыган (5 мужчин, остальные – женщины и дети) и 15 поляков (мужчин и женщин).

Эти фигуры вообще песком не засыпались, еще свежие, истекающие кровью фигуры, укладывались нами на костры и сжигались.