Люций Папирий, прозванный за быстроту движений Курсором, осознав, что он отправился консулом[91] на войну против самнитов при неблагоприятных предзнаменованиях, вернулся в Рим, чтобы повторить гадания по птицам, а Фабию Рутилию,[92] оставленному командиром при войске, запретил вступать в сражение с неприятелем. Но тот, соблазнившись удобным случаем, начал сражение. (2) Вернувшись к войску, Курсор хотел его казнить, тот бежал в город, но и трибуны не заступились за умоляющего о защите. (3) Позже прощения ему добились отец слезами и народ просьбами. (4) [В результате] Папирий получил триумф над самнитами. (5) Он же однажды, тяжко порицая претора Пренестина, вдруг сказал: «Ликтор, вынь-ка секиру!» (6) Когда же увидел, что претор от страха смертельно побледнел, приказал ликтору обрубить корень, мешавший прохожим на дороге.

Квинт Фабий Рутилий первым в своем роде получил прозвище Максима за свою доблесть; будучи начальником конницы, он чуть было не был казнен Папирием. Первый триумф[93] он отпраздновал над апулийцами и нуцеринцами,[94] второй[95] над самнитами, третий[96] — над галлами, умбрами, марсами[97] и тусками. (2) Будучи цензором, он вычеркнул отпущенников из списков триб. Вторично стать цензором он не хотел, говоря, что нет в обычае республики, чтобы одни и те же лица были несколько раз цензорами. (3) Он первый установил, чтобы в квинтильские иды[98] всадники переезжали от Храма Почета на Капитолий, сидя на конях. (4) Когда он умер, благодаря щедрости народной было собрано так много денег, что сын его устроил на них не только раздачу мяса, но и публичное угощение.

Марк Курий Дентат сначала отпраздновал триумф над самнитами, которых покорил на всей их земле до верхнего (Адриатического) моря. (2) Вернувшись в Рим, он на народном собрании сказал: «Я завоевал столько земли, что на ней могла бы образоваться пустыня, если бы я не захватил в плен столько людей, и далее — я захватил столько людей, что они могли бы погибнуть от голода, если бы я не завоевал столько земли». (3) Второй его триумф был над сабинянами.[99] (4) В третий раз он с овацией вступил в город после победы над луканами. (5) Он изгнал из Италии царя эпирского Пирра.[100] (6) Он разделил между народом землю, дав каждому по 14 югеров. Себе он определил после этого столько же земли, говоря, что не должно быть никого, кому было бы недостаточно такого ее количества. (7) Когда послы самнитов предлагали ему золото, в то время как он на очаге пек себе репу, он им ответил: «Я предпочитаю есть из глиняной посуды и повелевать теми, кто обладает золотом». (8) Когда его обвинили в присвоении денег, он выставил деревянную чашку, которой обычно пользовался во время жертвоприношений, и поклялся, что он ничего больше из добычи от неприятеля не вносил в свой дом. (9) На деньги, вырученные за добычу, он провел в город воду из реки Анио.[101] (10) Будучи народным трибуном, он заставил патрициев проводить комиции, на которых избирались должностные лица из плебеев. За эти его заслуги ему дали от имени народа дом у Тифаты[102] и пятьсот югеров земли.

Аппий Клавдий Слепец, будучи цензором,[103] включил в список сената также отпущенников и лишил трубачей права публично пировать и играть. (2) Для совершения священнодействий в храме Геркулеса были предназначены два рода — Потициев и Пинариев. (3) Жрецов Геркулеса — Потициев — он склонил за деньги к тому, чтобы они обучили жертвоприношениям Геркулесу общественных рабов, за что и был ослеплен; род же Потициев (вскоре) совершенно вымер. (4) Он ожесточенно боролся против того, чтобы должность консула была предоставлена плебеям. (5) Он возражал и против того, чтобы Фабий один был послан на войну.[104] Сабинян, самнитов и этрусков он усмирил войной.[105] (6) Он выложил камнями дорогу до Брундизия,[106] почему она стала называться Аппиевой. (7) Он провел в город воду из реки Анио. (8) На каждое пятилетие он один получал цензуру. (9) Когда обсуждались условия мира царя Пирра и посол его, Кинеас, старался за деньги получить поддержку знати, он, будучи стариком и слепцом, на носилках был принесен в сенат и блестящей речью добился отказа от позорнейших условий мира.

Царь эпиротов Пирр происходил с материнской стороны от Ахилла, с отцовской — от Геркулеса.[107] Когда он замыслил завоевать весь мир и увидел могущество римлян, он обратился за советом к оракулу Аполлона. (2) Тот двусмысленно ответил: «Я, Эакид,[108] говорю: „Победить ты и римляне могут“». (3) Истолковав это изречение в свою пользу, он начал войну с римлянами, оказывая помощь тарентинцам. Консула Левина он смутил у Гераклеи[109] новизною боя со слонами. (4) Когда он увидел, что римляне погибают от ран, полученных в грудь, он сказал: «С такими воинами я быстро мог бы покорить весь мир». (5) Друзьям, поздравлявшим его, он ответил: «Что мне от такой победы, которая отнимает у меня лучшие силы войска?» (6) Он стал лагерем у двадцатого камня от города, пленников безвозмездно вернул Фабрицию.[110] (7) Увидав войско Левина, он сказал, что у него в борьбе с римлянами была такая же удача, как у Геркулеса в борьбе с гидрою. (8) Потерпев поражения от Курия и Фабриция,[111] он отступил к Таренту, потом переправился в Сицилию. (9) Затем, вернувшись в Италию, в Локры,[112] он пытался увезти казну храма Прозерпины,[113] но из-за кораблекрушения она была возвращена обратно. (10) Тогда, вернувшись в Грецию, он был сражен копьем во время осады Аргоса.[114] (11) Тело его, отвезенное к Антигону, царю Македонии,[115] было похоронено с пышностью. (12) Через год после того, как Пирр во втором сражении был отброшен римлянами к Таренту,[116] против Пирра был послан Фабриций, до того находившийся в числе послов и не давший себя поколебать даже обещаниями четвертой части всего царства. (13) В то время, как лагерь его находился по соседству с лагерем царя, ночью к нему пришел медик Пирра и обещал отравить Пирра ядом, если ему за это будет что-нибудь обещано. Фабриций схватил его, закованным велел отвести к его господину и сказать Пирру, что замыслил против него его медик. (14) Тогда, говорят, царь, изумившись, сказал: «Таков Фабриций, которого труднее отклонить от честности, нежели солнце с его пути».