— И это все, что ты можешь сказать?
Люси пожала плечами. Этот типичный для подростков жест всегда отдает презрением и потому гарантированно приводит взрослых в еще большую ярость. Губы Мелисы растянулись в неуместной улыбке
Сама она росла послушным ребенком, однако до сих пор хорошо помнила случай, когда одного пожатия плечами оказалось достаточно, чтобы ее родители буквально рассвирепели.
— Прекрасно, мисс, — произнес Эллиот сквозь стиснутые зубы. — А ну, быстро домой!
— Домой? Но, мне нужен самолет, чтобы добраться туда!
Мелисса решила вмешаться. Она тепло улыбнулась и, не глядя на Эллиота, протянула девочке руку.
— Привет, Люси! Я Мелисса.
Девочка угрюмо и равнодушно скользнула по ней взглядом и оставила без внимания ее протянутую руку.
— Ах, да. Вы та женщина из спортивного клуба, которая, по его замыслу, избавит меня от лишнего жира. — Люси захлопнула свою книгу и снова обратилась к Эллиоту: — Должно быть, ужасно неприятно вдруг заиметь дочь, в особенности настолько страшную, что с ней стыдно появиться на людях.
— Это не место для подобных разговоров, — жестко заявил Эллиот. — Давай, бери свой рюкзак, мы уходим.
Когда Люси встала, выяснилось, что она выше Мелиссы сантиметров на десять.
Эллиот зашагал к выходу из кафе с лицом мрачнее тучи, и Люси потащилась вслед за ним с таким видом, словно шла на расстрел.
Выбирая из них двоих, Мелисса предпочла присоединиться к Люси. Она нагнала девочку и начала потихоньку расспрашивать её о школе.
Люси отвечала на вопросы односложно или вовсе не отвечала, и через несколько минут воцарилась неловкая тишина.
— Знаешь, а он беспокоился, — наконец сказала Мелисса девочке.
Люси обернулась к ней и горько усмехнулась.
— Не думаю. Его просто задело то, что я доставила ему неудобство, а он этого не любит. — В мягком мелодичном голосе девочки слышался приятный австралийский акцент.
— Иногда люди бывают очень упрямыми в некоторых вопросах, — попыталась оправдать Эллиота Мелисса. — И чем старше они становятся, тем упрямее делаются.
Однако Люси тут же перевернула все с ног на голову:
— Ага, точно-точно! Он прямо как упрямый старикашка!
— Ну, не такой уж он и старикашка…
— Я вообще не понимаю, как моя мама могла с ним встречаться! Такое ощущение, будто она тогда сошла с ума или… или… — Не найдя подходящих слов, чтобы выразить свои эмоции, Люси вновь умолкла, и Мелисса почла за лучшее на некоторое время оставить ее в покое.
Когда они подошли к дому Эллиота, Мелисса с преувеличенной бодростью заметила, что ей, пожалуй, лучше уйти.
Люси всем своим видом показывала, что ей абсолютно без разницы, уйдет ее новая знакомая или останется, но в глазах девочки читалась невысказанная мольба.
Эллиот оказался более прямолинеен. Он резко заявил, что Мелисса по-прежнему на работе и он будет весьма ей признателен, если она приступит к своим обязанностям, как будто ничего не произошло.
При этом ни Эллиот, ни его дочь не смотрели друг на друга, и. Мелисса с ужасом поняла, что оказалась меж двух огней. Сейчас ей уж точно здесь не место. Девушка не желала становиться свидетельницей разговора между Эллиотом и Люси. Ведь она же обязательно вмешается и тогда тоже будет втянута в их семейные разборки.
— Я зайду только для того, чтобы… оставить материалы, которые принесла с собой… — запинаясь, пробормотала она, затем нырнула в свою вместительную сумку и извлекла оттуда книгу и несколько брошюр. — Я не смогу остаться на ужин, потому что… потому что у меня свидание…
— Свидание? — нахмурился Эллиот. — Вы же говорили, у вас никого нет?
— О господи! — проронила Люси с едким сарказмом. — Какая наглость — иметь личную жизнь, когда это не устраивает мистера Джея!
Эллиот обернулся к дочери и, зло прищурившись, посмотрел на нее.
Они втроем поднялись на лифте наверх. Эллиот открыл дверь квартиры и первым прошел внутрь, Люси последовала за ним. Мелисса плелась позади всех, зажав в руке брошюры и книгу.
— Я просто оставлю эти материалы здесь… — промямлила она, переминаясь у дверей.
— Не стоит, — отозвалась Люси, враждебно взирая на отца. — Мне не нужна никакая нянька!
— Нет уж, — возразил Эллиот, — если ты ведешь себя как ребенок, думая, что побег из дома решает твои проблемы, то…
— Да не сбегала я никуда! — На щеках Люси вспыхнули красные пятна. — Мне не улыбалось возвращаться домой и слушать чью-то лекцию на тему, как сбросить вес, вот я и решила вместо этого зайти в кафе и почитать! Вдруг ты наконец поймешь, что не можешь заставить меня что-то делать?!
— Я не заставляю тебя ничего делать, но пока ты живешь в моем доме…
— Как меня достал этот тупой аргумент! Я не виновата, что оказалась здесь, с тобой! Неужели ты думаешь, что… что… — Девочка отвернулась и плюхнулась на диван, едва сдерживая слезы бессильной ярости.
— Извините меня за то, что вам пришлось быть свидетельницей столь неподобающего поведения, — сказал Эллиот, оборачиваясь к Мелиссе. Взгляд его при этом оставался ледяным.
— Какое лицемерие! — Люси с вызовом посмотрела на Мелиссу. — Если вы еще не поняли, он никогда ни за что не извиняется! Никогда! Это мне следует извиниться перед вами! — Девочка снова перевела взгляд на отца. — А заодно и перед тобой за то, что разрушила твою удобную жизнь, в которой есть место только работе, и деловым встречам, и… и твоей проклятой невесте!
— Знаешь, Люси, ты можешь не делать все эти упражнения, если не хочешь. То есть я не могу заставить тебя их делать. С другой стороны, мне платят за то, чтобы я по крайней мере пыталась.
Все время с момента прихода Мелиссы в половине пятого Люси практически не разговаривала с ней. Девочка удобно устроилась на диване с банкой содовой в одной руке и пультом дистанционного управления в другой. Она сидела и перебирала музыкальные каналы в телевизоре.
— Чем ты, как правило, питаешься в школе?
Молчание.
Мелисса понимала, что может до посинения задавать девочке вопросы об ее питании, ответов она все равно не дождется. Люси ее даже не слушала. Внезапно Мелиссу осенило: существует только одна тема, которая способная расшевелить ее упрямую подопечную. И она продолжила с невинным видом:
— Полагаю, раз отец беспокоится о твоем правильном питании, он следит за тем, чтобы утром перед школой ты съедала омлет и тосты. Или, может, быть, овсяные хлопья и фрукты?
— Не называйте его моим отцом! Мой папа погиб в автокатастрофе шесть месяцев назад!
В точку!
— Да, да. Как же тогда ты его называешь?
— Никак. Я стараюсь не общаться с ним вообще.
— Я совсем не слышу тебя из-за этой музыки. Что ты сказала?
Люси с недовольным вздохом выключила телевизор и повернулась к Мелиссе.
— Я сказала, что не разговариваю с ним. Вряд ли он способен сказать мне что-то такое, что я хотела бы услышать, и наоборот. Да и к тому же он почти не бывает дома.
— Давай пойдем в парк, — предложила Мелисса. — Там и побеседуем.
— Ах да, я и забыла! Вы же должны нянчиться со мной и сделать так, чтобы я избавилась от этого отвратительного жира, — голос Люси снова поскучнел.
Мелисса вздохнула. Судя по всему, ей предстояла нелегкая борьба, и обстоятельства их с Люси первой встречи только усугубляли положение. Она не представляла, чем закончился вчерашний разговор между отцом и дочерью, но могла бы поспорить, что беседа была не из приятных.
После откровенно агрессивного выпада Люси в адрес невесты Эллиота Мелисса решилась ускользнуть из квартиры. Сегодня же она не застала Эллиота дома. Не было также и Ленки.
— Знаешь, Люси, я не вижу большой необходимости заниматься с тобой. По-моему, ты в совершенно нормальной форме. — Небольшая ложь во спасение никогда не бывает лишней, подумала Мелисса, скрещивая пальцы у себя за спиной.
Проблема состояла в том, что Люси ела, что бы избавиться от депрессии. Но чем больший вес она будет набирать, тем ниже будет становиться ее самооценка, отчего Люси снова потянет к еде.