— Моя одежда пока еще на мне, — парировала она, — а вот ты уже раздет. Это и есть твое секретное оружие.

— Что ты имеешь в виду?

— Твои мускулы, они меня отвлекают. Поэтому ты и выигрываешь. Ты жульничаешь.

Брок сделал вид, что пропустил комплимент, скрытый в ее словах, мимо ушей, хотя ему было чертовски приятно.

— Я бы не назвал это жульничеством, — сказал он. — Просто я всегда выигрываю. Хочешь, сыграем еще одну партию?

Брок заметил, как Келли разглядывает его грудную клетку, закусив губу. На ее лице отразилось такое страстное желание, что он почувствовал возбуждение. Ему захотелось прижать к груди ее узкую аристократическую ладонь, поцеловать пухлые губы, почувствовать под руками все изгибы ее тела и каждый миллиметр кожи. А еще ему захотелось прижаться к ней так сильно, как это только возможно.

— Раздавай карты, — сказала она хриплым голосом, — на этот раз я выиграю.

Игра началась. Брок слышал участившееся дыхание Келли, чувствовал аромат ее тела. Его возбуждение росло, он представил, как ее волосы упадут ему на лицо, словно занавес, скользнут по его обнаженному телу… Он хотел прильнуть губами к ее груди, почувствовать себя внутри нее.

— Я говорила, что выиграю, — сказала она с триумфом в голосе, — и выиграла.

— Да, ты выиграла.

— Ну и что ты будешь делать теперь?

— Ничего, я должен… — пробормотал он.

— Что-что? Я не расслышала.

— Ничего. — Брок расправил затекшие плечи, все тело ныло от напряжения. Внезапно Брок почувствовал ее руку, и его сердце замерло.

— Брок!

— Да?

— Можно я задам тебе вопрос, только обещай ответить на него честно.

Его сердце снова начало биться, на этот раз слишком часто.

— Спрашивай.

— Почему ты решил повидаться со мной?

Он вздохнул.

— Роб боялся, что после его смерти ты удалишься от людей и превратишься в отшельницу.

С возгласом негодования она отдернула руку.

— Я не превратилась в отшельницу, просто стала более самостоятельной. Даже решилась на переезд. Я всегда хотела жить рядом с пляжем.

Он запустил руку себе в волосы. Если уж они начали этот разговор, то пора поговорить начистоту.

— Ты со многими общалась здесь?

— Я общалась с владельцем этого дома и мальчиком, который выгуливает его собаку, — сказала она с вызовом.

— Ты лишь изредка ходишь в магазин, ты бледная как привидение, потому что работаешь по ночам, а днем отсыпаешься.

— Может, я вампир, — невесело пошутила она.

Брок начал терять самообладание.

— Послушай, ты сделала именно то, чего так боялся твой муж, ты превратилась в отшельницу. Ты не завела друзей на новом месте, отрезала себя от всего остального мира.

— Неправда. Просто мне потребовалось какое-то время, чтобы вновь ощутить свое… — Она запнулась, пытаясь подобрать правильное слово.

— Что? Свое сексуальное желание?

Келли фыркнула:

— Я никогда не страдала от переизбытка сексуального желания.

— Тебе просто удобно так думать.

Келли задумчиво посмотрела на него.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я видел твои картины и готов с уверенностью сказать, что именно в них ты выражаешь свое желание, — ответил он, пожимая плечами. — И могу гарантировать тебе, что найдется куча мужчин, которых могла бы привлечь твоя сексуальность.

— Но мне никто не нужен, кроме Роба, — прошептала она с болью в голосе.

— Я знаю, но ведь Роб хотел, чтобы ты продолжала жить.

Келли закрыла глаза.

— Я больше не смогу никого полюбить.

Не в силах долее сдерживаться, Брок взял ее руку в свою.

— Если кто-то и рожден для любви, так это ты, Келли. Я понял это еще до встречи с тобой, когда Роб впервые показал мне твою фотографию.

— Но как можно любить, если тебе не хочется больше жить? — спросила она, ища его взгляд.

— Просыпаясь утром, ты должна заставлять себя справиться со своей болью. Может, она и не исчезнет совсем, но не будет такой острой, как сейчас.

— Значит, ты приехал сюда просто из чувства жалости ко мне, — вздохнула Келли.

Брок отрицательно покачал головой.

— Нет. У тебя своя боль, у меня своя. Я не могу избавиться от мысли, что должен был погибнуть вместо Роба.

Она отвернулась, и Броку показалось, что зашло солнце.

Келли вновь повернулась к нему и вздернула подбородок.

— Роб не хотел бы, чтобы ты так думал, правда?

Брок выдохнул с облегчением.

— Нет. Роб был отличным парнем. — А я так хочу его жену, что ничего не могу с собой поделать.

— Я интроверт, я родилась интровертом. Что с того, что мне не хочется быть дружелюбной и знакомиться с новыми людьми? — возмущенно говорила Келли во время их прогулки по пляжу следующим утром.

После того как ближе к полуночи электричество все же включили, Брок вернулся в свой коттедж, уговорил банку пива, приказал себе ни о чем не думать и завалился спать. Но привычка просыпаться рано взяла свое, и уже в шесть часов он был на ногах. Брок пробежался, почитал газету и направился к дому Келли, чтобы вытащить ее на прогулку.

После вчерашнего шторма пляж выглядел неряшливо, но день был солнечный, и волны прибоя сверкали словно брильянты.

— Ты должна заставлять себя. Тебе необходимо общаться с людьми, хочешь ты того или нет.

Келли упрямо сжала губы и нахмурила брови.

— Не понимаю, зачем мне с ними общаться, если мне этого не хочется.

— Ты мыслишь эгоистично, — грубо ответил Брок.

Келли удивленно распахнула глаза и остановилась.

— Я не эгоистична, я просто необщительный человек. Мне гораздо спокойнее наедине с собой.

Брок тоже остановился и приготовился к тяжелому разговору.

— Ты никогда не задумывалась о том, что, познакомившись с некоторыми людьми, ты могла бы сделать их счастливыми? Тебе когда-нибудь приходило в голову, что на этой планете есть люди, которым ты действительно нужна? Люди, с которыми ты еще не встречалась?

Келли посмотрела на него долгим взглядом.

— Почему кто-то должен нуждаться во мне?

Брок едва удержался, чтобы не выругаться. Он мог бы перечислить ей тысячу причин.

— Во-первых, они могут нуждаться в твоем творчестве. Твои рисунки украсят книжки, которые будут читать дети и их родители. Они рассчитывают на тебя.

Келли слушала его, сощурив глаза от яркого солнечного света.

— Я могу рисовать свои картины, не выходя из дома.

— Ты не выходила из дома все последние месяцы, а много ли хороших картин ты написала за это время?

Келли одарила его ледяным взглядом и отвернулась.

— Ты жесток.

Он пожал плечами.

— Может, это и жестоко, зато это правда. Ты сама говорила, что тебе не нравятся твои последние творения.

— Ты, кажется, забыл, что не так давно погиб мой муж и теперь я никак не могу оправиться после его смерти. — Она почти выплюнула эти слова ему в лицо.

— Это может затянуться на всю жизнь.

— И что с того?

Брок поймал ее за руку и развернул лицом к себе.

— Ты не можешь отрезать себя от мира, Роб не хотел этого.

— Все получилось совсем не так, как нам с Робом хотелось бы. — Келли закрыла глаза. — Я больше не хочу ничего чувствовать, не хочу чувствовать боль. Я не заслуживаю того, чтобы быть счастли… — Голос у нее сорвался.

Сердце Брока замерло, когда он увидел страшную тоску в ее глазах.

— Ты должна, — мягко сказал он, — должна смеяться, плакать. Ты должна жить, Келли, должна любить.

Она резко дернула головой.

— Даже если я и встречу человека, который мне понравится, я не захочу полюбить его. Если бы ты знал, как это больно — терять того, кого любишь!

— Я понимаю тебя. Я помню, как мне было плохо, когда умер мой отец. И у меня никогда не было долгих отношений с женщинами. Я не хотел их любить.

— Причина в тебе или в женщинах?