Похлопав по висящему на бедре «Глоку», чтобы ощутить его обнадеживающую тяжесть, Уэнди направилась к шоссе.

Этан очнулся на теплом асфальте. Голова раскалывалась. Он чувствовал себя, как цыпленок, которого забыли достать из духовки. Он открыл один глаз и тут же зажмурил, когда свинцовое небо болезненно ослепило его. Моргая, он снова попытался открыть слезящиеся глаза. Медленно привыкнув к свету, он стал различать фигуры на широкой парковке перед простым прямоугольным зданием. Стоянка грузовиков, подумал он. За ней лес и холмы. Они не только покинули госпиталь, они вообще ушли из Питтсбурга. Что же случилось прошлой ночью?

Последнее, что он помнил, это резкий укол в предплечье.

Он попытался сфокусировать взгляд на темных фигурах. Очков не было, а на расстоянии он видел с трудом. В расплывчатых фигурах он постепенно различил других выживших. Энн была в «Брэдли» и разбирала вещи. Солдаты перенесли совсем ослабшего водителя под тент одной из заправок. По их поведению ему показалось, что они инфицированы. Инстинктивно он решил притвориться мертвым. Он закрыл глаза и попытался проигнорировать боль в мочевом пузыре.

— Куда мы сейчас пойдем? — спросил кто-то. — Где-нибудь сейчас безопасно?

Этан узнал голос; это был Пол. Он пережил внезапное ощущение дежа вю, один из бесконечных кошмаров, которые снились ему прошлой ночью. Опять это странное чувство дезориентации, незнание того, кто он и почему он здесь. По крайней мере, теперь он знает, что остальные не заражены. Инфицированные не разговаривают. Он открыл глаза и попытался сесть. Горячий воздух с запахом дыма жег глаза. Его рубашка была покрыта какой-то красной коркой. Не кровь. Рвота. Кислотный запах снова вызвал рвотные рефлексы. Он застонал, поднявшись на четвереньки. Зрение затуманилось от слез. Он вытер глаза и заметил, что другие выжившие смотрят на него.

— Воды, — прохрипел он. Звук его голоса показался ему чужим. Язык онемел.

Энн вышла из «Брэдли» и бросила на землю коробку. Она порвалась, и из нее на асфальт выкатились банки. Она вытащила пистолет и направилась к нему. Другие выжившие подтянулись поближе.

— Можно мне немного воды? — сказал он.

Энн ударила его ногой в грудь, отшвырнув на теплую жесткую землю.

— Ублюдок, — сказала она.

От внезапного стресса у него снова перехватило желудок. Он корчился в саже, задыхаясь и исторгая рвоту.

Энн присела рядом с ним, схватила за волосы, вдавив дуло пистолета в щеку. Небо потемнело с порывом ветра.

— На нас напали, — прошипела она ему прямо в ухо. — На нас напали, а ты был не с нами. Нам пришлось выносить тебя оттуда. Нам пришлось нести тебя на руках. Ты подвел нас, Этан.

— Не делай это, Энн, — сказал Пол суровым, приказным тоном.

Справившись со своим желудком, Этан перевел дыхание и уставился на Энн.

— Да, сделай это, — сказал он.

Энн удивленно отшатнулась.

— Ты хочешь умереть? Так?

— Мне уже все равно.

— Ты хочешь, чтобы это сделала я, потому что не можешь сделать это сам. Ты трус. Я сделаю хуже. Я оставлю тебя здесь им.

Он не знал что ответить, понимая, что она права. Он уже не надеялся найти свою семью, а без семьи у него вообще не осталось надежды. Но он не знал, как умереть.

— Мне жаль, что я повел вас, — сказал он. — Если хотите сделать из меня козла отпущения, хорошо. Мне уже все равно. Делайте, что хотите.

— Он знает, что не прав, Энн, — сказал Пол. — Что сделано, то сделано.

— Кто-то ему доверяет? — спросила Энн, глядя на других выживших. — Кто-то здесь ему доверяет? Дело не в справедливости, дело в нашей безопасности.

— Мы все здесь знаем, что поставлено на карту. Думаешь, мы не знаем?

— Оставь его, — сказал Тодд пронзительным, надломленным голосом.

— Это мог быть любой из нас, — добавил Пол.

Он встал рядом с Этаном, держа дробовик. Этан понимал, что эти люди не его друзья, и что он совсем их не знает.

— Ты хочешь жить или нет, парень? — спросил его Пол.

— Я хочу жить, — сквозь зубы ответил Этан. — Но выживать я устал.

— Это не ответ, — сказал ему Пол. — Мы должны знать, можно на тебя рассчитывать, или Энн права, что мы должны расстаться прямо сейчас. Итак, простой вопрос. Можем мы на тебя рассчитывать?

— Да, — сказал Этан.

— Он мой, — прогремел командирский голос.

Сквозь кольцо выживших протиснулся Сержант. Он был без каски, в правой руке сжимал автомат. Солдат посмотрел на него сверху вниз.

— Ты пойдешь со мной, — сказал он.

Энн вернула пистолет в кожаную наплечную кобуру и направилась обратно к «Брэдли». Припасы, которые она оставила на земле, уже покрылись серым слоем сажи, приобретя унылый вид. Она испытывала непреодолимое желание продолжить путь. Пол внезапно преградил ей дорогу, прижимая к груди дробовик, и посмотрел на нее сверху вниз. Этот взгляд мог бы напугать любого, но только не ее. Она обошла Пола и снова двинулась к машине.

— Нам нужно поговорить, Энн, — сказал он. — Мне нужно тебе кое-что сказать.

Но она, не обращая на него внимания, стала рыться в ящиках, пока не нашла побитую кепку «Филлиз», красную бандану «Пейсли», и бутылку воды. Надев кепку на голову, она открыла бутылку и намочила бандану, прежде чем повязать ее на лицо, чтобы прикрыть рот.

— Мы все смотрим на тебя, — сказал Пол. — Если дела идут очень плохо, мы все смотрим, что ты скажешь. Даже в том случае, если думаем, что ты не права. Потому что мы тебе верим.

Энн пристегнула свою фляжку на ремень.

Тодд пристально посмотрел на нее. — Куда ты собираешься, Энн?

Пол сказал, — Есть вещи, которые ты не в праве решать. Например, кому оставаться и кому идти. Ты не в праве принимать такое решение. Это от тебя не зависит.

Тодд добавил, — Почему бы нам не выбраться из этой сажи и не составить план? Нам нужен план.

Энн, прищурившись, смерила Пола взглядом.

— Я хочу прогуляться, — сказала она, поднимая свое ружье с прицелом. — Ты остаешься за главного.

Она двинулась в сторону дальних деревьев.

— На твоем месте я бы этого не делал, — сказал Пол.

— Ты не я, — ответила она.

— Когда вернешься? — нервничая, спросил Тодд.

Энн не ответила. Целенаправленным шагом она вышла на шоссе. Вдали виднелись крошечные фигурки, бредущие вдоль дороги. Из машин тут были лишь брошенные остовы, с распахнутыми настежь дверями. В ушах по-прежнему звенело от крика атаковавшего их монстра.

Ей требовалось какое-то время побыть одной. Она наслаждалось внезапным ощущением пространства.

С каждым днем они все сходили с ума, и все они — каждый в свое время — ломались от стресса. И она это знала. Это может происходить по-разному. И если кто-то из них ломается, он подвергает других риску. Этан, например. Он пережил какой-то срыв, и всех подверг опасности. У этого человека уже есть дурная привычка палить из ружья с закрытыми глазами. Он просто не так крут в бою, как другие. Энн не хотела обращать на это внимание, так как Этан обладал хорошим чутьем и предупреждал их об опасности, как в случае с танком и двуглавым червем. Коктейли Молотова тоже были его идеей. Он сделал реальный вклад, но если он сломается, то станет для всех обузой. Он будет занимать место в «Брэдли», потреблять дефицитные ресурсы. И что хуже всего, он не прикроет им спину.

Поэтому, как группа, они должны сделать непростой выбор. Энн не хотела бы, чтобы кто-то погиб, пока этот выбор не сделан. Если бы это зависело от нее, она оставила бы этого человека здесь, как они оставили госпиталь прошлой ночью. Это было бы печально, но необходимо.

Пройдя по дороге примерно с милю, она заметила густой черный дым, видимо валящий от горящей посреди шоссе машины. Она посмотрела в оптический прицел и увидела пару автомобилей оливкового цвета, одним из которых был «Хаммер» с включенными фарами, а другим — военный бортовой грузовик с объятой огнем кабиной, из которого и валил дым. Энн прищурилась, стараясь рассмотреть получше, но из-за пепла ничего не было видно. Видимость постоянно ухудшалась. На землю облаками черных снежинок продолжали опускаться тонны пепла, быстро превращающиеся в какую-то адскую вьюгу, кружившую вокруг деревьев и заволакивающую небо.