Мрачно улыбнувшись, он предложил:

— Догадайся сама.

— С тех пор, как отец сказал тебе, что мы с Ивлином условились о дне бракосочетания?

— Ты попала в точку, — признал Дэн и холодно добавил: — Я не позволю тебе выйти замуж за этого бездушного чиновника. Даже если мне придется действовать жестко, ты станешь моей женой.

Затем он потребовал с оттенком нетерпения:

— Ну, Одри, слово за тобой.

Она покачала головой:

— Применяй свой план перехвата, если хочешь. Ты приобретешь только очередной бизнес, но не меня. — Дэн нахмурился. Видя это, она продолжила более доверительно: — Хотя мне будет больно смотреть, как отец теряет все, во что он вложил столько сил. И ты верно заметил — он уже немолод, возраст почти пенсионный…

— Ушедшие на пенсию люди должны иметь устойчивый доход, чтобы поддерживать прежний образ жизни.

— Ивлин не беден.

Эта фраза заставила Дэна от души рассмеяться.

— Представляю: Ивлин берет на содержание экономку своего тестя. Смешно, ты не находишь?

Одри стиснула зубы.

— Синтия — член нашей семьи.

— И все же ей тоже необходим независимый источник дохода.

— Если я и не выйду замуж, то позабочусь об этом сама. Найду работу и…

— Ну что ж, только это должна быть очень высоко оплачиваемая работа.

— Что ты хочешь этим сказать? — отреагировав скорее на его насмешливый тон, нежели на смысл сказанного, вскинулась Одри.

— Ну да, тебе ведь придется и жилье себе другое подыскать. Видишь ли, в моих руках не только компания твоего отца, но и все права на дом.

Этот удар буквально вдавил ее в сиденье, заставил оцепенеть. Когда в голове слегка просветлело, все хитросплетения двойной игры, которую вел ее противник, стали отчетливо ясны. Одри уже не чувствовала ничего, кроме навалившейся на нее апатии: ей оставалось только принять все как свершившийся факт. Дэн ведь ясно сказал: «Я хозяин положения». А он был не из тех, кто бросает слова на ветер.

— Ну, Одри? — В его голосе опять послышалась насмешка. Но только ее ответ на этот раз должен был прозвучать иначе. Она не могла, не имела права лишить своего горячо любимого отца фамильного дома.

Повернувшись лицом к своему коварному собеседнику, она предложила компромисс, который был не таким обязывающим, как замужество:

— Я согласна спать с тобой, если ты этого хочешь.

Дэн резко рассмеялся.

— Если ты считаешь, что я буду словно похотливый студентик прокрадываться к тебе в спальню, словно между нами существует тайная связь, ты очень ошибаешься.

— Хорошо, ты можешь навещать меня открыто.

— Ты уверена, что это не огорчит твоего отца? Я не хочу сказать, что он ханжа, но вряд ли его обрадует подобное поведение дочери. Кстати, не оттого ли это смятение, что год назад ты так и не решилась рассказать ему о нашей связи? — Этот вопрос был подобен укусу кобры.

Радуясь темноте, которая помогала скрыть горящее от стыда лицо, Одри холодно поинтересовалась:

— А откуда ты знаешь, что я ему ничего не рассказала?

— Когда год назад я приехал, ты сбежала, и стало очевидно, что ты не хочешь со мной общаться; тогда я решил все рассказать твоему отцу.

— Что ты сделал? — прошипела Одри.

— Я все рассказал твоему отцу, — невозмутимо повторил Дэн.

— Как ты мог, негодяй! — Одри была в бешенстве. — У тебя не было на это никакого права.

— Ну, положим, меня это тоже касалось, — холодно возразил он. — Тем более в той ситуации другого выхода у меня не было.

— Я не…

Дэн положил палец на ее губы, останавливая готовые сорваться злые слова.

— Я подумал, что ты можешь оказаться беременной и наделаешь всяких глупостей.

— Ты имеешь в виду аборт? Я бы никогда не пошла на такое…

— Возможно, но только тогда я не мог быть в этом уверен, и поскольку у меня были обязательства в Филадельфии…

— Обязательства перед невестой, которой ты изменял со мной, — ехидно перебила его Одри.

Прежде чем продолжить, Дэн едва заметно стиснул челюсти — это был единственный знак того, что последняя реплика задела его за живое.

— Итак, в тот момент и по личным и по деловым обстоятельствам я не мог дольше оставаться в Англии, и тогда я решил рассказать Клиффорду суть дела. — Словно отвечая на ее немой вопрос, он спокойно добавил: — В общем, он воспринял это известие нормально. Мы с ним потом даже выпили, и он поведал мне о Джастине… Да, это многое объясняет.

Одри была потрясена. Насколько ей было известно, отец никогда никому не рассказывал о ее младшей сестре. Джастина была очень красива, но всегда была какой-то диковатой и скрытной. Она скорее не имела понятия о морали, нежели была просто безнравственной. Джастина умерла в восемнадцать лет, сделав подпольный аборт.

Глаза Одри наполнились слезами. Итак, надежды отца на то, что его старшая дочь будет придерживаться строгих моральных устоев, тоже оказались тщетными. Бедный папа! Можно себе представить, как он был огорчен всем этим. И все-таки он ни разу себя не выдал, ни разу ни в чем ее не обвинил.

— Так что, учитывая сложившиеся обстоятельства, — безжалостно продолжал Дэн, — я уверен, что тебе не захочется разочаровывать его еще раз. Что касается меня, то я согласен только на брак. Или брак, или ничего.

Ей так хотелось крикнуть: «Ничего! Ничего! Ничего!» Но вместо этого она тихо спросила:

— А что будет, если я откажусь выйти за тебя замуж?

— Тебе действительно хочется услышать ответ на свой вопрос?

Она отлично знала, что он может быть очень жестоким, если дело коснется его интересов, того, чего он хочет. А сейчас он хотел ее. И все же она ухватилась за соломинку.

— Ладно, скажи, что ты собираешься делать, если я все-таки соглашусь выйти за тебя?

Легкая ухмылка скривила его чувственные тубы.

— Буду заниматься с тобой любовью, медленно, осторожно, до тех пор, пока…

Одри бросило в жар.

— Я имею в виду, что ждет моего отца, — резко прервала она Дэна.

— Пока он будет моим тестем, и дело и дом будут оставаться в его собственности.

— Очень благородно с твоей стороны, — с горькой усмешкой произнесла девушка.

— Уверен, ты этого стоишь, — совершенно серьезно отозвался Дэн.

Одри закусила губу.

— И как долго, по-твоему…

— …продлится наш брак? — помог он ей закончить. — Поживем — увидим.

— Приговор с открытой датой, — с горькой иронией констатировала она.

— Если тебе угодно так к этому отнестись — пусть будет так. — В голосе Дэна слышалась злость.

— А как еще я могу к этому отнестись? Я нужна тебе не в качестве жены. Я нужна тебе лишь как… объект твоих сексуальных устремлений.

— Тебе было бы легче, если бы я сказал, что люблю тебя?

— Нет! — вздрогнула Одри. — Я не поверила бы тебе, даже если бы ты это и сказал. Мне больше по душе твоя честность. По крайней мере, я знаю свое место. — Мысль о том, что ей, возможно, придется уехать в Штаты и жить в доме, где некогда он жил с Авой, была просто невыносима. — Но Америка так далеко. А я надеялась быть поближе к отцу. — В голосе девушки слышалось чуть ли не отчаяние.

— А кто тебе сказал, что мы будем жить в штатах?

Она уставилась на Дэна, пытаясь в сумерках уловить выражение его лица.

— Я знаю, что ты приехал ненадолго, но…

— Если все пойдет по моему плану, я подумаю о переезде. Я готов жить в «Грин Хиллз», если это поможет тебе принять верное решение. — В его голосе сквозило нетерпение.

Это известие немного ободрило Одри, но сути дела оно не меняло. Сознание того, что ее мужем станет человек, который хочет всего-навсего ее использовать для ублажения своей похоти, было невыносимо.

Когда-то Одри нашла в объятиях Дэна рай. Теперь, когда иллюзии рассеялись, эти объятия станут адом. Но, к сожалению, у нее и впрямь нет выбора. Ничего не видящими глазами она следила сквозь ветровое стекло за обесцвеченными лунным сиянием буковыми листьями, падающими на капот автомобиля.

— Мне надо все обдумать.