Это было похоже на удар в солнечное сплетение.

— Приедет сюда? Когда?

— Сказал, как только сможет. Вероятно, даже в эти выходные.

Проворочавшись без сна всю ночь, вконец измученная, Одри поднялась чуть свет с окончательно созревшим решением и сразу же принялась запихивать в дорожную сумку все самое не обходимое. Затем она написала отцу коротенькую записочку, в которой сообщала, что едет на несколько дней в Лондон, и тихонько, чтобы никого не разбудить, выбралась на улицу.

Без сомнения, это было трусостью, но снова встретиться с Дэном было выше ее сил. Что заставляет его приехать? Укоры совести? Запоздалое чувство вины перед ней в том, что он ничего не сказал о своей невесте? Ей уже было все равно. Что бы он теперь ни сделал, что бы ни сказал, ничто не сможет умерить чувство стыда, которое она испытывала. Встреча с Дэном, выслушивание его извинений — все это лишь сделает ее унижение совершенно невыносимым, и она потеряет остатки самоуважения.

Было темное холодное ноябрьское утро, туман окутывал деревья и кустарниковые изгороди. Чувствуя себя беглянкой, Одри поспешила к бывшей конюшне, которая уже много лет как была переделана в гараж.

Мотор ее маленького «рено» сразу же завелся, и фары прорезали тьму, подобно усикам какого- то насекомого. Она вырулила на дорогу, потом свернула налево, к станции. Оставив машину на автостоянке, Одри села в самый ранний утренний поезд, отправлявшийся в город, к полудню уже разместилась в тихом отеле неподалеку от Вестминстерского аббатства, уверенная в том, что без труда затеряется в Лондоне и пробудет здесь до тех пор, пока Дэн не уберется в свою Америку.

В течение последующих нескольких дней она изо всех сил старалась не думать о нем, но перечеркнуть воспоминания о днях, а тем более ночах, проведенных в Вермонте, ей не удавалось. Как только она отправляла своего внутреннего стража на покой ей тут же вспоминалась улыбка Дэна, лучики в уголках его удивительных глаз, появлявшиеся, когда он улыбался, она без конца вспоминала ту близость, то понимание, которое возникло между ними и позволяло наслаждаться обществом друга. И еще много-много всего…

Но она все это выбросит из головы, она ведь дала себе слово. Она не позволит себе жить воспоминаниями о прошлом, о мужчине, который принадлежал другой женщине, который всего лишь развлекался с ней.

Чувствуя, что сидение в комнате окончательно сведет ее с ума, Одри заставила себя выходить куда-нибудь каждый день. Она бродила по улицам, разглядывая витрины, посещала музеи, картинныегалереи, — словом, делала все, чтобы убить время. На пятый день своего добровольного изгнания она решилась позвонить домой, но, услышав голос Дэна, бросила трубку, как будто та была раскалена докрасна.

Хотя у Одри совершенно не было аппетита, она заставляла себя есть, а вечером, чтобы не грустить в одиночестве, отправлялась на концерт, в оперу, посмотрела парочку каких-то дурацких и пошлых мюзиклов.

В пятницу вечером, посмотрев в театре очередной мюзикл, Одри вышла на улицу и оказалась под проливным дождем. Она не стала дожидаться, пока он закончится, а решительно двинулась вперед, ища глазами такси, как вдруг наткнулась на высокого стройного мужчину, спешащего в противоположном направлении.

Столкновение оказалось таким сильным, что девушка выронила сумочку, та раскрылась, и на мокрый тротуар высыпались всякие дамские мелочи.

— Прошу меня простить, — извинился хорошо одетый незнакомец и, присев на корточки, принялся собирать высыпавшееся содержимое сумочки.

— Я сама виновата, — поблагодарив молодого человека за помощь, заметила Одри. — Я пыталась найти такси и не смотрела, куда иду. — Неожиданно она оступилась и вскрикнула.

— Что с вами? — забеспокоился незнакомец, его великолепная дикция ясно выдавала принадлежность к высшим слоям общества.

— Ничего страшного. Сама подвернула ногу. Все одно к одному!

— Вы сможете идти?

— Разумеется. — В доказательство своих слов Одри сделала шаг и снова вскрикнула. Лицо незнакомца выглядело весьма озабоченным.

— Давайте я уж лучше подвезу вас. Моя машина припаркована неподалеку.

Девушка заколебалась, и он добавил:

— В такой промозглый вечер найти такси нелегко, мисс. Погода явно не располагает к пешим прогулкам.

Мужчина был молодым, симпатичным, в очках в тонкой металлической оправе, весь его вид был весьма респектабельным, правда, несколько суховатым.

— Ну что ж, если это не нарушит ваши планы, — медленно проговорила девушка. — Я живу в отеле «Стар», недалеко от аббатства.

— Да-да, знаю. И это нисколько не нарушит моих планов, я живу на Грин-стрит.

— Ну что ж, едем, большое спасибо.

— Не за что, — ответил молодой человек довольно чопорно, с какой-то старомодной грацией подавая девушке руку. Они двинулись по направлению к машине. Одри слегка прихрамывала.

— Меня зовут Ивлин, Ивлин Кросби.

— Одри Сеймур.

— Одри? — переспросил молодой человек.

— Адриана, — уточнила девушка, по нахмуренным бровям своего нового знакомого поняв, что ему не очень нравятся всякие уменьшительные имена.

Автомобиль служил как бы продолжением Ивлина Кросби: дорогой, блестящий, с комфортабельным салоном. Ее спутник заботливо помог ей устроиться на сиденье, и Одри подумала, что его безукоризненные манеры, пожалуй, впитаны с молоком матери. Из дальнейшей беседы девушка узнала, что Ивлин работает в министерстве иностранных дел, а его мать — леди Камилла Кросби.

Хотя нового знакомого Одри можно было назвать почти красавцем, его присутствие нисколько не взволновало девушку: было во всем его облике что-то весьма прозаическое, пожалуй, даже немного скучное. Во всяком случае, он не представлял для нее никакой опасности, так что вполне можно было расслабиться.

— Спокойной ночи… и еще раз спасибо за все.

Одри подала ему руку. Молодой человек ненадолго задержал ее в своей и немного застенчиво поинтересовался:

— Могу ли я позвонить вам завтра и справиться о вашем самочувствии, мисс Сеймур?

— Конечно.

Очень приятный, воспитанный молодой человек, думала Одри, поднимаясь в лифте на свой этаж. А главное — полная противоположность Дэну. И когда на следующий день, вскоре после завтрака, Ивлин не просто позвонил, а явился к ней в гостиницу с букетом роскошных роз и с приглашением вместе пообедать, Одри без колебаний согласилась.

Обед растянулся не на один час, так что в результате весь вечер они провели вместе. Прощаясь, Ивлин с затаенной надеждой поинтересовался, как долго Одри намеревается пробыть в Лондоне.

Прикинув в уме, что Дэн наверняка должен получить какую-нибудь депешу из своей корпорации и вернуться в Штаты, она неопределенно ответила:

— Не знаю, возможно, еще пару дней.

Молодой человек был явно огорчен таким известием и тут же осмелился задать еще один вопрос:

— Вы бы не согласились прийти к нам завтра на обед? Мама будет очень рада познакомиться с вами.

Не зная, как отказаться, да, впрочем, и не будучи уверенной, что ей следует это делать, Одри вежливо приняла приглашение.

— Тогда я заеду за вами в три часа дня.

Ивлин выглядел таким воодушевленным, что Одри вдруг почувствовала что-то вроде угрызений совести: вполне вероятно, что этот визит спланирован как смотрины. Ну и ну! Но отступать уже было некуда.

На следующий день ее приветствовала изысканная аристократка с безукоризненной прической, несколькими нитками жемчуга на шее и пытливым взглядом бесцветных глаз.

После изысканного, но не слишком сытного обеда, во время которого Одри очень деликатно и в то же время четко расспросили о ее проис хождении исоциальном статусе, предположения девушки подтвердились: леди Кросби предложила Ивлину показать гостье семейные портреты.

Вскоре, позвонив домой и узнав от Синтии, что Дэн, как и предполагалось, отбыл в Штаты, Одри сообщила Ивлину, что уезжает на следующий день. Его явное огорчение этим известием слегка рассеялось, когда Одри предложила: