Мы помним слова Ильича: «Организация детей — лучший путь воспитать коммунаров».
Не много в то время было пионеров. Но ветераны ленинской партии видели в ребятах смену, которая, по образному выражению А. В. Луначарского, «шла из будущего, и шла под те же знамена».
Всегда были рядом с коммунистами их маленькие товарищи, носящие гордое, высокое звание юных ленинцев. Мы помним ребят, павших от рук классовых врагов в годы коллективизации, помним детей — героев войны, ударников полей, добрых и заботливых тимуровцев.
Сегодня вы, пионеры, могучая армия, вас двадцать пять миллионов. И радостно сознавать, что в ваших юных отзывчивых сердцах живут ленинские заветы.
Вы горячо откликаетесь на все, что происходит в стране и в мире, стремитесь помочь тем, кто борется за свободу и справедливость. Владимир Ильич хотел, чтобы ребята росли интернационалистами. И вы верны своей дружбе с детьми трудящихся всех стран и народов.
У вас звонкий, боевой девиз: «К борьбе за дело Коммунистической партии Советского Союза будьте готовы!»
Будьте всегда готовы идти дорогой, завещанной отцами. Отстаивайте все созданное и построенное отцами. Несите дальше знамя ленинских идей! Растите активными строителями коммунизма!
Т. А. ГАЙДАР
ДЕЛО НАЧИНАТЬ С ДЕЛА
Мне как-то стыдно перед вами за свое письмо. Я очень люблю ребятишек и поэтому стал вожатым в шестом классе (хотя в школе нет ни одного мальчика вожатого). Я не обращал внимания на насмешки одноклассников. Я хочу посвятить свою жизнь школе. И моя самая большая мечта — воспитать ребят такими, чтобы они были полезными Родине.
На моей улице живет одинокая старушка, и я со своими шестиклассниками взял над ней шефство. Ребята мыли полы, кололи дрова, носили воду, ходили за хлебом. Потом я решил развернуть тимуровскую работу в школе. Прошел по классам и ребятам сказал: «Сегодня приходите в школу в 4 часа». Но зачем, я не сказал. Пришло 18 человек из пятых, шестых, седьмых классов. Я объявил, что в нашей школе создается тимуровский отряд. Мы разбили наше село на четыре зоны и выбрали командиров. Придумали название отряду: «Буденновец». Командиры зон переписали своих подчиненных и получили первое задание: «Пройти по своим зонам, записать участников Великой Отечественной войны и одиноких престарелых людей». С отчетом прийти к командиру к такому-то дню. Из четырех командиров пришли только три, и отчет был только у одного. Задание не выполнено. А ведь в селе 82 ветерана! Я дал это задание еще раз и приказал собрать отряды, так как наступило лето. Отряды не собрались, из командиров пришел один человек. Старшая пионервожатая тоже сказала, но так никто и не собрался.
Я еще раз решил собрать ребят. Повесил объявление, что 10 июня в 4 часа тимуровцам собраться возле школы и тем, кто желает записаться в отряд. Никто не пришел. Тогда я сказал одному из командиров, чтобы он собрал свой отряд. Пришло только пять человек. Может, я что не так делал? Помогите мне.
На задворках второй год ржавеет металлолом, а ведь можно переплавить для БАМа. Лекарственные травы растут — тоже можно собрать. Есть и престарелые одинокие люди, им нужна помощь. А пионеры села заняты: рыбалка, речка... Один из пионеров подошел ко мне и говорит: «Опять собираешь свою банду?!» Я еле стерпел, чтобы не ударить. Банду! Мне очень стыдно за своих ребят. Они давали клятву: «Всегда готовы!» А всегда ли?
У нас есть обелиск погибшим односельчанам. Девочки посадили цветы, но... все заросло травой.
Кстати, среди командиров зон есть председатель совета дружины. Он должен быть первым помощником в этом деле, но... и он отказался.
Я лично считаю, что тимуровский отряд просто необходим моему селу! Если ваш совет мне не поможет, я опущу руки.
Здравствуй, Сергей!
Начну со слов, которыми ты закончил письмо: «Если ваш совет мне не поможет, я опущу руки...»
Вскоре после войны в наше соединение подводных лодок пришел служить матрос. Отец его погиб в 1941 году, когда корабли Балтфлота под непрерывной бомбежкой шли из Таллина в Ленинград.
Парень помнил отца, гордился им, горевал, что опоздал на войну, не сможет отомстить фашистам. Он специально попросился на подводные лодки, служба на которых всегда нелегка, а в те первые послевоенные годы была особенно тяжелой. Подводных лодок в строю оставалось мало, основное время подводники проводили в море; возвратившись на базу, занимались ремонтом, потом опять уходили на подлодке... Но пареньку такое напряжение даже нравилось. Очень ему хотелось быть достойным своего отца. Специальность рулевого-сигнальщика он освоил быстро и даже на горизонтальных рулях во время дифферентовки уверенно держал заданную глубину. А это не мало!
Но вот подошло время отработки задачи по выходу личного состава из «поврежденной» лодки через торпедный аппарат. Вообще-то не очень приятное занятие. Надев специальный дыхательный прибор, подводник залезает в трубу торпедного аппарата. Тяжелая крышка герметически закрывается. Человек лежит в полнейшей темноте, и постепенно труба заполняется забортной водой...
Уже на первых тренировках стало ясно, что с нашим пареньком что-то не в порядке. Едва надев прибор, он бледнел, а как только крышка за ним закрывалась и еще воду не успевали подать из трубы, раздавался отчаянный стук.
Беседы, пример товарищей, которые тоже поначалу побаивались, но потом успешно выполняли упражнение, — все это не помогало. Оказалось, у паренька была клаустрофобия — особая болезнь, которая приводит к повышенной боязни тесноты, ограниченного пространства. А раз так — встал вопрос о списании его с подводной лодки.
Вечером он пришел ко мне в каюту:
— Товарищ капитан, разрешите попробовать еще раз!
— Нет, — сказал я, — это опасно. Да и зачем? Будете служить на надводном корабле. Чем плохо?
— Разрешите. Очень прошу. Нельзя мне уходить с лодки!
И было в его голосе что-то такое, что заставило меня переменить решение.
— Ладно, — сказал я. — Еще один раз. Последний!
До сих пор помню, как волновались мы все в первом отсеке, когда закрылась крышка торпедного аппарата и наступила тишина. Затем вместо тревожного грохота раздался условный сигнал: «Все в порядке, давайте воду...»
Прошло много лет, но и теперь, если мне трудно, если что-то не получается, не хватает сил, терпения, выдержки, я вспоминаю того матроса, его побледневшее лицо, насупленные брови... Нет, нельзя опускать руки перед трудностями. И особенно нельзя этого делать в молодости, когда закладываются основы характера, когда человек узнает себя, проверяет свои возможности. Отступил от намеченной цели раз, второй, третий... И уже родилась привычка делать себе скидку, и уже много, чего человек хотел бы добиться, он не сможет достигнуть никогда...
Прошу тебя, Сергей, ни за что не опускай руки.
Ты пишешь: «Я очень люблю ребятишек». Ты пишешь: «Моя самая большая мечта — воспитать ребят такими, чтобы они были полезными Родине». Хорошие слова, прекрасная мечта — отступать здесь нельзя. Другое дело — как за это взяться.
Мне думается, прежде всего дело в личной убежденности, в личном примере. Ты хотел сразу создать большую команду, составить списки, распределить обязанности... Не получилось... Ну так что же? Ведь все равно 82 ветерана в вашем селе живут, и многие из них, видимо, нуждаются в помощи и заботе.
Начни не с командования. Начни с черновой работы. С реальной помощи людям. Будет у тебя два или три искренних — не за страх, а за совесть — помощника, уже хорошо. Станешь делать настоящее дело — их появится больше. И не спеши расширять круг тимуровцев. Принимайте к себе тех, кто действительно хочет посвятить себя этому благородному делу.