Великодушный Мстислав не велел гнаться за Георгием и Ярославом, долго стоял на месте битвы и шел медленно ко Владимиру. Чрез два дня окружив город, сей Князь в первую ночь увидел там сильный пожар: воины хотели идти на приступ, чтобы воспользоваться сим случаем; но человеколюбивый Мстислав удержал их. Георгий уже не думал обороняться и, на третий день приехав в стан к Новогородскому Князю с двумя юными сыновьями, сказал ему и Владимиру Смоленскому: «Вы победители: располагайте моею жизнию и достоянием. Брат мой Константин в вашей воле». Мстислав и Владимир, взяв от него дары, были посредниками между им и Константином. Принужденный выехать из столицы, Георгий омочил слезами гроб родителя, в душевной горести жаловался на Ярослава, виновника столь несчастной войны; сел в ладию с женою и поехал в Городец Волжский, или Радилов. В числе немногих друзей отправился с ним Епископ Симон, знаменитый не только описанием жизни святых Иноков Киевских, но и собственными добродетелями; обязанный Георгию саном Святителя, он не изменил благотворителю своему в злополучии. Сей Князь в 1215 году учредил особенную Епархию для Владимирской и Суздальской области, не хотев, чтобы они зависели от Ростова.

Добросердечие Константина. Дела Ливонские. Важное предприятие Мстислава. Пылкость юного Даниила. Тиранство Венгров в Галиче. Убийства в Рязани. Смерть Константина.

Мстислав возвел Константина на престол Великого Княжения Владимирского и шел смирить своего зятя, который, оставив гордость, прибегнул к великодушию старшего брата. «Будь моим отцем, — говорил он Константину: — я в твоих руках и прошу у тебя хлеба: неужели выдашь меня Князьям Новогородскому и Смоленскому?» Мстислав в угодность Константину согласился на мир и принял дары от Ярослава; но не хотел, чтобы дочь его жила с Князем столь жестокосердым: взял ее к себе и возвратился с честию в Новгород, освободив всех жителей оного, бывших в Переяславле.

[1217—1218 гг.] Достигнув цели своей, Константин захотел утешить изганного Георгия, призвал его к себе, объявил наследником Великого Княжения и дал ему Суздаль. С искреннею дружбою обняв брата, Георгий клялся забыть прошедшее. Константин чувствовал слабость здоровья своего и желал в случае смерти оставить юным сыновьям второго отца в их старшем дяде.

Мстислав, Герой сего времени, совершив одно дело и ревнуя ознаменовать свое мужество новым, еще важнейшим подвигом, удалился в южную Россию. Пользуясь его отсутствием, Литовцы разорили несколько селений в области Шелонской; а Рыцари Немецкие, заняв Оденпе, старались укрепить сие место. Владимир Псковский находился тогда в Новегороде и, приняв начальство над войском, осадил прежних друзей своих, Немцев, в оденпском замке. В то время как жители города коварно предлагали мир Россиянам, отошедшим далеко от стана, Немцы напали на обозы Новогородцев: однако ж, потеряв многих людей и в том числе двух Воевод, должны были спасаться бегством в замок. Сам Великий Магистр Ордена, Вольквин, едва ушел с Дитрихом, братом Епископа рижского, Альберта, и зятем Владимира Псковского. Теснимые осаждающими, терпя голод, не смея вторично вступить в бой, они требовали мира. Дитрих, в залог верности, остался в руках у Новогородцев, которые дали Рыцарям свободный пропуск, взяв в добычу 700 коней Немецких. — Мстислав, возвратясь из Киева, объехал Новогородскую область, наказал некоторых ослушных или нерадивых чиновников, созвал граждан столицы на Дворе Ярослава и сказал им: «Кланяюся Святой Софии, гробу отца моего и вам, добрые Новогородцы. Иноплеменники господствуют в знаменитом Княжении Галицком: я намерен изгнать их. Но вас не забуду и желаю, чтобы кости мои лежали у Святой Софии, там же, где покоится мой родитель». Тщетно граждане, искренно огорченные, молили Князя великодушного, любимого не оставлять их. Он дружески простился с народом и спешил в Киев к своим братьям, пылая нетерпением собрать войско в южной России и вести оное к берегам Днестра.

Честь и Вера предписывали Мстиславу сей подвиг. Мы оставили юного Даниила на престоле Галицком с одним именем Князя: Бояре всем управляли и, находя вдовствующую супругу Романову опасною для их своевольства, принудили ее выехать в Бельз. Даниил проливал слезы, не хотел разлучиться с нею и в гневе ударил мечом одного из Вельмож, взявшего за узду коня его; однако ж Княгиня умолила сына остаться. Оскорбленный сею дерзостию Бояр, Андрей, Король Венгерский, пришел сам с войском, смирил мятежников и виновнейшего из них, Владислава, оковал цепями. Но скоро бедствия Романова семейства возобновились. Тайно призванный Галичанами, Мстислав Немой заставил Даниила бежать в Венгрию; а Лешко Белый отнял у Василька Бельз для своего тестя, Александра Владимирского (Василько, провождаемый многими Боярами, удалился в Каменец). Уже Андрей вторично шел защитить Даниила; уже Мстислав Немой, слабый, хотя и властолюбивый, бежал от страха, когда ужасный бунт открылся в самой Венгрии. Свирепые Бароны, враги Королевы Гертруды, умертвили ее, готовив такую же участь и Королю. В сих обстоятельствах он мог думать единственно о собственной безопасности: чем Боярин Галицкий, Владислав (тогда освобожденный), умел воспользоваться, представляя ему, как вероятно, что отрок Даниил, сын отца, ненавистного народу, не в состоянии мирно управлять Княжением, или, возмужав, не захочет быть данником Венгрии; что Андрей поступит весьма благоразумно, ежели даст Наместника Галиции, не природного Князя и не иноплеменника, но достойнейшего из тамошних Бояр, обязав его в верности клятвою и еще важнейшими узами столь великого благодеяния. Желание Владислава исполнилось: предпочтенный другим Боярам, он с дружиною Венгерскою приехал господствовать в свое отечество, назвался Князем и думал равняться саном с потомками Св. Владимира; а Даниил и мать его, обманутые надеждою на покровительство Андреево, обратились к Лешку Белому. Видя с завистию, что богатая Галиция сделалась почти областию Венгрии, сей Государь усердно взял Даниилову сторону, одержал верх в битве с Владиславом и хотя не мог завоевать Галича, однако ж услужил сыновьям Романовым, принудив своего тестя, Александра, уступить им Тихомль и Перемиль. Там могли они несколько времени жить спокойно вместе с родительницею, печально смотря на башни Владимирские, наследственную столицу Романову. Туда съехались все верные Бояре, сподвижники их храброго отца, готовые усердно служить и сыновьям, которые в нежном цвете юности обещали зрелые плоды мужества, ум необыкновенный, душевное благородство. Россияне и чужеземцы с удивлением видели в ничтожном городке двор блестящий, составленный из витязей и Бояр опытных, особенно уважаемых Государем Польским. Воевода Сендомирский, именем Пакослав, доброжелательствуя Романову семейству, хотел согласить выгоды оного с выгодами Венгров и Ляхов, бывших тогда явными врагами за Галич; ездил к Андрею и без труда склонил его к миру. Положили, чтобы малолетний сын Андреев, Коломан, женился на малолетней дочери герцога Лешка, Саломее, и княжил в Галиче; чтобы Король уступил Перемышль Ляхам и чтобы Владимир отдать Даниилу с братом, а Любачев миротворцу Пакославу. Условия были исполнены: Александра выслали из Владимирской области, а Владислава, как хищника, заточили. Таким образом (говорит Летописец) сей гордый Боярин безрассудным честолюбием погубил себя и детей, коих никто из Князей Российских, оскорбленных его дерзким самозванством, не хотел призреть. Может быть, утомленные смятениями и переменами Галичане удовольствовались бы тогдашним своим жребием, если бы новое Правительство Венгерское наблюдало умеренность и справедливость; но Андрей весьма неблагоразумно вздумал утеснять нашу Церковь. Уже в первый год Коломанова властвования, в 1214 [году], он писал к папе Иннокентию III, что народ и Князья Галицкие, подданные Венгрии, испросив себе сына его в Государи, желают присоединиться к Римской Церкви, единственно с тем условием, чтобы Папа не отменял их древних обрядов священных и дозволил им отправлять Богослужение на языке Славянском. Когда же Архиепископ Гранский именем преемника Иннокентиева, Гонория III, возложил в Галиче венец Королевский на сына Андреева и Саломею, сей новый Государь, исполняя волю отца и Папы, изгнал Епископа Российского, Священников наших и хотел обратить всех жителей в веру латинскую. Народ, уничиженный мятежами, преступлениями и кознями Бояр запутанный в противоречиях своей системы политической, не смел восстать на тиранов совести, довольствуясь бесполезными жалобами. К несчастию Венгров, Андрей поссорился с герцогом Лешком, отнял у него Перемышль с Любачевом и возбудил в нем столь великую злобу, что он, вопреки узам крови, искал в России сильных неприятелей зятю. Таковым представился ему Мстислав Новогородский. «Ты мне брат, — писал Лешко к сему храброму Князю: — иди прославиться знаменитым подвигом мужества: Галич, достояние твоих предков, стенает под игом утеснителей». Мстислав, подобно отцу готовый всегда на дела великие, не отказался от предложения, столь лестного для его славолюбия.