Она начнет с того, что опорожнит и хорошенько вымоет кухонные шкафчики, а потом займется остальным на кухне, включая стены, окна и шторы. К вечеру все здесь будет сверкать. Ей не терпелось приступить к работе и навести вокруг чистоту и блеск. Марти решила, что у нее нет времени рассиживаться за столом. Она быстро вымыла посуду, придумала занятие для Мисси, надеясь, что некоторое время малышка не будет ей мешать, и всерьез взялась за дело. Может быть, она умела и не все, но способности с жаром отдаваться работе ей было не занимать.

Когда часы на каминной полке показывали половину первого, все шкафы на кухне были вымыты, а их содержимое разложено на полках по-новому, на ее вкус. Кроме того, она обнаружила муку тонкого помола для булочек и крупу, пригодную для каши. Со временем можно подавать на завтрак не только лепешки.

Марти сделала перерыв в работе, чтобы приготовить еду для себя и для Мисси. Они перекусили жареной ветчиной с хлебом и молоком. Марти была довольна, что в доме много молока. По дороге на Запад Клем все время говорил, как оно важно для будущего ребенка. Теперь молока в изобилии, и сын Клема появится на свет здоровым и крепким. После еды, уложив Мисси, Марти вновь вернулась к работе. Она очень устала, но решила, что больше не позволит девочке повторить вчерашний номер. Кроха, должно быть, протопала не меньше мили, пока не встретила отца. При мысли об этом Марти вновь содрогнулась от страха. Нет уж, еще раз она такого не допустит, даже если свалится замертво. Продолжая свое дело, она выстирала шторы и повесила их подсушиться на ветерке. Затем до блеска вымыла окно и энергично принялась за кухонные стены. Работа предстояла нелегкая и продвигалась медленно, но Марти была довольна своими достижениями. Она усердно терла бревенчатые стены, удивляясь, как много уходит воды. Несколько раз ей приходилось останавливаться и вновь наполнять таз. Вспомнив о шторах, она прервала свое занятие и отправилась на поиски утюга, чтобы выгладить ткань, перед тем как повесить на окна. В шкафу на веранде она нашла несколько тяжелых утюгов и поставила их на плиту греться. Пока Марти занималась уборкой, огонь в печи погас, поэтому пришлось разводить его заново. Пытаясь заставить маленький язычок пламени разгореться, она досадовала на себя за небрежность. Когда пламя вспыхнуло, Марти вернулась к работе. Воды на мытье стен ушло так много, что пришлось сходить к колодцу и принести еще. Наконец, все было сделано. Стены блистали чистотой, хотя и отсырели от впитавшейся в них влаги.

Когда она принесла подсохшие шторы, утюги уже нагрелись. Погладив шторы, она повесила их на место, и теперь они хрустели от свежести. Проснулась Мисси, и Марти привела ее на кухню, налив себе и девочке по кружке молока. Настроение у выспавшейся Мисси было веселым. Она славно щебетала. И Марти обнаружила, что детская болтовня даже доставляет ей удовольствие, поскольку, как и работа, отвлекает от печальных мыслей.

Она посадила Мисси на стульчик, сунула ей ломоть хлеба и принялась горячей мыльной водой мыть пол и тереть его щеткой. Когда Марти закончила, у нее ныли спина и руки, но пол стал на удивление чистым. Марти вытряхнула лежащий у дверей коврик, постелила его на место и окинула кухню оценивающим взглядом. Все вокруг сияло. Она была горда собой. Окно сверкало, шторы радовали глаз свежестью, только стены смотрелись, пожалуй, странновато. Сами бревна выглядели чистыми, а вот замазка из белой превратилась в грязно-серую. Марти подошла к стене и потрогала ее пальцем. Замазка не только казалась грязной — она превратилась в самую настоящую грязь. Марти сморщила нос. Что же она наделала? Это все из-за воды! Она впиталась не в бревна, а в замазку, которая, как губка, всосала влагу и стала липкой и мягкой. Марти всей душой надеялась, что к приходу Кларка стены просохнут. Взглянув на часы, она обнаружила, что времени осталось немного. Если она собирается приготовить к ужину что-то кроме лепешек, пора пошевеливаться. Марти увидела, что почти весь хлеб съеден. Как ей быть? Она ни разу не пробовала печь хлеб и не помнила, как это делала ее мать. Марти понятия не имела, с чего начать. Ладно, лучше приготовить хрустящие хлебцы. Правда, она и хлебцы не умеет печь, но уж это наверняка нетрудно. Она вымыла руки и подошла к буфету. Теперь, когда она сама разложила все его содержимое на свое усмотрение, Марти считала его почти своим. Она достала муку и соль. Интересно, в хлебцы кладут яйца? Точно она не знала, но на всякий случай добавила пару яиц. Она долила в смесь молока и размешала тесто. Правильно ли она сделала? Что ж, посмотрим, что получится. Марти порезала картошку, чтобы пожарить ее, и достала ветчину. Она решила, что неплохо бы использовать и другие овощи, и взяла немного моркови. Чистя морковь, Марти услышала, как Ол Боб радостным лаем встречает упряжку. Сначала Кларк займется лошадьми, а потом пойдет на скотный двор. Ужинать он будет минут через сорок, прикинула Марти, и оставила морковь, решив, что сначала нужно поставить в духовку хлебцы. Сделать это было несложно, и она представила, как, с благодарностью глядя на нее, Кларк тянется, чтобы взять еще хлебец. Марти хорошенько помешала картошку, которая жарилась на сковородке. «Кофе!» — вспомнила она и бросилась за кофейником, чтобы вскипятить воду. Ведь, по крайней мере, кофе она варить умеет! Марти нарезала ветчину и положила ее поджариваться на другую сковородку. От шипящей ветчины пошел чудесный аромат. Она понюхала хлебцы и с трудом удержалась, чтобы не открыть дверцу духовки и не взглянуть на них. Марти была уверена, что они еще не готовы. Она еще раз перемешала картошку и с тревогой взглянула на грязные разводы замазки между бревнами, которые подсыхали на глазах. Может, если Марти будет молчать, Кларк ничего не заметит. А к утру все станет белым, как прежде. Оставалось перевернуть ветчину, а картошка уже готова. Марти отодвинула сковородки подальше от жара и подбросила дров. Тут она вспомнила про морковку: ее она так и не почистила. Наконец, горшок с морковью стоял на плите. Марти поставила его в самый жар, чтобы еда поспела поскорее. Картошка, вне всяких сомнений, поджарилась, разве что немножко раскрошилась от слишком усердного перемешивания. Вот только почему-то с каждой минутой она выглядела все менее аппетитно. Хлебцы! Марти бросилась к духовке, боясь, что, промедлив, она испортила все дело. Но вряд ли то, что у нее получилось, можно было испортить. На противне лежали даже на вид жесткие комья, бесформенным видом напоминающие булыжники. Марти вынула противень из духовки и вытряхнула один из комьев на стол, чтобы он немного остыл и можно было его попробовать и вынести приговор. Она медленно надкусила свое произведение, но не тут-то было: хлебец не поддавался. Она сжала зубы крепче, но по-прежнему без результата.

— Проклятье, — пробормотала Марти и, открыв дверцу печи, швырнула в нее отвратительный предмет. Огонь вокруг него тихонько зашипел, по-кошачьи пятясь назад, но ужасный ком теста оставался целым и невредимым. Он лишь немного почернел от лизавших его языков пламени.

— Проклятая отрава! Еще и гореть не желает, — разозлилась Марти и запихала в печь еще одно полено, пристроив его прямо поверх обгорелого куска теста. — И что мне теперь с этим делать? Марти огляделась вокруг. Как избавиться от своего позора? Сжечь эти комья ей не удастся. Если она бросит их собаке, они предстанут на всеобщее обозрение. Она закопает их в землю. Чертовы хлебцы! Она торопливо сгребла их в подол фартука и направилась к двери.

— Мисси, сиди смирно, — сказала Марти. Вспомнив прежний опыт, она вернулась и сняла с огня кофейник. Затем Марти вышла за дверь и бросила взгляд в сторону скотного двора. Убедившись, что путь свободен, она побежала в дальний конец сада. Почва была еще мягкой, и, упав на колени, она быстро выкопала руками ямку и затолкала в нее отвратительные комья. Она торопливо присыпала их землей и помчалась назад, в дом. Уже во дворе Марти почувствовала запах подгоревшей ветчины.