Глава 10

Сильный порыв ветра всколыхнул шторы. Пятницкая хотела закрыть окно, но оно и так было закрыто. Она посмотрела на входную дверь: может, это вернулся Виктор, поэтому сквозняк? Тоже нет. Вика снова повернулась к окну и вздрогнула от испуга.

На подоконнике сидел Тимофей — мальчик, который не разрешил себя исцелить.

— Привет! Я освободился. Решил навестить тебя. Узнать, как ты.

Сердце Пятницкой бешено колотилось. Она закрыла глаза руками, потом открыла. Мальчик продолжал сидеть на подоконнике и смотреть на неё.

— Можешь меня потрогать, — улыбнулся он, протягивая руку. — Я даже осязаем.

— Ты умер? — спросила Виктория, наконец понимая, что происходит.

— Да, пару часов назад. Пока мама плакала, был с ней, но ей дали снотворное, и она уснула. Пусть отдохнёт. Мама устала. А я к тебе переместился. Меня попросили стать твоим проводником и показать тебе наш мир.

— Наш, то есть этот мир? — не поняла Пятницкая. — Кто попросил?

— Ты их называешь Высшими силами. Потом сама поймёшь, когда встретишься с ними. Я покажу тебе четвёртый план бытия.

— Четвёртый? — озадаченно переспросила Вика. — А мы на каком сейчас?

— На третьем.

— Ну хоть не на самом нижнем, — попыталась пошутить она.

— Третий план содержит в себе первый и второй, — улыбнулся Тимофей. — Это четвёртый ты уже не видишь.

— Ты ведь сейчас не совсем тот мальчик, с которым я говорила?

— Это как посмотреть. Я — он. Я всё помню. И я вне человеческой жизни, хоть и часть этого мироздания. Через сорок дней я окончательно перейду на четвёртый план бытия и буду пребывать там. Моя земная жизнь закончилась, а существование — нет. Я свободен. Я вне игры. Хотя смогу наблюдать, что происходит дальше на третьем плане.

— А переродиться ты сможешь?

— Я — нет. Но у моей души может быть иное воплощение.

— То есть как? Ты не есть душа?

— Я дух. Я носитель образа одного из воплощений души.

— То есть у души всё-таки может быть много воплощений? А вот ты лишь одно из них?

— Да, всё верно.

— И все воплощения различных душ обитают на четвёртом плане бытия, как ты его назвал?

— Да. И не только духи. Я покажу тебе всё вскоре. А сейчас мне пора. Только не пугайся в следующий раз. Я снова приду с порывом ветра.

— Я постараюсь. Если бы ты хоть сообщение предупредительное прислал…

— Могу мысленно предупредить, — улыбнулся он. — Если спать не будешь, услышишь. Будет небольшой звон в ушах. Это нормально. И пройдёт. Что ж, до свидания, Вика.

— До свидания, — попрощалась Пятницкая.

И мальчик исчез.

Вика опустилась в рядом стоящее кресло. Её глаза наполнились слезами. Тимофей умер спустя три дня после её визита. Мать потеряла единственного сына. И его отец тоже. Она ничего не смогла сделать. Таково было решение Тимофея. Только Вика пока не могла принять этот выбор. До этого ей никогда не приходилось работать с детьми. И терпеть подобное поражение.

Кто-то обнял её сзади. Вика вздрогнула и резко обернулась.

— Полегче, это всего лишь твой муж, — усмехнулся Виктор, резко отстраняясь, чтобы не удариться головами. — Разве может быть кто-то ещё?

— Как тебе сказать… может, — выдавила из себя Пятницкая, утирая несуществующий пот со лба и шумно выдыхая.

— Ты плачешь? — всматриваясь в лицо жены, спросил Поспелов.

— Да. Я не смогла исцелить ребёнка, и мне плохо.

— Почему ты мне не сказала, Вик? Почему не позвонила?

— Не хотела дёргать в командировке.

— Ты звонишь мне с вопросами, как сделать лучше процесс по работе, а тут ты не смогла исцелить ребёнка, плачешь, как я понимаю, не первый день. Серьёзный повод, чтобы позвонить.

— Я не знаю. Хотела справиться сама.

— И пошла справляться вместе со Смолиным? — вдруг спросил Виктор.

Вика пристально посмотрела в глаза мужу, удивляясь и смущаясь тому, что он знает такие подробности.

— Мне нечего сказать, кроме того, что мы просто гуляли по парку и разговаривали, — честно ответила она, не отрывая взгляд. — Ты ревнуешь? Не доверяешь мне? — спросила Виктория.

— Ревную, и мне неприятна эта ситуация.

— Мне было нелегко в тот день, когда я не справилась с исцелением. Мы с Алексеем встретились случайно в кафе, даже не на работе, и он настоял на прогулке в парке, видя моё состояние. Всё.

— Я знаю, что всё. Мой водитель живёт в том районе и видел вас. Я больше не хочу, чтобы это снова повторилось. И не хочу, чтобы ты близко общалась со Смолиным. Мне он не нравится. Считай, что это личное.

— Твой водитель только в этот раз видел что-то?

— Это было не первый раз?

— Такое впервые. Однако я не первый раз ощущаю, что кто-то за мной следит. Вернее, в последнее время я почти постоянно это ощущаю.

— У меня нет привычки следить за кем-либо, тем более я не стану устраивать слежку за тобой. Если у меня возникнут сомнения, я спрошу. Я понимаю, что ты работаешь с Алексеем в одном банке, что у вас бывают встречи и, возможно, даже деловые обеды. Но смотреть закат вместе в парке — это перебор. Ты всегда мне рассказывала, с кем встречаешься. А тут утаила. Это вызывает во мне неприятные чувства.

— Я поняла, — тихо сказала Вика. — Прости, милый. Ты прав. Я не стала говорить, чтобы тебя не расстраивать, чтобы ты ничего лишнего не подумал. Получилось хуже.

— Да, хуже. Я доверяю тебе и хочу, чтобы мы были честны друг с другом. И чтобы, когда тебе плохо, я был первым, кто узнаёт об этом.

— Согласна, — тяжело выдохнула Пятницкая, в полной мере осознавая свою ошибку. — Я сейчас видела того мальчика. Прямо у нас дома.

Виктор бросил на жену непонимающий взгляд.

— Я видела его дух. Он умер пару часов назад.

Из глаз Виктории заструились слёзы.

— Милая, — нежно сказал Виктор, подходя к жене и обнимая её.

— Я в замешательстве, — прошептала Виктория. — С одной стороны, он умер, с другой стороны, я понимаю, что нет. Что его дух, кажется, вечен. Я в замешательстве, — повторила она. — Меня разрывают противоречивые чувства. Чем больше я узнаю этот мир, тем больше не понимаю. И осознаю, насколько я мала и незначительна в нём. Раньше мне казалось, что я важна и делаю работу для мира. А теперь? Что в этом мире зависит от меня? На что я могу повлиять, чтобы мир был добрее и лучше? Тимофея, например, в порыве гнева как-то избил его отец. Его мать он тоже бил. А я должна просто принять это как данность, так как у меня нет доказательств, кроме видений. Тогда зачем мне все эти видения? Зачем мне мой дар?

— Милая, ты однозначно делаешь этот мир лучше, — погладил её по волосам Виктор. — И ты сама мне рассказывала про свободу воли человека. Ты делаешь всё, что зависит от тебя, и это главное. Ты спасла меня от тюрьмы, Ваню моего исцелила, подарила жизнь Смолину, вылечила его мать. Ты минимум раз в неделю спасаешь кого-то. Откуда у тебя сомнения, что ты не важна в этом мире? И то, что ты не всесильна, тоже нормально. Позволь себе учиться, познавать. Не требуй от себя идеала.

— Ты опять про мою неидеальность. Тяжело, милый. Я мозгами, может, и понимаю, о чём ты, а сердце рвётся на части. Я не справилась. Ему было только пять лет.

— Может, кто-то ещё винит тебя в смерти этого мальчика? — осторожно спросил Виктор.

— Нет, я больше ни с кем не общалась. Всё быстро произошло.

Поспелов печально посмотрел на жену, чуть качая головой — ему совсем не нравилось то, что говорила Вика.

— Ты устала. Очень устала. Пора делать выбор: работа в банке или исцеления. Тебе больше нельзя это совмещать. Ты скоро выгоришь окончательно. Тебя прямо сейчас нужно отправлять в отпуск на неделю без телефона и планшета, а ты точно откажешься и побежишь завтра присоединять Виват-банк и согласовывать инструкции. Ты не отдыхаешь. Это плохо закончится.

— Милый, я не могу выбрать. Я люблю свою работу и исцеляю сколько себя помню, — запротестовала Пятницкая, забывая, что ещё три дня назад сама думала прекратить целительство.

— Я это уже слышал. И всё же снова повторюсь: пора выбирать.

— Давай не сегодня, пожалуйста.

— Я даю тебе три месяца. Надеюсь, ты продержишься. Хотя, кажется, я совершаю большую ошибку. И выбирать нужно прямо сейчас. Позвони Николаю, попроси пару дней за свой счёт.

— Завтра важное совещание по присоединению. Я должна там быть.

— Всегда будет что-то важное. Ты не видишь себя со стороны, а я вижу. И очень чётко вижу, что ты на грани. И я очень хочу, чтобы моя жена не сошла с ума. Бери телефон и звони.

— Милый… — начала отпираться Вика.

— Звони! — Виктор был непреклонен.

Пятницкая как загипнотизированная недобрым взглядом мужа взяла в руки телефон.

— Я отпрошусь на завтра и послезавтра. Но завтра уйду после совещания. Оно закончится в двенадцать.

— Ладно. Звони.

— А что сказать? Почему я отпрашиваюсь?

— Говори правду. Так всегда проще. Краснов же знает о твоём даре. Он адекватный руководитель и поймёт, что полтора дня ничего не решат по работе, а для твоего душевного равновесия будут спасением. Звони.

— Всё. Звоню. Уже идёт набор номера. А ты поедешь со мной?

— Да. Пойду посмотрю, куда можно завтра улететь. Хорошо, что у нас есть шенген.

***

Виктория сидела на третьем этаже в распахнутом окне номера отеля возле знаменитой Арены-ди-Вероны и пила шампанское. Из телефона доносилась негромкая музыка — что-то из современной итальянской эстрады. Виктор был в душе.

Вот так нежданно-негаданно жизнь преподнесла ей сюрприз, и несложившаяся когда-то поездка в Верону всё же осуществилась, только с любимым мужем, а не со Смолиным.

«Здравствуйте, Виктория! Я хотела бы встретиться с вами вновь. Когда это возможно?» — на телефон пришло сообщение от Анны.

«Какая удивительная женщина, всегда попадает не вовремя. И при всей странности нашего общения, всё равно не заканчивает его. Для чего мне всё это?» — подумала Вика, однако почти сразу ответила, посмотрев своё расписание:

«Здравствуйте! Я смогу на том же месте в понедельник в 18:30».

«Буду там! Спасибо!»

Виктор вышел из ванной. Его волосы были влажными. На груди поблёскивали капельки воды. Ниже талии он был обернут в белоснежное полотенце. Пятницкая ощутила, как в ней зарождается желание, но тут Виктор сказал: