— С этим, — усмехнулся Ф'лар, — никто, кажется, уже и не спорит. Отнюдь. Причем в основном благодаря нашему доброму Мастеру Робинтону..

— Ну так и в чем же проблема? — Лесса кивком приветствовала Себелла и Н'тона и сурово взглянула на своего спутника, ожидая ответа.

— Лишь в том, в какую часть Южного мы допустим безземельных сыновей владетелей, прежде чем они сами превратятся в проблему. Корман уже подходил ко мне сегодня, когда окончилось выпадение.

— Да, я видела, как вы разговаривали. Честно говоря, после нынешнего столкновения с Древними я все думала, скоро ли выплывет этот вопрос… — Она со вздохом распустила ремень, стягивавший ее летный костюм. — Я бы хотела знать больше. Джек-сом что-нибудь делает, сидя там в бухте?

Себелл вытащил из-под куртки объемистый сверток.

— Он не терял времени даром, как, впрочем, и остальные. Возможно, Лесса, это уменьшит твое беспокойство… — И Себелл с видом победителя развернул аккуратно сложенные листы большой карты, некоторую часть которой занимали белые пятна. К подробно прорисованной линии побережья там и сям примыкали изученные участки материка, окрашенные разными цветами. По краям стояли даты и имена тех, кто проводил измерения того или иного куска. Полуостров, глядевший в сторону Нерата, был вычерчен во всех подробностях; Ф'лар сразу узнал Южный Вейр и холд Торика. По обе стороны от полуострова красовались гигантские пространства земли. На западе разведанную часть континента ограничивала песчаная пустыня, окружавшая большой океанский залив. Восточное полуострова береговая линия тянулась на еще большее расстояние, постепенно выгибаясь к югу. В самой восточной точке ее была обозначена высокая, симметричных очертаний гора и маленькая бухта, помеченная звездочкой.

— Вот и все, что мы на сегодняшний день знаем о Южном континенте, — сказал Себелл после несколько затянувшейся паузы, в течение которой Предводители рассматривали карту. — Как видите, мы еще не успели нанести на карту все побережье, не говоря уже о внутренних частях материка. То, что вы перед собой видите, потребовало трех Оборотов огромной работы…

— Кто же ее выполнил? — спросила Лесса заинтересованно.

— Многие, в том числе Н’тон, фермеры Торика и ваш покорный слуга. Но большей частью карты мы обязаны одному молодому арфисту по имени Паймур.

— Так вот, значит, что сталось с ним после того, как у него пропал голос; — удивилась Лесса.

— Если верен масштаб, — медленно, задумчиво проговорил Ф'лар, — весь Северный Перн уместился бы в западной половине побережья…

Себелл поставил большой палец левой руки на кончик полуострова, и растопыренная кисть руки накрыла часть карты.

— Даже и этот кусочек, — сказал он, — надолго занял бы господ владетелей. — И, услышав, как приглушенно ахнула Лесса, с улыбкой обвел правой рукой восточную половину. — Если верить Паймуру, здесь — лучшая часть континента.

— Возле той горы? — вырвалось у нее.

— Да! Возле той горы!

Когда Паймур вновь появился из лесу, было почти уже темно. Он вел в поводу Балбеса, а Фарли кружилась над его головой. Подойдя к Шарре, Паймур сложил к ее ногам спелые фрукты, сплетенные в косу за длинные черешки.

— Держи! Это в порядке компенсации за то, что некоторые из нас так постыдно сбежали нынче утром… — Он присел на корточки и попробовал улыбнуться. — Видишь ли, не только Балбес перепугался всей этой толпы… — И Паймур картинным движением стряхнул пот со лба. — Мне не приходилось видеть сразу столько народа с тех пор, как… да, пожалуй, со времени того собрания в Южном Болле. Так ведь это было целых два Оборота назад! Честное слово, я думал, они никогда отсюда не уберутся. А что, завтра они опять прилетят?..

Джексом улыбнулся вопросу, заданному жалобным тоном, но был вынужден кивнуть:

— Я чувствовал себя немногим лучше твоего, Паймур. Собственно, я тоже рад был удрать — на счастье, подвернулась охота. Потом я занимался той нашей кладкой и ставил сети… — И он махнул рукой в направлении соседней бухты.

— Забавное чувство, когда обнаруживаешь, что не хочешь быть среди людей, — сказал Паймур. — Знаете, мне прямо воздуху не хватало. Ну разве не глупость?.. — Он повертел головой, взглянул на камни и бревна, громоздившиеся кругом в темноте. — Честное слово, даже внутри холда я никогда так не задыхался… — И покачал головой: — Во что я превратился, я, Паймур, арфист, общительный парень!.. Сказал бы мне кто раньше, что я побегу от людей… быстрее Балбеса!

Он фыркнул, потом засмеялся.

— Если вам станет от этого легче, могу сообщить, что мне тоже было малость не по себе, — сказала Шарра. — Спасибо за фрукты, Паймур. Эта… эта орда слопала все, что мы приготовили. Хотя, по-моему, там еще осталось немного жареного мяса с ребрышками…

— Сейчас я готов съесть даже Балбеса… хотя нет, слишком жилист, — с облегчением вздохнул Паймур и растянулся на песке, а Шарра, посмеиваясь, пошла разогревать ему ужин.

— Меня убивает мысль о том, что здесь будет все время толочься множество людей, — сказал Джексон Паймуру.

— Догадываюсь, — усмехнулся молодой арфист. — Слушай, Джексом, ты понимаешь — ведь я был в таких местах, где прежде меня не ступал ни один человек! В иных из этих мест я готов был промочить штаны со страху, другие едва заставлял себя покинуть, так они были прекрасны… — Он отрешенно вздохнул. — И все-таки, как бы то ни было, это я побывал там самым первым… — Внезапно он сел и указал пальцем в звездное небо: — Ага, вот они!.. Эх, было бы у меня дальновидящее устройство…

— Они — это кто? — спросил Джексом и вывернул шею, пытаясь рассмотреть, что привлекло внимание Паймура и невольно ожидая увидеть всадников на драконах.

— Так называемые Сестры Рассвета. Здесь они видны утром и вечером и куда выше над горизонтом, чем на Севере. Видишь — вон те яркие точки. Сколько раз они указывали мне путь!

Джексом проследил направление его руки и увидел три звезды, горевшие ярким, почти не мерцавшим огнем. Не обратить на них внимания было невозможно. Джексом даже удивился, как это прежде они не привлекли его взгляда.

— Скоро они поблекнут, — сказал Паймур. — Если только не будет ни одной луны. Потом опять появятся — уже перед рассветом. Давно собираюсь расспросить о них Вансора. Они ведут себя не так. как все нормальные звезды. Не знаешь. Звездочет не собирается сюда заглянуть и помочь со строительством холда для Робинтона?

— По-моему, он единственный, кто не собирался, — ответил Джексом. — Но не отчаивайся, Паймур! При таких темпах, как сегодня, они закончат холд в два счета. А что ты хотел выяснить насчет Сестер Рассвета?

— Да вот почему они ведут себя не как положено порядочным звездам. Неужели ты ни разу не замечал?

— Нет… Понимаешь, мы большинство вечеров проводим дома. И, уж конечно, рассветы…

Паймур вновь вытянул руку по направлению к Сестрам:

— Все звезды меняют свое положение в небесах. А они — нет.

— Погоди, почему? В Руате, например, они едва видны над горизонтом… Паймур замотал головой:

— Я не о том. Они постоянны. Все время стоят на одном месте.

— Но это же невозможно! Вансор говорит, у звезд в небе есть корни, точно как у…

— Говорю тебе, они стоят! Всегда в одном и том же положении!

— А я тебе говорю, это невозможно.

— Что невозможно? А ну-ка перестаньте рычать один на другого! — Шарра вышла из темноты с подносом, заваленным едой, и с бурдюком вина через плечо. Протянув поднос Паймуру, она налила всем вина.

Арфист с довольным урчанием принялся обгладывать ребрышко верра. Потом выговорил с набитым ртом:

— Как хотите, а я собираюсь послать записочку Вансору. Я утверждаю, что эти звезды ведут себя весьма и весьма странно!

Мастер арфистов проснулся от того, что вокруг, несмотря на тент, растянутый над его ложем, разлилась неподвижная жара.

Зейр, свернувшийся на подушке возле его уха, тихонько чирикнул. Робинтон огляделся и впервые не увидел рядом с собою сиделки. Его обрадовало такое послабление присмотра. Всеобщая забота была трогательна, но временами арфист с трудом сдерживал раздражение. Что ж, выбора у него в любом случае не было. Усталость и слабость не давали воспротивиться уходу. Отсутствие сиделки, возможно, означало следующий шаг на пути к выздоровлению. Робинтон лежал неподвижно, смакуя уединение. Впереди него лениво трепыхался кливер, и было слышно, как позади легонько хлопал главный парус (Нет-нет, тотчас поправил себя Робинтон, — моряки говорят: «грот»). Одни лишь медленные волны подталкивали судно вперед. Движение волн завораживало, и Робинтон даже встряхнул головой, чтобы не заснуть вновь.