Он подбежал к машине как раз в тот момент, когда захлопывалась дверца. Дэвид рванул ее и, схватив перепуганного парня за горло, выкинул из машины. Элен, съежившись от страха, застыла в дверном проеме, глядя, как Дэвид в ярости одним движением перекинул ее гостя через капот. Одумавшись, он сдержался, чтобы не врезать узурпатору кулаком, и отошел в сторону, пока вспыльчивость не довела его до большой беды.

— Пошел вон! — рявкнул Дэвид.

Парень с трудом забрался обратно в машину. Дэвид перевел взгляд на жену и медленно покачал головой.

— Только не под крышей нашего дома, — сказал он. — Голос его, наполненный болью, был холоден. — Только не в доме, где мы растили нашего Билли. Делай, что хочешь, если тебе надо, но подыщи для этого другое место. — Он повернулся и зашагал к домику отца, изо всех сил стараясь сохранять самообладание.

Джеймс Мэлпас захлопнул дверцу своей черной «БМВ» и включил зажигание. Он насладился первым рыком сверхчувствительного мотора, плавно вывел машину со своего места на автостоянке и нажал акселератор, чтобы подняться вверх по эстакаде подземного гаража, расположенного под зданием «Броди Макклин».

Он терпеть не мог пробки в час «пик» и, прежде чем покинуть офис, выжидал, пока не разъедутся «эти людишки». Каждый вечер он посещал тренажерный зал в спорткомплексе, принадлежащем банку, затем плавал. Это давало ему ощущение превосходства, поскольку, пока его конкуренты надоедали друг другу в барах Сити или томились в ожидании пригородных поездов, он тренировал мышцы и сгонял лишний вес. Не для него привычка выпивать в кругу «своих» после работы. Это слабость. От этого никакой пользы.

Светская жизнь Джеймса всегда была связана с клиентами банка, будь то посещение скачек в Гудвуде ил и регаты Хенли, рыбалка в Шотландии, охота в Нортамптоншире или на болотах Северного Йоркшира. Это были «связи», и они способствовали успеху карьеры Джеймса Мэлпаса. Он никогда не упускал возможности познакомиться с влиятельными людьми.

Предстоящий вечер как раз сулил такую возможность. Джеймс собирался в Найтсбридж на вечеринку, которую устраивал директор коммерческого банка «Мортон», конкурирующей фирмы, но ведь всегда полезно поддерживать контакт с людьми, сидящими на нужных местах, — чтобы обменяться сплетнями, информацией, услугами, в конце концов; расширить круг знакомых в Сити. Это могло оказаться полезным.

Дождь прекратился, но пустынные мокрые мостовые Чипсайда и Хай-Холборна все еще тускло отсвечивали, было влажно и душно. В салоне машины с кондиционированным воздухом Джеймс был защищен от вони отбросов, скопившихся возле закусочных. Он не замечал, как разбредаются в разные стороны женщины азиатского и вест-индского происхождения, которые, выйдя из автобусов, направлялись к зданиям банков и страховых компаний. Там они во второй или третий раз за день будут наводить чистоту и порядок в офисах тех, кто давно покинул кабинет, чтобы выпить бутылку шампанского.

Разгоняя машину по Кингсуэй, Джеймс с удовольствием ощущал тугую напряженность своих мышц, которые приятно ныли после занятий в тренажерном зале. Ему не нужна была музыка в машине: адреналин, насытивший кровь, задавал ритм лучше любой барабанной дроби.

В этот вечер он чувствовал исключительную гармонию со своим телом, поскольку испытал особое облегчение, помимо того, что наступает после обычных упражнений со штангой или на снарядах. Подобно Джону Кеннеди, он начинал страдать от головной боли, если хотя бы раз в три дня у него не было полового сношения. Но в отличие от покойного президента, Мэлпаса не особенно волновал пол его партнера. Ему пришлось потратить целых две недели, чтобы уговорить паренька, служившего в пункте обработки почтовой корреспонденции банка, и заманить его в раздевалку, оторвав от упражнений на гребном тренажере. В конце концов он своего добился.

Мэлпас почувствовал жжение внизу живота, ноги напряглись, точно стальные рычаги, когда он вспомнил непродолжительное, но сильное объятие под струями горячего душа. Подросток притворялся беспомощным, цеплялся руками за перегородки душевой кабины, прикидывался испуганным, когда его жестокий и властный завоеватель овладел им. Еще больше Джеймса возбуждало то, что мальчишка стал задыхаться, когда Джеймс начал вторгаться в его тело. Мэлпас предпочитал использовать собственную слюну, чтобы облегчить проникновение, вместо бабской вазелиновой смазки, и паренек стонал и отбивался, когда Мэлпас входил в него. Это усиливало наслаждение Джеймса, ему хотелось держаться с мальчишкой грубо. Все было в высшей степени удовлетворительно, думал Джеймс, не подозревая, как банальны и примитивны его фантазии.

«БМВ» миновала подземный переезд из Пиккадилли в Найтсбридж, район, который Джеймс считал «своим». Когда он мысленно рисовал карту города, то сознательно выбрасывал из нее преисподнюю — Лейчестер-сквер, Оксфорд-стрит или Тотенэм-Корт-роуд. На их месте были пустыри — между Сити и Королевским городским округом Кенсингтон и Челси.

Джеймс собирался развлечься вечером еще и в связи с репортажем Шарлотты Картер для сводки новостей Эн-эн-эн. Чарльз Рейвенскрофт с белым от гнева лицом бегал по коридорам, выискивая того, кто допустил утечку информации. Он устроил допрос каждому члену подкомиссии, но — увы! — он не там искал, со злорадством думал Мэлпас. Рейвенскрофту давно надо было научиться запирать на ключ шкафы с документами, а точнее, шкаф своего тупого личного помощника, бывшего выпускника аристократической школы Харроу.

Мысли о неприятностях, свалившихся на голову Чарльза, развлекали Джеймса весь остаток пути, но стоило ему оказаться среди гостей банкира, и он снова сосредоточил все свое внимание на делах. Потягивая минеральную воду, он разглядывал гостиную с высокими потолками, гудевшую от разговоров, насыщенную запахами сигар и духов. Всюду были самоуверенные мужчины, интересующиеся деньгами, и разряженные женщины в блестящих платьях, плотно облегавших их оберегаемые голодной диетой фигуры. В отличие от подобных сборищ в Нью-Йорке, эти люди не только говорили о деньгах, но и думали лишь о них, оценивая доходы других гостей или прикидывая стоимость имевшейся у них информации, их связей и их драгоценностей.

Уже через несколько минут Джеймс включился в разговор с банкиром, который в «Мортоне» занимался капиталовложениями в фонд охраны окружающей среды. Они обменялись мнениями о том, как плохо идут дела у такого фонда, хотя он ничуть не хуже, чем другие так называемые «этические» фонды. Банкир сетовал, что экологически чистая продукция привлекает потребителей только в том случае, если она стоит дешевле, как, например, бензин без содержания свинца. Поскольку, по его словам, широкая публика не видит связи между уничтожением озонового слоя и своим собственным образом жизни. По обыкновению Джеймс задавал умные вопросы; расставаясь, они обменялись визитками. Затем обоих завертело, подобно тому, как крутятся шикарные одежды в необычной стиральной машине.

Этого отнюдь нельзя было сказать о задней комнате бара «Бриклейэрс Армс», неподалеку от Лондон-Холл. Пол Робертс принял предложение Гэри «врезать» после работы. Это было несколько часов назад, а они все переходили из одного бара в другой — восемь молодых маклеров банка «Броди Макклин».

К девяти вечера Пол уже избавился от настороженного отношения к маклерам, ему нравился их грубый юмор, но приходилось делать над собой усилие, чтобы не отставать от них в феноменальном поглощении крепких напитков. В университете он способен был за ночь одолеть максимум восемь пинт горького пива, а шампанское после водки с тоником — вообще другое дело.

С наступлением ночи они все больше удалялись от центра, перебираясь из отделанного хромированной сталью и пластиком бара «Коутс Караоке», интерьер которого напоминал космический корабль, к покрытым рельефным орнаментом темным стенам «Бриклейэрс Армс». Когда они приехали, задняя комната была уже синей от табачного дыма, и там сидели простые парни. Во влажном вечернем воздухе не чувствовалось прохлады, и все перешли с водки на пиво — более освежающий напиток.