– Мильтон, конечно. Он больше похож на себя, если не считать, что дядя несколько укоротил ему нос. А тот в халате – Аристотель.

– Вам не кажется, что они все похожи друг на друга?

– Как вы можете говорить так? У Шекспира – усы.

– Все равно их можно принять за братьев.

– Все портреты дядюшки похожи друг на друга. Надо к ним привыкнуть и научиться различать достоинства. Когда ему удастся уговорить вас позировать, вы станете похожи на всех прочих. Вы тоже не избежите общей участи.

– Для меня это большая честь, но моя индивидуальность будет отмечена черной повязкой на глазу.

– О, неразумный! – засмеялась она. – Неужели вы думаете, что он отступит от своих принципов? У вас будут сверкать на лице два одинаковых черных агата, как у всех других. На вариации дядя не способен.

Дэмлер улыбнулся, но не упустил возможности подколоть Пруденс.

– Кларенс никогда не нарисует то, чего нет в натуре, это было бы слишком. Вы к нему несправедливы. Он просто старается несколько скорректировать недоработки природы. Что касается меня, то скоро я и в самом деле сниму повязку.

– Очень жаль. Она придает вам пикантность, я бы сказала – создает имидж. Мне очень нравится.

– Вы хотите представить меня в невыгодном свете? – улыбнулся он довольно странной улыбкой.

– Что вы хотите сказать? Я вас раскусила – вы решили начать придираться и подшучивать надо мной.

– Вовсе нет. Просто хотел предложить обмен – ваш чепец на мою повязку. Не сейчас, но в ближайшем будущем. Например, что, если вечером на балу вы появитесь без чепчика? В обмен даю обещание при первой возможности снять повязку. Сегодня еще рано.

– А, так вы тоже идете на бал? – произнесла она с облегчением. – По крайней мере будет хоть один знакомый.

– Я полагал, что мы идем вместе. Но, кажется, поторопился с выводами. У вас, по-видимому, другие планы.

– Нет, – поспешила она исправить положение и улыбнулась, чтобы Дэмлер, чего доброго, не обиделся.

– Следовало пригласить вас раньше. Собирался сам принести приглашение, чтобы заодно договориться, но был занят работой. Генриетта меня опередила. Не имеет значения вы ведь незнакомы с ее кругом, а мне будет приятно, если вечер вы проведете в моем обществе.

Его галантность заставила сердце Пруденс биться сильнее. Между ними никогда не было флирта, просто хорошие дружеские отношения. Но она не была изваяна из камня.

– Я планировала ехать одна, но буду счастлива, если сможете сопровождать меня.

– Вы не оправдываете свою репутацию, мисс Пруденс Мэллоу. Если бы поехали одна, вас подхватил бы самый беспутный гость на балу. У Хетти собирается очень разношерстная компания. Там встретите и герцогов королевского дома, и набобов, и всевозможных выскочек.

– Разве у меня такой заброшенный вид? Чепец послужил бы мне верной защитой от любителей легкой поживы.

– Но вы же не наденете чепец, не так ли? – он бросил неодобрительный взгляд на ее головной убор.

– Вообще-то собиралась.

– Пожалуйста, не надо. Что касается вопроса, который вы задали, – нет, вид у вас самый обычный. Просто когда леди появляется в подобном обществе впервые, да еще без сопровождения, ее тут же заарканивает какой-нибудь прощелыга. Порядочные джентльмены будут ждать, пока их представят, а всякие торговцы атакуют, не дожидаясь формальностей.

Она засмеялась, полагая, что уже не в том возрасте и не настолько хороша, чтобы привлечь внимание светского повесы.

– Постараюсь держать их всех на почтительном расстоянии и представлю вам только епископов и вегетарианцев. – Он поднялся. – Я слишком злоупотребляю вашим временем. Заеду за вами в восемь. До вечера. – Дэмлер поднял руку в знак прощания и вышел.

После ухода маркиза вдохновение вернулось к Пруденс. До обеда она писала, а за столом сообщила, в котором часу «поклонник» заедет за ней. (Иначе как «поклонник» Кларенс не хотел называть Дэмлера). Никто не догадался, что этот вопрос решился только что.

Кларенс не мог не присутствовать при таком важном событии, как отъезд племянницы на вечер к герцогине в компании маркиза. Он был так взволнован, что надел черные парадные брюки и белый жилет, чтобы спуститься вниз.

– Они хорошо смотрятся вместе, – обратился он к сестре – Жаль, что у него физический недостаток, но на картине его не будет. Заметила, что Пру сняла чепец? Это намек, что она собирается принять его предложение. Надо нарисовать ее без чепчика. Зря она начала его носить. Я уговаривал ее этого не делать, но девушка так упряма. Ну, Вилма, во что будем играть – в пикет или папу Джоана? Мы уже неделю не играли в папу Джоана.[1]

Мисс Мэллоу было хорошо известно всеобщее внимание, которое обычно встречало появление кареты Дэмлера, но она не была готова к тому, что интерес толпы может перекинуться на нее. В новом зеленом платье она выглядела хорошенькой и держала себя с достоинством, но будь она страшилищем, интерес к ее особе был бы не меньшим благодаря тому, кто ее сопровождал. Любая леди, которую Дэмлер вывозил на светские сборища, тут же становилась предметом всеобщего обсуждения среди джентльменов зависти среди дам. Маркиз попытался оттеснить от Пруденс нескольких сомнительных личностей, но начались танцы, и их разъединили. Ей приходилось танцевать с теми, кто ее приглашал, и она была им благодарна за внимание. Два или три раза Дэмлеру удалось перехватить ее у других партнеров.

– Не поощряйте ухаживания старика Малмфилда, – предупредил он Пруденс. – С женщинами это сущий дьявол.

– Он мне в отцы годится.

– Его любовница годится вам в дочери. Лучшая защита от него для вас – возраст. Для него вы слишком стары.

– Надеюсь, что в свои двадцать четыре года я все же не слишком стара для человека, которому за пятьдесят! – засмеялась она. – Его партнерша похожа на ребенка.

– Я думал, что вы старше, – признался Дэмлер, критически разглядывая ее, словно не поверил ее словам.

– Спасибо. Зачем вы просили меня снять чепец? Хотели, чтобы я заменила его тюрбаном?

– Хотите сказать, что вы моложе меня? – озадаченно спросил он.

– Мы никогда не уточняли ваш возраст.

– Какая досада. А я всегда принимал вас за женщину старше меня. О, Боже, опять все испортил. Нужно было изобразить изумление, что вам больше двадцати. Но вы и в самом деле выглядите более зрелой дамой – и очень хорошенькой. О, черт, сюда идет Кларенс.

Пруденс испугалась.

– Какой Кларенс?

Повернувшись по направлению его взгляда, она увидела краснолицего толстяка с головой, похожей на ананас, который направлялся к ним.

– Мисс Мэллоу, разрешите представить вам герцога Кларенса, брата принца Уэльского. Служил во флоте. А почему нет принца? Интересно было бы пообщаться со всеми наследными принцами, если они здесь.

– А! У вас новая дама сегодня, Дэмлер? – произнес герцог хрипловатым голосом.

Когда заиграла музыка, герцог схватил Пруденс за руку, даже не спросив ее согласия, и потянул в круг на кадриль. Танцевал он плохо, говорил громко, выкрикивал что-то, что не требовало ответа. После танца заставил Пруденс выпить несколько бокалов вина.

Дэмлер забеспокоился и бросился на поиски Пруденс. Он нашел их в гостиной, где был приготовлен стол с закусками.

– Смазливая девица, – поздравил его герцог громко. – У нее много денег?

– Ни гроша, – ответил Дэмлер, сокрушенно покачав головой.

– У красивых никогда не бывает денег.

– Жаль – Кларенс отошел, не поблагодарив Пруденс и не попрощавшись.

– Он порвал с миссис Джордан. Ищет богатую наследницу, – пояснил Дэмлер.

– Мне показалось, что вы постарались отогнать его от меня, – пошутила она. – Немного денег у меня все же есть.

– Немного его не устроит. Ему надо на что-то содержать отпрысков, у него их десяток, и это только от Джордан.

– Это слишком. Я бы поставила точку после пятого, несмотря на то, что они от герцога. Всему есть предел.

Подошла леди Мелвин, и Дэмлер передал ей остроту мисс Мэллоу. Она тут же пересказала ее мистеру Джемисону. К концу приема шутка ходила среди гостей как лучшая острота вечера, так как позволяла сказать что-то определенное о предмете последнего флирта лорда Дэмлера.