— Разве мы знакомы, мисс?

— Я вас узнала, — сказала женщина, слегка покраснев. — Вчера благодаря вам мои малыши, вечно плачущие от голода, получили еду. Я — та несчастная, которой вы и ваш друг великодушно помогли.

Молодой человек поклонился и прошептал:

— Благодарю судьбу за то, что она послала мне вас. Вы можете оказать нам большую услугу.

— О, с огромным удовольствием! Только я не мисс, сэр… я недавно овдовела…

Дикки вошел в лачугу. Внутри царила ужасающая нищета, потрясшая репортера до глубины души: голые грязные стены в трещинах, убогая лежанка, два продавленных колченогих стула, холодная печь, тарелки с отбитыми краями. Маленькие окна, вместо стекол заклеенные бумагой, выходили на пустырь, заваленный черепками, консервными банками и горами мусора. Дикки снова пожалел, что у него нет денег.

«Я обязательно вернусь сюда», — подумал он.

— А теперь, сэр, — сказала женщина, — объясните, чем я могу быть вам полезной.

— Очень просто, миссис. Вы знаете, кто живет в доме под номером шестьсот шесть?

— Вы имеете в виду дом, в который вошла молодая дама?

— Именно! — воскликнул Дикки, сгорая от любопытства.

— Там живут безработный по имени Остин и его семья. Он — честный, трудолюбивый человек, но уж очень вспыльчивый. Месяц назад дирекция мясного комбината уволила его за участие в заварушке. Остина занесли в черный список, и теперь он не может никуда устроиться. Говорят даже, что он — один из руководителей рабочего движения. Но это не делает его богаче — семья Остина живет в страшной нужде. Кроме того, Остин тяжело болен, поэтому-то мисс Салливан и приходит к нему.

— Мисс Салливан? — переспросил Дикки, обрадованный поворотом разговора.

— Да, мисс Долли Салливан, врач.

— Вы с ней знакомы?

— Я видела ее всего два раза. Первый раз это было две недели назад в доме Остина. Я иногда хожу туда, чтобы помочь его жене, когда та сильно устает.

— Значит, мисс Долли приходит лечить Остина? Она что же, практикует здесь?

— Не думаю, но должна вам сказать, что по тому, как она ухаживает за моим соседом, можно сказать, что она — преданный своему делу и умелый врач.

— А откуда взялась эта мисс Салливан? Где она живет?

— Я больше ничего не знаю… но…

— Не волнуйтесь, миссис, я не полицейский. Даю вам честное слово. Я — журналист. Меня интересует все, что касается рабочего движения и жизни рабочего класса. Уверяю вас, сведения, которые вы мне любезно предоставили, никому не повредят. Впрочем, я узнал все, что хотел. Сейчас я должен идти, но вы позволите прийти сюда завтра?

— Конечно, сэр!

— Вы, вероятно, безработная?

— Увы! Овдовев, я тщетно пытаюсь найти работу. Мой муж работал на фабрике, там он и умер. Теперь у наших детей не осталось никого, кроме меня.

— Я и мой друг хотим предложить вам несложную работу. Оплата — по всей справедливости.

— О, благодарю вас, сэр!

— Не торопитесь меня благодарить — пока еще мы у вас в долгу. До завтра, миссис.

— До свидания, сэр! Я с превеликим нетерпением буду ждать вас.

Во время этой короткой беседы репортер не заметил, да и не мог заметить, что за ними следят. Приложив ухо к выбитому и закрытому картоном окну, стараясь не пропустить ни слова, их подслушивал какой-то человек. Видел ли он, как Дикки входил к вдове, выслеживал ли на улице в то время, когда репортер наблюдал за мисс Салливан, а может быть, незнакомец и раньше шпионил за домом Остина — остается загадкой.

Между тем репортер в сопровождении бедной вдовы направился к двери. Поняв, что разговор окончен, человек отпрянул от окна, в несколько прыжков обогнул дом и притаился у входа. Ничего не подозревая, Дикки распахнул дверь, сделал шаг вперед и вдруг увидел занесенную над собой руку с кинжалом. Почувствовав смертельную опасность, молодой человек инстинктивно попятился, но было уже поздно. С неимоверной быстротой незнакомец опустил руку, и Дикки почувствовал сильный удар в грудь. Холодный клинок кинжала по рукоятку погрузился в тело. Репортер вскрикнул, покачнулся и упал как подкошенный на руки насмерть перепуганной женщине.

В ожидании. — Тревога. — Необыкновенный тайник. — Полиция! — Именем закона! — Образцовая тюрьма. — Способы общения. — Жан Рено не забыт. — Положение заключенного обязывает. — Тайны, тайны, тайны… — Угрозы. — Заявление узника о предстоящем побеге.

Оставшись один, Жан Рено погрузился в чтение газет. Но несмотря на все старания молодого человека увлечься этим занятием, его ум был не в состоянии воспринимать ни информацию, ни сплетни. Мало-помалу буквы поплыли перед глазами Жана, его взгляд стал туманным и бессмысленным. В памяти Жана возник образ нежной и гордой девушки с золотистым нимбом над головой. Расплывчатое изображение словно витало в воздухе над газетными листками, машинально смятыми руками француза. С губ молодого человека слетело прекрасное, мелодичное имя, заставлявшее его сердце биться сильнее:

— Эллен! Дорогая, дорогая моя Эллен!

Все последние события, казалось бы, не связанные между собой, трагические и тесно переплетенные с судьбой Маленькой Королевы, пронеслись в его голове, как восхитительный и одновременно ошеломляющий сон. Какой пройден путь! С трудом верится в реальность событий, превративших его, серьезного и уравновешенного ученого, в настоящего героя романа! Больше того — в героя приключенческого романа! Он думал о прошлом, еще очень недавнем, но уже порядком стершемся из памяти. Он вспомнил об упорной борьбе в далекой Франции, на родине, которую покинул в поисках счастья. Внезапно мысли Жана вернулись к настоящему, к событиям бурным и странным, приближавшим, однако, его к той, кого он, быть может, поведет по длинной дороге жизни. Женское лицо в обрамлении роскошных золотистых волос стояло перед глазами влюбленного, и он снова и снова восторженно шептал дорогое имя:

— Эллен! Дорогая Эллен! Когда я снова вас увижу? Минуты текли в сладостных мечтаниях и в каком-то дивном экстазе, заставлявшем Жана забыть о яростных сражениях, опасностях и угрозах.

Прошел час. Бой часов заставил молодого человека очнуться. Волшебство было нарушено двенадцатью гулкими ударами. Прелестное видение исчезло.

«Полдень! Как, уже?! Но куда исчез Дикки?!» — подумал Жан Рено.

Его друг не вернулся, хотя должен был вернуться уже полчаса назад. Что же произошло? Почему он задерживается?

Внезапно Жан Рено ощутил страшное беспокойство. Он ежеминутно поглядывал на часы. Ему казалось, что время, отмеченное тревогой, течет ужасно медленно.

Прошел еще час! Жан ходил из угла в угол, не находя себе места. Помимо воли ему в голову лезли и, что еще хуже, там укреплялись самые дурные мысли. Жан хотел было броситься на помощь репортеру. Но перед ним тут же вставали вопросы: куда бежать? у кого спрашивать? Молодой человек машинально нажал на кнопку электрического звонка. Ему хотелось кого-нибудь увидеть, с кем-нибудь поговорить. Спустя несколько минут вошел мистер Уил. Он смотрел на Жана холодно, почти подозрительно, но, заметив поразительные изменения, произошедшие с лицом постояльца, чуть было не расхохотался.

— Очень удачно, мой дорогой, — без предисловий сказал хозяин. — Да, очень удачно! Тем более что этот грим очень скоро вам пригодится. Послушайте, а куда делся мистер Дикки?

— Как! Разве вы его не видели? Он ушел более двух часов назад, тогда как обещал отсутствовать не больше получаса! Я ужасно беспокоюсь.

Хозяин бара с легкой досадой возразил:

— Это невозможно! Как он сумел проскользнуть мимо меня? Вот ловкач!

— Но что могло случиться, мистер Уил?

— Я думаю, my dear lad, что ваше убежище известно полиции.

— Тысяча чертей! Мы говорим совсем не об этом! Я хочу узнать, что стало с моим другом.

— Этот ваш Дикки — малый не промах. Должно быть, он обнаружил детективов, что окружили дом.

— Но тогда я у них в руках!!! Надеюсь, что только я. Если мой друг на свободе — еще не все потеряно.