– Принеси пива, а? – попросила она выжидательно, все еще опасаясь, что ее одернут за такую непринужденность.

Хмыкнув, Мазур принес, заодно достав вторую и себе – когда-то еще выпадет случай? Работать по своей прямой специальности сегодня уж точно не придется. Хорошо, что голова почти не трещит – выпито вчера было не так уж много…

Девчонка ловко присосалась к банке, предварительно улыбнувшись Мазуру чуть ли не лучезарно. Вполне освоилась. Убедилась, что клиент достался галантный и доброжелательный, в торец не заезжает и в душу с сапогами не лезет.

Мазуру она понравилась – потому что не строила из себя жертву роковых обстоятельств, не талдычила душещипательные сказочки о несчастной любви или чем-то похожем, толкнувшим на тернистый путь порока. Относилась ко всему философски – это была ее работа, и она работала с улыбками и прибаутками. Тоже твердый профессионал, только в другом роде.

– А ты милый, – сообщала Пакита, разделавшись с пивом. – Не хамишь, ничего такого не требуешь… Даже непохож на американца.

– Ну конечно, золотце, – сказал Мазур. – Я же из Австралии. Слыхала про такую страну?

– Это где-то на юге? Там еще кенгуру…

– Ага, – сказал Мазур. – Так и носятся – прыг-скок… Аж в глазах рябит.

– А, ну понятно, почему ты такой милый… Потому что не янки. Я их терпеть не могу. А ты здорово понимаешь девушку…

Мазур не стал ей, понятное дело, рассказывать, что не так уж давно волею обстоятельств работал какое-то время вышибалой в натуральнейшем борделе – не так уж и далеко отсюда, в Южной Америке. Нельзя ни ей, ни кому бы то ни было рассказывать такие вещи, потому что ни его, ни других словно бы и не было тогда южнее Панамского канала, севернее Патагонии… Просквозили по стране, как ветерок, и улетучились призраками…

– Ты мне что-нибудь подаришь на память? – с лукавой улыбкой поинтересовалось смазливое создание, картинно сцепив пальцы на затылке, чтобы подчеркнуть иные свои прелести.

«Какая меркантильность», – грустно подумал Мазур. И сказал:

– Золотце, я ведь только что из плаванья. Нет при мне ни гроша, и дарить нечего… Подожди немного, а? Заберу денежки из банка, разбогатею, приоденусь… И непременно загляну к тебе в гости. С полными руками подарков.

– Вы все так говорите – потом, потом… И не приходите.

– Честное слово, – сказал Мазур насколько мог убедительно. – Ты мне понравилась, с этого места не сойти. Как только разживусь деньгами, нагряну в гости. – Он огляделся. – Черт, ни бумаги, ни карандаша… Объясни, как тебя найти, я запомню.

– Ты здесь уже бывал?

– Первый раз.

– Тогда запоминай. Квартал называется Ремихио, любой таксист тебя отвезет за пятерку. Там…

Мазур старательное слушал, фиксируя в памяти названия улиц, номера домов, ориентиры в виде кафе и вывески кинотеатра. Неизвестно еще, как будут протекать дальнейшие события, чем обернутся – а в совершенно незнакомом городе да вдобавок в стране, где никогда прежде не бывал, очень полезно иметь хотя бы одного знакомого, на которого с грехом пополам можно полагаться. Девочка такой профессии без малейшего удивления воспринимает человека, которому в силу каких-то своих сложностей приходится однажды лечь на дно, притаиться ненадолго. Особенно если ей заплатить как следует. Денег, правда, нет ни гроша, но если придется уходить, ими можно разжиться, есть кое-какие соображения…

– А ты правда придешь?

– Клянусь Австралией, – сказал Мазур.

– У меня очень приличный район, я там не работаю. Не пожалеешь. Я тебе покажу город, есть масса мест, где парень с деньгами может приятно и безопасно провести время. Вот взять хотя бы…

Дверь распахнулась без малейшего стука. Мазур инстинктивно приготовился дать качественный отпор любой агрессии, но это оказался всего-навсего Санни, уже полностью одетый и без пушки в руке. Вид у него, правда, был не особенно безмятежный и довольный, как стоило бы ожидать от человека, скоротавшего ночку в обществе пары бутылок неплохого виски и смазливой подружки Пакиты. Скорее он выглядел удрученным и встревоженным. Без церемоний мотнул головой в сторону двери:

– Все, крошка, одевайся и линяй. Тебе ведь заплатили? Ну вот и ладненько. Линяй, линяй, у нас тут срочные дела…

Пакита – привыкшая, надо полагать, и к более худшему обороту дел – с гримаской вскочила, проворно накинула платье и без возражений направилась к двери, послав напоследок Мазуру выразительный взгляд, призвавший поддержать морально. Мазур ответил сочувственной мимикой – и дверь за ней захлопнулась.

Санни подошел к нему вплотную и тихо распорядился:

– Одевайся живенько. Тони приехал. Хочет на тебя посмотреть. Джонни, ты парень вроде бы ничего, и Фил то же самое говорит, вот я тебя по-дружески и предупреждаю – держи ухо востро и постарайся ему понравиться, хоть из кожи вон лезь. Он тут, на этом долбанном острове, большой босс, мы все перед ним должны ходить на цыпочках…

– Слушай, – так же шепотом ответил Мазур, – но ведь Ричард мне твердо обещал…

Оглядываясь на дверь, Санни зашептал:

– Ричарда тут нет, усек? Здесь босс – Тони. Так что ты смотри! Боссы между собой всегда договорятся, а простые парни вроде нас правды не найдут, если что, хоть тресни… Ну, поворачивайся! Тони ждать не любит…

«Вырубить его нетрудно, – подумал Мазур. – Нетрудно поступить так же и с остальными. Но что потом? Очертя голову ломиться в полную неизвестность? Нет, нужно дождаться хоть какой-то определенности и не пороть горячку. Вокруг – Соединенные Штаты, сущая терра инкогнито, до Пасагуа далековато…»

Моментально одевшись, он вслед за Санни вышел в коридор и спустился на первый этаж. Санни показал на одну из дверей, но сам следом за Мазуром внутрь не пошел.

В просторной пустоватой комнате у старинного массивного столика сидел в небрежной позе человек лет пятидесяти, одетый дорого и безукоризненно. Ничего такого специфически итальянского Мазур в нем не усмотрел – ни особенной смуглости, ни смоляных кудрей. Просто-напросто широкоплечий тип с аккуратной прической, квадратной челюстью и тяжелым взглядом.

Взгляд многое может о человеке сказать – особенно тому, кого, подобно Мазуру, учили вылавливать в глазах малейшие нюансы, оттенки, черты характера и много чего еще.

У этого типа были волчьи глаза – взгляд человека, способного без малейших колебаний запалить этот город с четырех концов, если того потребуют интересы дела. И даже если в центре пожарища окажется его собственная бабушка, подобный тип и пальцем не пошевелит. Санни прав: это, действительно, не Ричард – это гораздо хуже… Паскуда, и все тут. Ухо востро!

– Значит, Джонни, – сказал сидящий без тени улыбки. – Чем зарабатываешь на жизнь, Джонни?

– Ищу испанский галеон, – ответил Мазур, прилежно стоя перед ним, правда, все же не навытяжку. – Есть один синдикат, они меня наняли как аквалангиста… Ну, а потом Ричард меня попросил о пустяковой услуге…

– И ты моментально согласился?

– Они так настойчиво просили, что я не смог отказать…

– Бывает, – без улыбки кивнул Тони. – Ну и как ты, Джонни, себе представляешь свое ближайшее будущее? Чего бы тебе хотелось от жизни? Не от меня, а от жизни? Предположим, я тебе предложу идти на все четыре стороны. Куда ты пойдешь, оказавшись за воротами? И что перво-наперво станешь делать? Мазур пожал плечами:

– Я бы вернулся на Пасагуа. Искать галеон. Правда, денег у меня нет ни цента, но я-то полагал, что меня отвезут назад ваши ребята… Ричард мне говорил, что оставит в покое, если я для него сделаю работу… а то и предложит дальнейшее сотрудничество. Я полагал, мы обо всем с ним договорились.

– Вот как? – без выражения произнес Тони. – Вы с Ричардом, значит, договорились… Только здесь не Ричард распоряжается, а я… если ты не против, конечно.

И надолго замолчал, буравя Мазура тяжелым взглядом.

– Я, честное слово, не собираюсь ни с кем посторонним откровенничать о ваших делах, – сказал Мазур спокойно. – У меня хватает своих забот, повидал достаточно, чтобы не лезть в чужие… В общем, можете на меня положиться…