Во всяком случае, он получал команды от инстинкта или из глубины своего мозга, или все равно откуда. Он пришел на станцию, подошел к кассе и совиными глазами уставился на кассира, как будто ожидал, что кассир сам сейчас же предложит ему маршрут. Ведь нельзя же спросить билет куда-нибудь в спокойное место, недосягаемое для закона. Надо самому назвать место назначения, любое, даже то, которое первое придет в голову. Он уже раскрыл рот, чтобы назвать станцию, как сообразил, что именно это место он назвал Дороти, когда судорожно подыскивал ответ на ее вопрос: куда он едет.

Та часть мозга, которая продолжала работать ясно, остановила это слово на полпути к губам. Если они начнут искать тебя, они быстро проследят твой путь до города и начнут спрашивать всех на автобусных и железнодорожных станциях, пока не нападут на след. Они будут говорить с этим кассиром, и он им все расскажет. И хотя мимо него и проходят сотни людей, он может иметь блестящую память и вспомнить тебя по самой малюсенькой детали, и тогда он расскажет все, что знает, а это может быть очень много. Не рискуй с ним. Не рискуй ни с кем. Те, кто сидят сейчас в тюрьме, это те, кто шел на необязательный риск.

Брансон купил билет в город, который находился на расстоянии трех четвертей пути от того места, куда он хотел попасть. Положив билет в карман, Брансон взял чемодан, повернулся и почти наткнулся на высокого человека, худого, с коротко подстриженными волосами и сверлящими глазами.

— А, мистер Брансон, — сказал Рирдон с деланным радушием. — Отдыхаете?

— По официальному разрешению, — ответил Брансон, собрав всю свою волю, чтобы взять себя в руки, потом добавил: — Люди иногда должны отдохнуть.

— Конечно, конечно, — согласился Рирдон, уставившись на чемодан Брансона с таким видом, как будто он может видеть вещи насквозь. — Желаю приятного времяпрепровождения.

— Ради этого и еду, — ответил Брансон, затем в нем поднялась злоба. — А вы что здесь делаете?

— То же, что и вы, — улыбнулся Рирдон, — уезжаю. Нам случайно не по пути?

— Не знаю, — отпарировал Брансон. — Я не знаю, куда вы направляетесь.

— Ну, какое это имеет значение, куда ехать, — ответил Рирдон, словно не заметив неприязненного тона Брансона, потом взглянул на вокзальные часы и бросился к кассе. — Мне надо спешить. Еще увидимся.

— Может быть, — согласился Брансон, не выражая восторга от этой идеи.

Он сел в поезд, не уверенный, что отделался от Рирдона. Его мысли прыгали резвей, чем кошка на углях. Встретить этого парня здесь — это уже совсем не похоже на совпадение. Когда он проходил через барьер перрона, то быстро и незаметно оглянулся. Рирдона поблизости не было.

До отправления поезда оставалось десять минут, и эти десять минут Брансон провел очень беспокойно, ожидая в любой момент появления нежелательного попутчика. Если Рирдон следит за ним, то у него есть соответствующий документ, и ему не составит труда выяснить на станции, куда взял билет Брансон, и взять себе билет на тот же поезд. А чего меньше всего хотелось Брансону, так это видеть любопытное, нахальное лицо напротив себя и нескольких часов беседы, в которой нельзя расслабиться и надо постоянно обдумывать свой ответ. Он с волнением всматривался в окно поезда, но не заметил, чтобы Рирдон сел на этот же поезд.

Прибыв на станцию назначения, Брансон бесцельно начал бродить по городу, постоянно следя за тем, что происходит у него за спиной, но никаких признаков какой-либо слежки не обнаружил. Он перекусил в какой-то закусочной, совершенно не чувствуя вкуса пищи, поболтался еще по городу и вернулся на станцию. Насколько он мог определить, никто за ним не шел и никто не околачивался у входа на станцию в ожидании его появления.

— Мне надо попасть в Бельстон, — объявил он в билетной кассе.

— С этим городом нет железнодорожного сообщения, — развел руками кассир. — Ближайшая станция — Хенбери, всего в двадцати четырех милях от Бельстона. Оттуда вы можете добраться автобусом.

— Хорошо. Дайте мне билет до Хенбери, — согласился он. — Когда отходит ближайший поезд?

— Вам повезло. Поезд отходит через две минуты. Девятая платформа. Поторопитесь!

Схватив билет, Брансон галопом бросился на девятую платформу. Он заскочил в поезд и не успел еще занять свое место, как поезд тронулся. Это принесло ему громадное удовлетворение: если его действительно преследовали, и он этого не смог обнаружить, то такой поспешный отъезд наверняка стряхнул хвост.

На нем лежало проклятие из прошлого, которое делало его настоящее таким мрачным: у него было постоянное чувство, что его преследуют, что его подозревают, что за ним наблюдают. Ему казалось, что его окружают всезнающие глаза, которые видят правду и осуждают его.

«Почему я убил Элайн?»

Когда в его голове мелькнул этот вопрос, он сразу почувствовал, как похолодело в животе. По каким-то непонятным причинам у него перед глазами встали картины прошлого, теперь более отчетливые.

Теперь он мог вспомнить ее полное имя: Элайн Лафарк. Да, так ее и звали. Она как-то сама объяснила ему, что ее первое имя происходит от обычного Элин, а фамилия напоминает о французских предках. У нее была замечательная фигура, и она всячески это подчеркивала, вот, пожалуй, и все, что можно было о ней сказать. У нее были темные волосы, темные глаза, и еще она расчетлива и совершенно бездушна. Старая ведьма в молодом обличьи.

Она имела на него почти гипнотическое влияние тогда, когда ему не было еще и двадцати, и он был в десять раз большим дураком, чем до или после этого. Она собиралась держать его на расстоянии, пока он не сделает карьеру. А до этого времени ему отводилась роль горящего желанием любовника-раба, мечтающего когда-нибудь получить ее тело в награду за все. Время от времени она требовала подтверждений того, что ее влияние на него безгранично. И он покорно предоставлял их ей, желая и ненавидя ее одновременно.

И вот тогда, два десятка лет назад, он взорвался. Она вызвала его в Бельстон, на денек, желая помахать перед ним наживкой, как перед рыбкой, она хотела просто вытереть об него ноги и убедиться еще раз, что он принадлежит ей душой и телом. Это-то и было ее ошибкой. Что-то в нем лопнуло, от сердца что-то оторвалось, и его ненависть достигла критической массы. Он швырнул ее на землю, но его ярость была слишком большой, чтобы удовлетвориться этим. Вот так он и проломил ей череп. А потом он похоронил ее под тем деревом.

Он, должно быть, был тогда совсем сумасшедшим.

Детали всего этого всплыли в нем так живо, как будто это было вчера, а не двадцать лет назад. Он увидел ее бледное лицо, сведенное судорогой от яростного удара, ее измятое тело, неподвижно лежащее на земле, маленькую струйку крови, вытекающую из-под ее темных волос. Он до сих пор чувствовал ту ярость, которую вложил в удар. Он видел себя, укладывающего последний кусок дерна между корнями и утаптывающего рыхлую землю, чтобы скрыть следы своего преступления.

А потом последовал долгий период умственной тренировки, которой он приучал свой мозг забыть прошлое: он полностью убедил себя, что ничего этого не было, что Элайн Лафарк никогда не существовало, а он за всю свою жизнь никогда не был в Бельстоне.

И он сумел-таки изгнать ужасные воспоминания из головы, пока катились мимо года. Сегодня он мог представить свое преступление ясно и в оттенках, тогда как в предшествующие годы оно уже полностью потерялось в тумане. Даже для того, чтобы вспомнить полное имя Элайн, ему потребовалось какое-то время. Но как он ни старался, он никак не мог воспроизвести в своей памяти ни одного из пейзажей Бельстона, он был совершенно не уверен, помнит ли он вообще именно этот городок. В прошлом он много поездил и видел очень много одноэтажных провинциальных городков, и в этом смысле ему было трудно отделить их один от другого.

И даже сейчас он не может понять, почему Элайн выбрала тогда именно Бельстон.

Ко всему прочему, он не мог сейчас точно сказать, чем его так взяла Элайн. Очевидно, он должен был помнить это, потому что именно здесь и лежало начало его преступления. И все равно он этого не помнил. Насколько помнил Брансон прежние времена, он не превзошел своих товарищей в юношеских безумиях, никогда не был мартовским котом. Здесь должна быть какая-то необычная причина, заставившая его избавиться от Элайн. Где-то когда-то он сделал что-то и, очевидно, Элайн это знала и держала его в руках.