— Вы так уверены? Вы уверены, что хотите ссориться со мной?

Она рассмеялась, вздернув подбородок:

— В жизни мне не раз приходилось сталкиваться с подонками. Так что у меня есть опыт.

Эти ее слова сразу заставили его стать серьезным.

— Если у вас возникнут проблемы — любого рода, — вам лучше связаться со мной. Кем бы я ни был, Соня, но я не подонок.

Соня никак не ожидала, что Пола Роландс появится на пороге ее магазина. Еще один «удачный» день?

И время неподходящее! Через полчаса она собиралась пообедать с Камиллой. С Полой была еще одна женщина, постарше. Обе с хмурыми лицами, одетые явно чтобы произвести впечатление.

«Чертова маман, — подумала Соня. — Сходство — очевидно; выражение лиц — идентично».

Она приветствовала обеих сдержанным кивком. Заканчивая формировать большой букет желтых геликоний, она добавила несколько листьев имбиря, которые создавали очень интересный эффект.

— Ну вот, миссис Томпсон, — Соня подала букет пожилой даме, — можно добавить сюда еще несколько темных листьев филодендрона, если они у вас есть дома. Посмотрите, как это будет выглядеть в интерьере.

Миссис Томпсон кивнула, очень довольная оригинальным букетом:

— Это просто замечательно! Благодарю вас.

— Я рада, что вам понравилось.

Проходя к двери, миссис Томпсон посмотрела на двух модно одетых женщин с надменными лицами. Судя по всему, для них она была невидимкой. Забавно…

Мэрилин Роландс шагнула к прилавку — образ матери, защищающей своего детеныша.

— Послушайте, молодая леди, — начала она без всякого вступления, — то, что вы делаете, просто возмутительно!

Соня выразительно подняла брови:

— Я с вами знакома?

— Вы знаете меня. Я мать Полы.

— Ну а Пола не может за себя говорить? — вежливо поинтересовалась Соня.

— Без шуток, молодая леди, — предупредила Мэрилин. — Наглости я не потерплю. — Ее рука, унизанная кольцами, тяжело опустилась на прилавок. Голубая эмалевая ваза полная белоснежных гардений, подпрыгнув, сдвинулась в сторону. Соня поправила ее.

— Стоит ли мне принять какие-то меры, миссис Роландс? — сказала она. — Здесь есть охранник, патрулирующий эту улицу.

Мэрилин с изумлением откинула назад голову с аккуратной прической:

— Вы мне угрожаете?!

— Я имею полное право отказаться обслуживать некоторых покупателей, которые приходят ко мне в магазин, миссис Роландс.

Наконец Пола открыла рот:

— Никому не разрешу так разговаривать с моей матерью! Мой отец вышвырнет вас отсюда в два счета!

— Сомневаюсь в этом, — сказала Соня.

— Только не надо приплетать сюда моего мужа! — воскликнула Мэрилин.

— Миссис Роландс, я прошу вас уйти, — еще раз повторила Соня.

Мэрилин не отступила:

— Сначала мне нужно, чтобы вы пообещали прекратить ваши игры.

— Какие игры?

Пола торжествующе вскинула руки.

— Разве я тебе этого не говорила, мама? — воскликнула она, как если бы ее нелестное мнение о Соне было доказано.

Мэрилин открыла свою сумочку — конечно же от Шанель — и вытащила оттуда чековую книжку:

— Не пытайтесь вывести меня из себя, молодая леди. Так сколько?

— А сколько вы можете предложить? — прищурилась Соня.

— Я знала, что вы мошенница, — процедила Мэрилин, вложив в эти слова максимум презрения.

— Пятьсот тысяч! — назвала Соня немыслимую сумму.

Мэрилин сдвинула брови:

— Это… приличная сумма. Даже для того, чтобы вы оставили его в покое!

— Кого я должна оставить? Дэвида или Маркуса? — спросила Соня, сдерживая тошноту.

— Обоих. Холт обожает Полу.

— И я не могу оставить себе даже Маркуса?

Мэрилин нахмурилась:

— Вы меня не слышите? Я повторяю — обоих. Они не вашего круга.

— Я уверена, что Холт женится на мне, — подала голос Пола.

Ее мать не мигая смотрела на Соню холодными круглыми глазами — глазами мраморной статуи:

— Двести пятьдесят — мое последнее предложение. Для таких, как вы, это целое состояние. Забудьте про свой магазин. Получите образование. Путешествуйте. А потом устройтесь где-нибудь в другом месте. Одним словом, — она порылась в сумочке, пытаясь найти свою ручку, — мы хотим, чтобы вы уехали. Многие этого хотят. Особенно Вэйнрайты.

— Послушайте меня внимательно, миссис Роландс. — Соня говорила очень тихо, но было в ее голосе что-то такое, что заставило Мэрилин прервать ее поиски. — Я ввела вас в заблуждение. Меня не интересуете ни вы, ни ваши деньги. Я вообще нахожу эту ситуацию в высшей степени недостойной. И единственное, чего я от вас хочу, чтобы вы ушли из моего магазина и никогда больше сюда не приходили.

— Ну уж позвольте! — Миссис Роландс дала выход своему возмущению.

— А я в свою очередь обещаю никому не говорить об этом визите и о тех оскорбительных словах, которые я от вас услышала.

Пола опять подала голос:

— Почему бы тебе просто не отправиться туда, откуда ты явилась? Верно, из какой-нибудь грязной дыры в Европе? Вот и убирайся туда!

— Возможно, мне действительно стоит вызвать охрану.

Миссис Роландс подняла руку:

— Прекрати, Пола! Откуда бы она ни явилась, вряд ли это можно назвать грязной дырой. — Она снова посмотрела на Соню: — Еще раз подумайте над моим предложением, мисс Эриксон. Вы не глупы. Вы скоро поймете свою выгоду. Я мягкая кошечка по сравнению с матерью Холта. Не говоря уж о его отце! Не переходите им дорогу. Я бы вам этого не советовала. Холт для них — все в этом мире. У вас нет никакого шанса получить разрешение войти в эту семью.

Соня посмотрела ей в глаза:

— Вопрос в том, нужно ли мне вообще их разрешение, миссис Роландс.

На выходные Маркус пригласил ее покататься на лодке. Погода была теплой и солнечной.

«Лодка» оказалась быстрой гоночной яхтой, разработанной известным их соотечественником, ставшим потом мировой легендой. Маркус, который выглядел на десять лет моложе в плотно облегающих синих джинсах и в синем с золотыми пуговицами блейзере, с нескрываемой гордостью показывал ей свою «Люси-Анну».

— В свое время я был неплохим яхтсменом. Потом как-то забросил это дело. Сейчас жалею. Дэвид отлично справляется с яхтой. Когда-нибудь он возьмет вас с собой в море. Вы не страдаете морской болезнью?

— Уверена, что на такой прекрасной яхте ее вообще быть не может, — улыбнулась она.

На «Люси-Анне» было три палубы с каютами и салонами. Главный салон был обшит древесиной грецкого ореха с небольшими вставками эбонита. Кроме каюты хозяина было еще четыре каюты для гостей. На кормовой части палубы, выложенной тиковым деревом, куда вел сверкающий стальной трап с поручнем, был сделан трамплин для прыжков в воду — впрочем, для Сони в ближайшее время он не представлял никакого интереса.

— Мы с Люси плавали на ней в Средиземном море, когда у маленького Дэвида были каникулы, — сказал Маркус, улыбнувшись приятным воспоминаниям. — Он был замечательным мальчиком. Замечательным молодым человеком.

— Вы его любите?

— О да! Именно таким мы и хотели бы видеть нашего сына.

Для Сони это оказался прекрасный день. Обед из морской рыбы и водорослей был сервирован на столе из дуба, покрытом толстым стеклом и отделанном эбонитом. Потом из обеденного салона они поднялись на кормовую палубу с удобными креслами вокруг кофейного столика, украшенного низкой черной вазой с желтыми гибискусами.

— Вы выглядите счастливой… — Маркус сказал это таким глубоким голосом, который сразу же выдал его. Соня была в синих джинсах, полосатой майке и белых теннисных туфлях. Простая повседневная одежда для молодой девушки со стройной гибкой фигурой.

Соня медленно повернула голову:

— Так оно и есть. Вы прекрасный компаньон, Маркус. Спасибо, что пригласили меня.

— Я сделаю все, что вы захотите, Соня. Я знаю, что вы меня не любите… Невозможно просить об этом, но… вы чувствуете ко мне хоть какую-то симпатию?