Она наносила ему удары, борясь за самосохранение, ища любое, даже самое нечестное оружие.

Лицо его ожесточилось. Во взгляде ясно читался нарастающий гнев.

— Ты сейчас вцепишься в меня, да, Кэрин?

Она отступила от него на шаг.

— Да, вцеплюсь! И вы знаете почему.

Он схватил ее за локти и, приподняв, затряс, как тряпичную куклу.

— Я знаю почему, но ты ничего не знаешь, сумасшедший котенок. Не понимаю, почему я волнуюсь из-за тебя!

Его гнев только подлил масла в огонь.

— О, вы надменный… высокомерный… дьявол!

Ее жгучие слова возникали из хорошо забытого прошлого эхом унижения, необыкновенного ожесточения ее матери.

Гай, без единого слова, повернулся на каблуках и ушел, оставив Кэрин, лицо которой было словно вырезано из тикового дерева.

Кэрин смотрела ему в след, борясь с желанием побежать за ним, броситься в его объятия, умолять простить… попытаться понять ее… Но ее удерживали гордость и неуверенность. Она прижала руку к своим пульсирующим губам и слезы вновь полились у нее из глаз.

Она вернулась в комнату, захлопнув дверь, и разразилась рыданиями.

Селия, в своих апартаментах, не снизошла до такого излишества, как рыдания. Она уже давно была не в том возрасте, когда рискуют, страдая от последствий. Она сидела у окна, как изящная фарфоровая статуэтка, и замышляла… месть!

Никакого рождественского настроения после этого уже не было, потому что за внешней доброжелательностью и весельем, чувствовалось внутреннее напряжение. За исключением Пипа, наслаждавшегося несчетным количеством подарков, все в доме начинали ощущать это напряжение.

Селия тонкими намеками делала так, чтобы Кэрин чувствовала себя посторонней, не имеющей никаких законных прав на эту семью, более того, она намекала, что ей не место среди них. Ева, в конце концов, была всего лишь кузиной, и поэтому Кэрин им практически никто!

Кэрин делала вид, что не замечает такого отношения к себе. В Бэлль-Эмбер всегда бывало много гостей, родственников, старых друзей, политических деятелей и разных знаменитостей, так что она легко избегала контактов с той, которая, несомненно, была ее смертельным врагом.

Селии, с ее неестественно блестящими глазами, всегда удавалось проследить, где находится Кэрин, и она, с некоторым облегчением, замечала, что девушка держится ближе к Рикки, а вместе с Лайаной и Колином у них сложилась хорошая компания.

Гай явно избегал девушку, и, на какое-то мгновение, Селии показалось, что она ошиблась, но ее острое чутье опытной женщины не позволило ей согласиться с этим.

Словно повинуясь какой-то странной необходимости, Селия не спускала глаз с Кэрин. Глубоко скрытая сторона ее порочной натуры проявилась под давлением обстоятельств.

Канун Нового года, естественно, предполагал обилие развлечений. Кэрин направилась в комнату Лайаны незадолго до семи часов. Если бы суметь уговорить Лайану, снова надеть парик! Она была уверена, что многочисленные гости отзовутся об этом только в самых благоприятных выражениях. Селия, разумеется, придет в ярость, но Кэрин это по-настоящему не пугало. Или пугало? По ее спине пробежала легкая дрожь, и она очень громко постучала в дверь Лайаны в ожидании веселого «Входи!»

Лайана стояла посредине комнаты, втирая в локти крем. Ее неглиже было просто сном в летнюю ночь!

— Привет, Каро. Какие новости?

— Это и я хочу спросить!

Кэрин опустилась в обитое шелком двойное кресло.

— У меня? — удивленно произнесла Лайана, приступая к расчесыванию своих завитых волос.

— Ты действительно хочешь, чтобы я подобрала тебе платье?

— Иди сюда! — Лайана загадочно улыбнулась. Кэрин тотчас же встала, подошла к встроенному шкафу и начала рыться в левой части его, где висели, богато украшенные, вечерние платья.

Лайана следила за ней, чопорно выпрямившись в ожидании. Кэрин поняла, что это работа не из легких. В сбивающем с толку множестве нарядов, она не находила ни одного, который бы ей понравился. Эти платья подошли бы кому угодно, но только не Лайане. И тут, наконец, в самом углу она увидела его — платье было очень скромным, но даже на вешалке безошибочно угадывалось, что оно скроено рукой великолепного мастера. Кэрин провела ладонью по прекрасной плотной коралловой вышивке. Она протянула платье Лайане, которая взяла его, удивленно фыркнув.

— Это купила тетя Триш! Вы с Рикки, кажется, во всем согласны друг с другом.

— Оно очень красиво, Ли! — В топазовых глазах Кэрин читалась решительная убежденность. — Надень его и дай мне посмотреть!

Лайана подчинилась вполне бодро, даже весело. На ней платье смотрелось еще лучше. Кэрин вздохнула от удовольствия и с облегчением.

— У тебя прелестная фигурка, Ли. Ты только должна помнить о том, что плечи надо отвести назад, немного практики — и тебе даже не придется об этом вспоминать.

— Да, мэм! — Лайана рассмеялась и отдала честь. — Ты говоришь, как старая леди!

Кэрин улыбнулась, не отрицая. Она слышала свой собственный голос.

— Надеюсь, я доживу до того времени, когда стану старой леди. Не вижу в этом ничего плохого. Гай сказал, что я могла бы любого сразить взглядом или несколькими словами… — Она медленно, осторожно добавила: — А теперь, как насчет…

Лайана предостерегающе подняла палец.

— Молчи об этом, девочка!

— Но ты бы произвела сенсацию!

— Достаточно — значит достаточно! Это мой девиз! — не уступала Лайана.

— Надеюсь, ты это помнишь, — загадочно произнесла Кэрин. — Ну, ладно, увидимся позже, мисс Эмбер!

Лайана рассеянно улыбнулась. Когда Кэрин вышла, она снова повернулась к зеркалу. У нее действительно приятная фигура. Удивительно, как это подчеркивал особый стиль ее одежды. Она, с блаженным удовлетворением, погладила руками свои великолепные бедра.

Кэрин, одеваясь к вечеру у себя в комнате, не испытывала ни удовольствия, ни приятного ожидания. Она надела красивое платье типа сари, которое тетя Триш подарила ей на Рождество. Платье было из индийского шелка, шикарно расшито золотом. В дополнение к наряду Кэрин причесала свои черные волосы необычно: в виде конского хвоста. Перидотовые серьги матери, ее единственная драгоценность, были вдеты в уши. В этом наряде, со своими своеобразно очерченными глазами, она выглядела красивой и довольно экзотичной.

Молодые люди были буквально ослеплены ею, но она не сразу поняла это. В момент, когда она оказалась рядом с Гаем и Лайаной, та, смеясь, обратила на это ее внимание. Лайана и сама пользовалась большим успехом. Взгляд Гая, обращенный к Кэрин, был глубок, как ночь, и также бездонен. Кэрин подумала, что он не хочет с ней разговаривать, но тот выразительно произнес:

— В красоте есть какое-то ужасающее очарование. Полагаю, что справиться с Кэрин — это не чашку чая выпить!

Лайана сдержала смех и хотела продолжить разговор, но Гай, под предлогом, что ему надо встретить новых гостей, отошел от них.

Лайана переживала свой звездный час. Все было бы прекрасно, если бы не этот ужасный Дэйв Бэррон, старый друг Рикки. Его манеры приводят просто в ярость. Лайана указала глазами, и Кэрин увидела высокого, крепко сложенного молодого человека с умным некрасивым лицом, который и приводил Лайану в ярость. Кэрин четко произнесла:

— А мне он нравится!

— Нравится? — с недоверием воскликнула Лайана. — Но он же невозможен! Ты его не знаешь. С тех пор как он добился этой стипендии Родза, он невыносим! Он даже обвинил меня в том, что я остановилась в своем интеллектуальном развитии!

Она лениво похлопала Кэрин по плечу и пошла разыскивать Колина.

Менее чем через минуту, Лайану подстерег тот же Дэйв Бэррон, сообщивший ей, что Рикки сказал, дескать, она хочет потанцевать с ним. Лайана сначала пришла в замешательство, потом очень удивилась, но, так или иначе, оказалась в его руках, невольно рассмеявшись. В конце концов, он настоящий великан, и она может, свободно выпрямившись, смотреть на него. Это чудесно! На лице Лайаны появилась преобразившая ее улыбка, и, к ее удивлению, Дэйв Бэррон улыбнулся ей в ответ, и сильнее прижал к себе.