Лайана приняла от тетушки сэндвич с цыпленком и озадаченно подняла голову.

— Кто такой Колин?

Тетя Триш осталась спокойной. Она поняла, что что-то произошло. Рикки и Пип настороженно ожидали, на их лицах было удивление и восторг: Колина никто не любил.

Селия бросила на Кэрин быстрый недобрый взгляд, обещающий возмездие. Кэрин шокировала неожиданная твердость, появившаяся в ее мягких, женственных чертах лица. Но Селия отлично владела собой. Она лишь улыбнулась дочери.

— Все в порядке, дорогая, — протянула она. — Это шутка, не так ли? Размолвка влюбленных?

Кэрин одолевала мысль, что все это выльется в весьма неприглядную сцену, поэтому она повернулась к своему юному, заинтересованному брату со словами:

— Если ты закончил, Пип, можешь идти в свою комнату. Во второй половине дня мы можем куда-нибудь съездить.

Пип, похоже, немного расстроился, ему очень не хотелось уходить, когда развивались такие события, но он привык подчиняться сестре и без слов встал.

Селия посмотрела на Кэрин с явным злорадством.

— Маленькая мама, да? Ты слишком привязана к этому ребенку! — Она повернулась к дочери: — Ну, что ты скажешь, дорогая, или ты ничего не можешь сказать? — Ее смех звенел весело. — Конечно, тебе придется расстаться с этим ужасным париком!

Пульс учащенно бился на шее Лайаны, она начала быстро говорить, подыскивая слова, но они слетали с ее губ стремительным потоком:

— Скажи мне, какое оправдание, какая ложь, выдержанная в изящном стиле, может затмить причиненное мне зло?

Селия, казалось, была искренне потрясена, ее лицо побледнело до прозрачности. Даже Рикки выглядел ошарашенным. Кэрин пыталась встретиться взглядом с тетей Патрицией. Напряжение возрастало. Никто не мог предсказать, до чего дойдет Лайана.

Селия почти шептала:

— Как ты можешь сказать такое мне, своей матери, которая тебя любит?

Мягкий, хрипловатый голос оборвался на патетической ноте.

Лайана внезапно поднялась с презрительной усмешкой на губах.

— Слава Богу, никто больше не любит меня таким образом!

Селия выдохнула и простонала в смятении. Ее глаза злобно сверкнули в сторону Кэрин.

— Нет, Селия, — произнесла Лайана, тщательно подбирая слова. — Ты ошибаешься. Сердце знает свою горечь! А теперь, простите, мне нужно сделать несколько телефонных звонков, хотя отделаться от Колина можно и за минуту.

Со стремительной грациозностью она удалилась с террасы, высоко подняв голову, расправив плечи, изящная, как юный рыцарь.

Селия покинула их без лишних слов. Она не последовала за дочерью. Патриция Эмбер посмотрела на остатки кофе в своей чашке.

— Как это отвратительно!

— Слишком мягко сказано, Триш, — обрел, наконец, дар речи Рикки.

— А мне кажется, вполне подходяще! — сдержанно ответила тетя.

Рикки рассмеялся.

— У тебя просто талант представлять все так, будто ничего особенного не происходит, Триш. Но ты же делала это много лет, не так ли?.. Находясь между Селией и нами. Господи, в эти минуты, что я был здесь, я думал, что мне придется быть судьей на состязании в ругательствах. У Ли был такой вид, будто она готова наброситься на нее!

— Вряд ли она напала бы на мать, — печально заметила тетя.

— О, не знаю! Вспомни, сколько раз нападали на Ли. Когда у тебя ложное представление о приличии, не всегда побеждаешь. — Рикки посмотрел на Кэрин: — Здесь, лапушка, кроется какая-то история. Что произошло?

Кэрин обменялась взглядом с тетей.

— Это не моя история, Рикки. Это не мое дело.

— И теперь это не твое дело, моя драгоценная? — У Рикки блеснули глаза. — Твое появление многое изменило в этом доме!

— По-моему, Рикки, тебе пора унять любопытство, — мягко вмешалась тетя Триш. — Что бы Кэрин ни было известно, ясно, что она тебе этого не скажет и на это, я знаю, у нее есть достаточные основания.

— Аллилуйя! — Рикки вскочил. — Это было для меня тяжелое моральное испытание, девочки! Вам придется меня простить. У меня есть кое-какая неоконченная работа!

Обе женщины были рады, что он ушел. Им надо было поговорить о многом.

Умышленно или нет, Рикки довершил падение Селии и накликал бед на свою голову. Поздно вечером, когда все наслаждались кофе и ликерами, а на самом деле, думали о расторгнутой помолвке Лайаны, и ее невероятном решении принять приглашение на вечер Дэйва Бэррона, Рикки, с ликующими глазами, вошел в комнату.

— Если хотите получить незабываемое впечатление, будьте добры, пройдите все сюда.

Гай поднял глаза и впервые за весь вечер улыбнулся.

— Ну что ж, я приветствую это, веди!

Как только Гай двинулся с места, все последовали за ним, в разной степени заинтригованные, кроме Кэрин. Она знала, что на уме у Рикки.

Портрет стоял на мольберте в середине библиотеки, размещенный так, чтобы свет падал на него самым выгодным образом. В комнате воцарилась глубочайшая тишина, нарушенная тетей Триш, которая изумленно произнесла:

— Невероятно! — И глаза ее выразили искреннее восхищение. — Как красиво!

Марк Эмбер короткими, быстрыми шагами подошел к полотну.

— Мальчик мой! Мальчик мой! Я никогда и не подозревал!

— Знаю! — усмехнулся Рикки.

— Первая искра, предвещающая великое пламя. — Спокойный голос Марка звучал почти благоговейно. — В нем настоящее чувство гармонии. Это же действительно наша маленькая Кэрин!

Только Селия и Гай стояли сзади, храня странное молчание. От Кэрин, как прототипа портрета, никто и не ждал комментариев. Рикки же расточал быстрые, несдержанные улыбки, смотря то на одного, то на другого. Его мир был ярким и прекрасным.

Селия задумчиво нахмурилась.

— Это в высшей степени похвальное усердие, дорогой. Особенно если учесть твой возраст. — Она облизнула пересохшие губы. — Модель, вероятно, слишком идеализирована, но это понятно. Правда, поза излишне вычурна, поэтому нарушена гармония.

Рикки, как безумный, закричал от радости и запрыгал по комнате на одной ноге.

— Удар ниже пояса! Доказательство! Доказательство, что я добился успеха!

Селия метала глазами копья презрения. Прошел век, как показалось Кэрин, прежде чем заговорил Гай:

— Ты можешь сам оценить картину?

Рикки не мог скрыть своего удовлетворения. Его юное восторженное лицо покраснело.

— Чего еще может желать художник? Быть всю жизнь осененным успехом. Оценить картину! Вот еще! — Его глаза озорно блеснули. — Я, вероятно, не продам ее тебе!

— Тебе придется! — самоуверенно произнес Гай и подошел к полотну. — Глаза удивительные, самая удивительная деталь на удивительном лице. Я никогда не видел глаз, даже отдаленно похожих на эти, если не считать глаз Стивена. — Он перешел на другое место, изучая портрет с другой стороны. — Поздравляю тебя, Рикки. В этом отношении ты превзойдешь всех нас!

Короткий всхлип смеха Селии прозвучал умоляюще:

— О Гай, дорогой, не будь слишком добр к моему мальчику!

— Довольно давать человеку ложное представление о его способностях, — вежливо отозвался Гай. — По-моему, Селия, у Рикки большой талант, хотя я и не пойму, почему он скрывал его от нас все это время.

Казалось, он хотел сказать что-то еще, но потом решил промолчать.

Кэрин готовилась столкнуться с Селией. Каждый нерв ее был напряжен от сознания, что она должна быть настороже.

Все рассматривали портрет, восхищаясь его великолепием и незаурядной техникой исполнения.

— Это превосходно! — счастливо произнесла Патриция Эмбер, настроение которой явно поднялось. — Где же мы его повесим?

— Подождите, пока я получу за него первую премию, — попросил ее Рикки. — Это ведь только две недели! — Он наклонился и поцеловал Кэрин в щеку. — Благословенная мисс! Я благодарю тот день, когда Гай привез тебя к нам! — Он с ухмылкой обернулся к Гаю: — Как тебе понравились пятьсот долларов?

Гай поднял голову и мельком взглянул на Кэрин.

— Ты недооцениваешь себя, Рикки!

— Ого! — Рикки, казалось, готов был расплакаться от счастья. — А как насчет тысячи?