– Пойдемте обедать!

Сьюзен, гордо выпрямившись, сидела в гостиной родного дома. Ей казалось, что сейчас спина просто поломается, словно упрямое деревце, от излишнего напряжения. Рассерженный Джон нависал над ней, и Сьюзен знала, что такая позиция не предвещает ничего хорошего для нее. Она вновь чувствовала себя виноватой, как будто она безответственная девчонка, прогулявшая всю ночь неизвестно где и неизвестно с кем.

Мне уже двадцать четыре года! – убеждала себя Сьюзен, стараясь не выглядеть такой виноватой. Я имею право сама решать, с кем и как мне жить. Я могу строить свою жизнь так, как мне хочется! Джон должен это понять. А если он не желает понимать, что ж, придется ему просто принять этот факт.

– И как вы, юная леди, объясните мне то, что с вами происходит? – сурово спросил Джон, грозовой тучей нависая над креслом, в котором сидела Сьюзен.

Ей ужасно хотелось забиться как можно глубже в мягкое кресло и не высовывать оттуда даже носа, пока гроза не пройдет мимо, но Сьюзен понимала, что нельзя сейчас уступить брату. Она еще сильнее выпрямилась и почти уткнулась носом в его грудь.

– Разве я должна что-то тебе объяснять, Джон? – совершенно спокойно спросила Сьюзен.

– Черт возьми! Да что ты... – От возмущения ее брат просто не находил слов.

Сьюзен приподняла одну бровь и усмехнулась, всем своим видом давая понять Джону, что ему следует конкретнее выражать свои мысли и чувства.

– Сьюзен, ты понимаешь, что делаешь?

– На данный исторический момент я сижу в кресле в своей гостиной, а ты на меня орешь, словно я в чем-то провинилась перед тобой, – пожав плечами, спокойно ответила она.

Лицо Джона посинело, как будто он задохнулся от возмущения. Сьюзен даже начала забеспокоилась о его здоровье. Хватая ртом воздух, он поднял палец и отошел от сестры.

– Хорошо, если ты не хочешь понять меня и помочь мне помочь тебе...

Сьюзен усмехнулась.

– Так вот, – продолжил Джон, решив проигнорировать очередную выходку своенравной сестры, – если ты не хочешь меня понять, мне остается только одно: самому объяснить тебе все. И не обижайся, если тебе будет больно или обидно!

Сьюзен махнула рукой, предлагая брату продолжать.

– Ты живешь в доме женатого мужчины.

– И? – безразлично проронила она.

– Вас видели вместе в ресторане!

Сьюзен на этот раз не удостоила его даже взглядом.

– Вы там сидели за одним столиком, а когда вышли – целовались!!! – Возмущению Джона просто не было предела.

– Милый, тебе рассказать о том, как это бывает между мужчиной и женщиной? – приторно-ласковым тоном поинтересовалась Сьюзен. – Тогда как же ты умудрился заделать ребеночка Бетти? Или все вышло случайно?

– Я не собираюсь обсуждать с тобой мои отношения с Бетти!

– В таком случае почему я должна обсуждать с тобой мои отношения с Бернардом? – парировала Сьюзен.

– Потому что я твой старший брат! Я несу за тебя ответственность.

– У меня еще двое старших братьев.

– Должен тебе сообщить, что они тоже не в восторге.

– Почему же сейчас меня отчитываешь один ты?

– Только потому, что я в отличие от этих юнцов прекрасно понимаю, к чему могут привести твои необдуманные поступки.

Сьюзен расхохоталась.

– Боже, Джон, ты должен был стать не ученым, а священником! Можешь привести мне соответствующий моменту пример из Библии! Может быть, это на меня подействует сильнее, что твой обвиняющий перст?

– Не богохульствуй!

– Прости, – пробормотала Сьюзен, на этот раз понимая, что действительно перегнула палку.

– Уже лучше. Значит, так. Я думаю, что тебе нужно вернуться домой, к нам с Бетти, и спокойно продолжать учебу. Забудь о профессоре Бьюинсе. Он тебе не пара.

– А кто же мне пара, Джон?

– Ну, кто-нибудь твоего возраста. Без жены и детей, без попытки самоубийства и загубленной карьеры.

– Кто тебе сказал, что карьера Бернарда загублена?! – взвилась Сьюзен.

– Милая, я же сам вращаюсь в этой сфере.

Больше никто не воспринимает всерьез доктора Бьюинса. Он почти год ничего не писал. Не вышла ни одна его статья! Бьюинса уже почти забыли. Тебе было бы лучше подумать о своем будущем.

– Ты хочешь, чтобы я стала синим чулком, никогда не встречалась с мужчинами, не вышла замуж, не родила детей и положила свою красоту и молодость на алтарь науки? А Бернард, если хочешь знать, сейчас заканчивает новую серию статей. Между прочим, ты будешь поражен многими его выводами. И я говорю это не только потому, что люблю его! Бернард сделал прорыв в папирологии, и кому это знать, как не мне, обреченной на участь старой девы!

– Ну, зачем ты так?!

– А чего же ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты была счастлива.

– Джон, пойми же ты, наконец: я счастлива с Бернардом! Я рядом с любимым мужчиной, мне с ним спокойно, комфортно, я нашла общий язык с его детьми...

– Вот только он все никак не позовет тебя замуж! Ведь есть одна проблема – миссис Бьюинс! – язвительно сказал брат.

– Эта проблема в скором времени будет решена, – спокойно ответила Сьюзен, хотя в ее душе все кипело от негодования.

Как Джон может так с ней поступать? Ведь она всеми силами гонит прочь мысли о том, что Бернард никак не предложит ей стать его женой, он ведь даже не заикается об этом! И нет никаких новостей о том, разводится ли он с Каролой.

– Судя по твоему виду, Бьюинс даже не начал развод.

Сьюзен горестно вздохнула. Все же Джон знал ее очень хорошо, лучше, чем следовало бы. Он читал ее, словно раскрытую книгу, прекрасно понимая, что она пытается скрыть. Обманывать его не было никакого смысла.

– Я не хочу говорить на эту тему, – тихо ответила она.

– Сьюзен, ты же моя маленькая глупенькая сестричка! Я ведь люблю тебя и хочу только одного: чтобы ты была счастлива! – Джон подошел к ней и присел на корточки, так что его глаза оказались вровень с глазами Сьюзен. – Ну же, малышка, забудь о своей влюбленности и возвращайся домой. Бетти будет рада тебя видеть. Я постоянно занят, и она очень скучает, все время спрашивает о тебе...

– Джон, ну как же ты не понимаешь?! Я не могу вернуться! – Сьюзен в отчаянии заламывала руки. – Я люблю Бернарда, я люблю его детей. Я никогда не смогу их оставить. Без меня они пропадут.

– А ты? Что будет с тобой, когда необходимость в твоей помощи исчезнет?

Сьюзен мрачно улыбнулась.

– Тогда я уйду и буду надеяться, что вы не выгоните меня из родного дома.

– Я тебя не понимаю! Ты же сама знаешь, что когда-нибудь Бьюинсу надоест развлекаться с молоденькой девушкой и он даст тебе от ворот поворот. Почему же ты обрекаешь себя на страдания?

– Джон, сейчас я знаю только одно: я люблю Бернарда. И мне кажется, что он любит меня. Пусть я обманываюсь, пусть принимаю свои желания за правду, но мне хочется в это верить. И я буду верить и надеяться, что это продлится всю жизнь.

– Еще одна проблема, Сьюзен. Он старше тебя, серьезно старше. Ты не думала о том, что будет через двадцать лет?

– Каждая минута, проведенная рядом с ним, стоит годов одиночества. Я знаю, что меня ждет.

– Тогда зачем же?.. – Джон вскочил и принялся ходить по комнате, пытаясь успокоиться.

– Я хочу любить его, знать, что он, просыпаясь, первым делом проверяет, рядом ли я, хочу чувствовать его взгляд на себе, радоваться случайному прикосновению. В конце концов, я надеюсь родить от него ребенка!

– Только этого нам не хватало! – Джон схватился руками за голову. – Я надеюсь, ты не беременна?

– Нет. Не хочу, чтобы мой ребенок был незаконнорожденным.

– А если он так и не позовет тебя замуж? Что тогда?

– Тогда я буду очень страдать, но все равно не оставлю Бернарда. Неужели ты не понимаешь, что я люблю его? Подумай о том, что ты чувствуешь к своей жене. Вспомни, как ты хотел бросить науку, лишь бы она была с тобой. Я же вижу, как вы радуетесь, просто прикасаясь друг к другу, вижу, как горят ваши глаза, вижу, как ты расцветаешь, стоит Бетти войти в комнату. – Сьюзен помолчала, давая брату время прочувствовать все, что она только что сказала, и закончила: – А теперь поставь меня на место Бетти, а себя на место Бернарда.