Как только ей это удалось, Сьюзен сразу же, действуя исключительно по наитию, размахнулась и ударила профессора кулаком. Она попала в скулу, и Бьюинс закачался и тихо застонал от боли.

Он недоуменно посмотрел на Сьюзен. В его глазах плескалась обида ребенка, который не понимал, за что его так жестоко наказывают.

– Так делать нельзя! – жестко сказала Сьюзен. – Вы сейчас же ложитесь спать.

Она взяла профессора за руку и уложила в кровать.

– Вы тихо лежите и спите. Нельзя ничего ломать. Вы все поняли?

Профессор только подавленно кивнул.

– Вот и отлично! Вы просто молодец! – Сьюзен осторожно похлопала его по щеке. – А теперь спать!

Когда она повернулась, на нее смотрели две пары совершенно серых глаз.

– Скотт, – совершенно спокойно сказала Сьюзен, – немедленно отойди оттуда! У тебя голые ноги, ты можешь пораниться. Не хочу в два часа ночи возиться с твоими ранами.

Мальчик ошеломленно посмотрел на нее, но все же послушался. Он осторожно отошел к Сьюзен и сестре, опасливо посматривая на безмятежно спящего отца.

– Думаю, нам всем стоит уйти отсюда и дать вашему отцу возможность спокойно спать. – Она поманила за собой Шарлотту и Скотта и вышла за дверь.

Жестом Сьюзен указала на дверь спальни Скотта, предлагая всем войти туда.

– Что здесь происходит? – сердито спросила она, когда за Шарлоттой закрылась дверь.

– Пап опять начал делать это! – воскликнула Шарлотта.

– Ничего он не делает! – сердито прикрикнул на нее брат.

– Не кричи на сестру! – велела ему Сьюзен. – Ты же видишь, она очень расстроена. Предлагаю всем успокоиться и тогда ты, Скотт, все нам объяснишь. Идет?

Скотт хмуро кивнул.

– Вот и отлично. Так что же произошло?

– Просто отец иногда приходит в себя, понимает, что Каролы нет. Но, вероятно, просветление наступает не полное. Тогда он начинает все вокруг крушить и кричит, что никогда не сможет ее простить.

– И часто с ним такое бывало?

– Всего два или три раза. – Скотт пожал плечами. – Но сегодня он особенно разбушевался.

– Я... я думала, он опять хочет... – Шарлотта шмыгнула носом и утерла мокрые дорожки слез со щек.

Сьюзен, повинуясь порыву, прижала светлую голову девочки к своей груди и принялась ее успокаивать, осторожно покачивая Шарлотту.

– Ну же, все в порядке, Лотти! Сейчас ты пойдешь в ванную и умоешься. Ты же не хочешь, чтобы завтра утром твои глаза опухли и были красными, как вишни?

Сьюзен осторожно выпустила Шарлотту из своих объятий и позволила девочке отправиться в ванную. Как только Шарлотта вышла за дверь, Сьюзен повернулась к Скотту и тихо спросила:

– Что происходит с Шарлоттой? Что опять может сделать мистер Бьюинс? И почему она впадает в ступор, как только с ним что-то не так?

– Шарлотта нашла папу в ванной, когда он перерезал себе вены, – совершенно спокойно ответил мальчик, но в его серых глазах горело пламя.

– Ты осуждаешь отца? – осторожно спросила Сьюзен.

– Он не мог так с ней поступить! Шарлотта еще слишком мала, чтобы перенести такое! Сначала Карола начала открыто приводить в дом своих любовников, а теперь еще и папа выкидывает фортели!

– Это очень плохое слово, Скотт, – автоматически сделала замечание Сьюзен. – В подобных случаях лучше говори «выходка». Хотя вообще не стоит употреблять это выражение. – Сьюзен немного помолчала и, собравшись с мыслями, выразила свою тревогу: – Я очень боюсь за Шарлотту. Она сегодня чуть не впала в такое же состояние, как и ее отец.

– Если бы не вы, я бы не успел ей помочь, – признался Скотт.

– Если это спасибо, то я для того к вам и пришла, чтобы помогать.

– Вы случайно не фея-крестная из сказки, мисс? – Он с трудом, словно разучился делать это за многие месяцы постоянной тревоги, улыбнулся.

Сьюзен весело рассмеялась. Не все потеряно, если эти дети могут еще шутить.

– Мне кажется, что всем нам стоит постараться как можно быстрее привести профессора Бьюинса в нормальное состояние. И не только ради него, но и ради вас.

– Он не должен был приходить в такое состояние, чтобы мы вынуждены были приводить его в чувство! – выкрикнул, вновь раздражаясь, Скотт.

– Перестань, – устало попросила его Сьюзен. – Только Господь может судить людей за их поступки. И даже он всегда дает нам шанс раскаяться. Во всяком случае, так мне говорили в воскресной школе.

– И вы этому верите?

– Да, Скотт, я верю в это. Никто не имеет права осуждать другого. Твой отец сейчас страдает так сильно, что мы можем лишь сочувствовать ему и уж точно не обижаться на него.

– Значит, я должен простить ему то, что он бросил нас с Шарлоттой в тот момент, когда ушла Карола? Простить ему попытку самоубийства? Простить ему ночные кошмары Шарлотты?

– Вот когда он придет в себя, ты сможешь рассказать ему обо всем этом. Но сейчас, Скотт, есть ли в этом смысл? Твой отец все равно тебя не услышит.

– Сейчас он не мой отец. Мой отец всегда был веселым. Он любил нас, старался поддержать, всегда внимательно выслушивал. Нет, сейчас он просто похож на отца, но не отец!

– Вот видишь! Так как же ты можешь на него обижаться?

– Вы все вывернули на изнанку, мисс! – то ли с восхищением, то ли с негодованием заметил Скотт.

Сьюзен лишь пожала плечами.

– Кстати, называй меня по имени.

– Сью? – усмехнувшись, уточнил мальчик.

– Если тебе так нравится.

В комнату вошла умывшаяся Шарлотта. Скотт тут же вскочил с кровати и с трогательной заботой усадил сестру. Он нежно обнял девочку за плечи и прижал ее к себе.

– Лотти, думаю тебе пора познакомиться с нашей доброй феей. Ее зовут Сью.

Шарлотта бледно улыбнулась и прижалась к брату. Сьюзен почувствовала, как к горлу подступают слезы. Она отвернулась и сделала вид, что рассматривает плакаты, которыми были оклеены все стены комнаты Скотта.

– Ладно, мне кажется, что нам сегодня все же стоит попытаться уснуть, – пробормотала она, не в силах справиться с волнением.

– Я не буду спать одна! – взвизгнула Шарлотта.

– Тогда, думаю, мне стоит принести сюда твое одеяло. Никто не хочет горячего молока?

Дети дружно скривились.

– Совершенно зря! – заметила Сьюзен. – Я видела у вас малиновый сироп... Вы даже представить не можете, насколько вкусным может быть молоко с малиновым сиропом!

Скотт и Шарлотта переглянулись.

– В общем, – резюмировала Сьюзен, – я сейчас вернусь!

Она спустилась в кухню и согрела молоко, добавив в него сироп. Сьюзен надеялась, что горячее питье поможет детям расслабиться и уснуть.

По пути к спальне Скотта Сьюзен чуть не упала на темной лестнице, но все же сумела справиться с балансирующими на подносе чашками.

– Вот и молоко! – весело воскликнула она.

Скотт и Шарлотта уже удобно устроились на широкой кровати. Сьюзен с удивлением увидела, что посередине между ними лежат ее подушка и одеяло.

– Что это значит? – ошеломленно спросила она.

– Мы боимся спать одни, – разъяснила Шарлотта.

– Вас двое, – поправила ее Сьюзен.

– Ну, пожалуйста, Сью! – попросил Скотт и скосил глаза на сестру, как бы давая понять, что это только страх Шарлотты.

– Хорошо, – согласилась Сьюзен. – Я слишком устала, чтобы пытаться вас переупрямить, а потом еще и переносить свою постель. Но молоко все же придется выпить!

Дети молча взяли по чашке и начали сосредоточенно пить молоко. Сьюзен прыснула, когда сквозь гримасу отвращения на их мордашках проступило сначала удивление, а потом восторг.

– Вот уж не думал, что это может быть вкусно! – воскликнул Скотт.

– Значит, ты никогда не пил молочных коктейлей, – рассмеялась Сьюзен. – А теперь подвиньтесь-ка, чтобы я могла лечь. И выключи свет, Шарлотта.

Сьюзен удобно устроилась на большой кровати Скотта. К ней сразу же с двух сторон прижались дети. Она осторожно, словно боялась их спугнуть, раскрыла руки и обняла их за плечи, понимая, что не только Шарлотта сегодня испугалась. Но она слишком хорошо знала мальчишек, чтобы пытаться добиться этого признания и у Скотта.