— Но официанткам платят мало. Ты заслуживаешь лучшего. — Он решил выяснить до конца вопрос о ее трудоустройстве.

— Сойер, я кончила среднюю школу, училась один семестр в колледже. У меня нет квалификации для лучшей работы.

— Тебе следовало кончить колледж.

Линн отвернулась, стали видны синяки на нежной коже шеи. Это он в своей страсти нанес их. И вдруг его обожгло непреодолимое желание приласкать губами эти следы.

— Бретт не хотел, чтобы я уходила надолго из дома.

Ему Бретт рассказывал совсем другое.

— Ты уже обсудила финансовые вопросы со своим бухгалтером?

— Бретт сам вел наши бухгалтерские книги.

Сойер замер. С цифрами у его брата всегда было плохо.

— Когда ты встретишься с адвокатом, чтобы обсудить завещание? Тебе же нужно знать, хватит ли денег заплатить за дом и машину.

Она прижала руки к вискам и опустила голову.

— Через несколько дней я встречусь с адвокатом. Но я посмотрела бухгалтерские книги. С деньгами будет туго, пока я не продам дом.

Он не понял смысла ее слов. Как маркетинговый директор компании «Риггэн КиберКест» Бретт получал хорошую зарплату.

— Ты продаешь дом?

— Он слишком большой для меня.

Сойер уже проклинал брата. Если бы Бретт аккуратно оплачивал страховку, Линн не пришлось бы продавать дом, где она и Бретт жили… и любили друг друга.

— Чем я могу помочь?

— Ничем, спасибо. Я уже связалась с риэлтером. Он придет и произведет оценку. — Она приняла твердое решение все делать сама.

Он так же твердо решил помочь ей. Теперь он за нее отвечает. Тем более, если она носит ребенка Риггэнов.

— Ты можешь переехать ко мне, пока не найдешь другой дом или квартиру.

— Я …нет, спасибо.

— Что случилось сегодня… Не могу передать тебе, как сильно я сожалею. Я больше не потеряю контроль над собой. Даю слово, Линн.

Почему у него такое чувство, будто он лжет? И почему Линн отшатнулась от него, будто он ее ударил? Сойер хотел ударить себя. Но вместо этого достал бумажник и вытащил наличные.

— Это все, что у меня есть с собой. Но я могу достать больше. Столько, сколько тебе надо.

Линн покраснела.

— Пока я ни в чем не нуждаюсь. — Она не шевельнулась, чтобы взять купюры.

— Я хочу помочь…

— Я знаю, ты привык заботиться о Бретте. Но мне, Сойер, двадцать три года, я могу позаботиться о себе сама. Сейчас я очень устала, надеюсь, ты извинишь меня. — Она открыла дверь.

— Линн…

— Пожалуйста, Сойер. Поезжай домой.

Он не стал возражать.

— Но мы не закончили.

— Вы говорите, что положение хуже, чем я предполагала? — Линн заерзала на краешке стула, сидя напротив мистера Оллена, адвоката, занимающегося недвижимостью. Юридическая терминология, которую она выслушивала целый час, пугающей мешаниной крутилась в голове.

Пожилой джентльмен печально разглядывал ее в бифокальные очки в проволочной оправе. Их разделял широкий стол вишневого дерева. Богатая мебель офиса, казалось, пахла деньгами. Ирония в том, что минуту назад он сообщил ей — у нее ничего нет.

— Имущество вашего мужа, миссис Риггэн, обременено долгами. Вам придется ликвидировать ваши активы, чтобы покрыть долги. Насколько я могу судить, тридцать процентов акций «Риггэн КиберКест», которые вы унаследовали, единственные средства, свободные от долгов.

— Таким образом, мне придется продать акции компании, принадлежавшие Бретту? — Линн попыталась унять растущую панику и выпрямила спину.

— Да, если вам нужно иметь что-то на жизнь. Ваш деверь имеет право первым выбрать то, что вы намерены продать.

— С этим не будет сложностей. Сойер наверняка захочет купить долю Бреста.

Мистер Оллен так долго перекладывал бумаги на столе, что она боялась, выдержат ли нервы.

— Вы имеете право на дом в связи с тем, что остались единственной наследницей этого имущества. А это значит, вы можете его продать, не дожидаясь, когда вступите в наследство. И я бы очень рекомендовал вам сделать это раньше, чем банк примет меры, поскольку у вас просрочена плата за дом. Я попрошу своего секретаря дать вам имена оценщиков с хорошей репутацией. Вы можете оценить все предметы вашего домашнего хозяйства и затем выбрать одного из риэлтеров, чтобы он помог вам отложить что-то ценное.

Она сжала руки, чтобы они не дрожали, и кивнула. Задачи, ждущие ее, казались нерешаемыми. Но для начала акции компании Бреста дадут немного денег. Она получит образование и сможет сама содержать себя.

— У вас есть расписки, показывающие, что вы оплатили похоронные услуги. Но деньги не были сняты ни с одного из ваших банковских счетов.

Линн покрутила на пальце простое золотое обручальное кольцо.

— Я вернула подарок, который недавно муж купил… для меня, и воспользовалась этими деньгами.

Именно тогда она узнала о любовнице Бретта. Она подняла с пола костюм мужа, как делала десятки раз до этого. Но теперь из кармана пиджака выпала ювелирная коробочка. От удара об пол она открылась. В коробочке лежало кольцо с огромным бриллиантом. Линн была тронута. Не потому, что любила броские кольца. Она решила, что подарок означает новый этап в их браке, перегруженном неприятностями. Слова внутри платинового кольца сокрушили ее надежды. «Нине с любовью, Бретт». В этот момент ее худшие подозрения подтвердились. Муж изменял ей.

Окаменев, она смотрела на Бретта. А он сочинял историю — у него всегда находилась история, — как он купил кольцо для нее. Потом решил, что это не ее стиль. Он клялся, что планировал на следующий день вернуть его. Показывал в доказательство расписку. Хуже всего было то, что она бы, наверное, проглотила очередную ложь, если бы не прочла надпись. Бретт объяснил, что это ошибка ювелира. Но она знала лучше. Наконец розовые очки спали и разлетелись на мелкие осколки. Теперь она не сомневалась, что он ее обманывает.

Если бы она так не разозлилась из-за своей доверчивости и не набросилась на него, был бы он сейчас жив? Она кричала, чтобы он убирался вон. Обещала завтра же заполнить бумаги на развод. Он хлопнул дверью и ушел. А спустя час в дверь постучала полиция и сообщила, что Бретт мертв.

Когда стало ясно, что денег на похороны нет, Линн вернула кольцо ювелиру. Кольцо его любовницы стоило больше десяти тысяч долларов. Ее собственное обручальное кольцо стоило сто долларов.

— Миссис Риггэн? — Спокойный голос мистера Оллена прервал ее мысли.

— Да? — Она сосредоточилась на словах адвоката.

— У меня есть еще одно предложение. Как можно скорее ищите работу.

Последний раз, когда он был здесь, Линн выставила его. Но сегодня он ее увидит. Проклятие!

Сойер стиснул зубы и направился в дом Линн и Бретта. Обычно утром в субботу здесь бывало тихо и спокойно. В течение последней недели он несколько раз оставлял на автоответчике Линн свои послания. Конечно, она отвечала на его звонки, записывая короткие сообщения на его домашнем автоответчике. Она намеренно звонила домой, зная, что в эти часы он на работе. И не звонила в офис, чтобы не говорить напрямую.

Как он мог позаботиться о ней, если ему не удавалось даже поговорить и узнать, в чем она нуждается?

Он дал ей время. Вкус ее гладкого жаркого тела преследовал его. Он задыхался от страсти, заполнявшей его мечты. И, конечно, он не собирался позволить ей исчезнуть. Или избегать встречи с ним.

Он свернул на улицу, где жила Линн, и движение замедлилось. Машины еле ползли. « РАСПРОДАЖА». Объявление на краю, тротуара привлекло его внимание. Но от следующей вывески — « ДВОРОВАЯ РАСПРОДАЖА» — сердце чуть не вырвалось из груди.

На лужайке и на подъездной дорожке лежали разбросанные вещи брата. Любители «клубнички» копались в жизни Бретта. Ярость закипала в груди. Бретта нет всего десять дней, а Линн решила стереть из памяти его существование?

Он нашел место на тротуаре, оставил открытой дверцу машины и направился к дому. И тут он увидел Линн. Ее бледно-желтые шорты и майка без рукавов обрисовывали каждый изгиб фигуры. Мелькали руки и ноги, стройные, загорелые. Вырез на майке в форме латинского V открывал ложбинку между грудями ровно настолько, чтобы стоявшие рядом зрители мужского пола истекали слюной. Волосы каскадом струились по спине, словно расплавленное золото. Она обвела линию рта темно-красной помадой, той же, как тогда, когда он целовал ее губы.