Конечно, решили они сделать это намного раньше. Может, год назад. А, может, все девять лет. Они оба с самого начала понимали внутри себя, что что-то идет не так, но списывали происходящее на то, что такие кризисы случаются у многих пар.

— Нельзя построить любовь с человеком, с которым ты не можешь обсудить себя, — пояснил отец. — Ты всегда будешь стесняться рассказать ему что-то о себе. А позже начнешь бояться, что он тебя не поймет и не примет. В итоге ты останешься один. Но все мы так боимся одиночества! Особенно боимся, если этим одиночеством нас награждают те, с кем мы хотели прожить всю жизнь.

— Она была его большой любовью. Можно сказать, самой первой. Оттого Каю казалось, что в отношениях надо привыкать и мириться с одной из сторон.

— Нет, нет, — отец помотал головой, — не надо мириться с тем, что тебя не устраивает. Вот ты читаешь книжки, а в них пишут, что любовь — это обязательно боль. И каждый понимает эту боль совершенно по-своему. На самом деле, любовь — это большая ответственность. А люди очень эгоистичны и безответственны, поэтому им и больно, и сложно от осознания того, что придется переступить через свои плохие качества и принять плохие качества своего партнера в ответ. Вот и весь секрет.

Отец улыбнулся, закутываясь в куртку.

Я вспомнила, что после той беседы они с Евой приходили ко мне два раза. Кажется, чтобы убедить себя в том, что между ними все совсем кончено.

Они познакомились в институте. Он учился рисовать эскизы, а она мечтала стать моделью. У них оказалась мечта на двоих. Так, свои первые платья он создал для нее. Первую коллекцию, которая приобрела успех на конкурсе молодых модельеров, он назвал в ее честь. Вся его жизнь была в честь нее. Каю казалось, что он нашел теплого человека, который впервые, за все время, принимает его таким, какой он есть.

В итоге, с каждым годом они все больше отдалялись друг от друга. Понимая, что между ними как и прежде, из общего — только мечта.

Ева приобрела популярность. Ее лицо стало мелькать на обложках модных журналов. А дома моды приглашали Кая в качестве помощника лучшим дизайнерам. Так он делал женщин прекрасными, а она собирала восхищенные улыбки с лиц окружающих.

Они пережили все: головокружительную славу и жестокое испытание деньгами. Но это не объединяло их ни на йоту. Даже рождение сына не соединило их. Ева, переживая за свою карьеру, не видела ничего хорошего в маленьком Йоне, поэтому тот проводил с отцом все свое время.

Родители Кая нежно относились к внуку и полностью поддерживали Еву, которая требовала, чтобы Кай вел себя так, как хотела того публика. Ей было неловко, когда он стоял с ней на фотографии и совсем не улыбался. Ей было даже стыдно за то, что он не хочет покупать какие-то брендовые вещи и не спешит обзаводиться автомобилем. Кай, живя с ней все эти десять лет, думал, что такое есть в каждом браке. Что недопонимание между мужчиной и женщиной — это нормально.

Вас же связывает что-то больше — она твоя жена.

Жена, с которой не о чем поговорить. Жена, от которой нельзя уйти, потому что она самый дорогой для тебя человек. По инструкции. Но не по факту.

Секс становится однообразным с годами, тело приедается, да и на одной постели в отношениях далеко не уйдешь. Маленький Йон, наблюдая за подобным с самого рождения, давно привык к тому, что есть отец, который рядом, и есть мать, которая по определению родила его.

— И как он отнесся к тому, что матери больше не было в их доме? — поинтересовался Арне.

— Кай очень хорошо сказал по этому поводу: нечего бояться, когда нечего терять.

Отец вздохнул:

— Она же не могла оставить своего сына.

— Не могла, — согласилась я. — именно поэтому она иногда приезжает к нам в гости, дарит Йону дорогие подарки, болтает с Каем и уезжает. Кажется, у нее все замечательно. И, знаешь, — я повернулась к отцу, — мне не хочется ее осуждать, потому что она любит Йона так, как умеет. Может, это мы с тобой возлагаем слишком много функций на такое чувство, как любовь родителя к ребенку?

Отец хмыкнул:

— Я останусь при своем мнении. Наверное, я слишком стар, чтобы судить молодых людей. Но, знаешь, Герда, мне кажется, что подобный взгляд на мир сложится и у тебя в мои годы. Не важно, сколько тебе: тридцать, пятьдесят, восемьдесят... Есть истины, к которым ты обязательно придешь.

— И к каким же истинам я приду?

Отец снова улыбнулся, пододвинулся ко мне и крепко обнял, желая согреть. Я обняла его в ответ и жадно вдохнула яркий запах его дешевого одеколона.

Мой отец был простым. Обычным и не стесняющимся покупать дешевые вещи. За это я любила его. Он всегда мог спокойно выйти в люди в поношенных спортивках и застиранной футболке. В то время, когда я делала сто укладок, чтобы просто показаться в продуктовом.

— Так как вы начали общаться с ним? — спросил Арне.

— Все очень просто. Кай сам начал, а я случайно подхватила.

После нашей первой беседы, он подошел ко мне и сказал:

— Не думал, что кто-то кроме жены способен разговорить меня.

Я лишь пожала плечами, не отрываясь от бумаг и ответила:

— Есть множество людей, которые поймут вас, не зацикливайтесь на ком-то одном.

Это была необдуманная фраза, которую мне стоило бы оставить где-то у себя на чердаке в голове. Но эта фраза скатилась по лестнице и легла прямо у его ног.

В тот день я подняла глаза и посмотрела на то, как Кай был удивлен. На момент развода он немного зарос и выглядел не совсем опрятно. Первое впечатление о нем было не самое лучшее. Я узнала из их рассказа о том, что он хороший дизайнер-модельер, который гордится своей профессией. И даже мельком вбила его имя в поисковой машине, чтобы узнать о нем что-то еще. Но он был совершенно не похож на себя на фото. Там был высокий и опрятный юноша в строгих черных и серых костюмах, с серьезным и гладко выбритым лицом. А передо мной стоял какой-то самозванец.

Он мне ничуть не понравился в первый раз. Да и я ему как девушка тоже не угодила. Он сказал:

— Желтый. Не носите желтый, он не выделяет вас из толпы. Вам подойдут другие цвета.

На этом наш разговор был окончен. Он подумал, что я сельская девочка без вкуса, а я решила, что он заносчивый дурак.

На следующие две встречи я специально приходила в желтом, чтобы помозолить моей безвкусицей его глаза. Я всегда думала, что люди, которые вертятся в моде, создают что-то нелепое и непонятное для большинства простых людей. Но Кай рисовал хорошие вещи, которые бы понял и полюбил любой человек. Однако я узнала об этом гораздо позже. Первый раз я строго настроила себя на то, что я — молодец, а он — неправ. В тот же раз я узнала о том, что значит «первое мнение может быть ошибочным».

Четвертый раз он пришел ко мне один, без Евы. Пришел, положил на стол коробку и заявил:

— Знаете, Герда, у меня сильная депрессия и мне очень плохо. Но почему-то с недавнего времени я думаю о том, что желтый вам все же не идет. Я так долго думал, что решил сделать то, что пойдет вам.

Я хотела было отказаться, но он сказал, что это лишь его благодарность за то, что мы помогли разумно подойти к разводу.

В коробке было длинное темно-синее платье. Я до этого никогда не носила что-то длинное в повседневной жизни. Но той теплой осенью оно сильно меня спасало. На работе девушки восприняли это так, как воспринимают почти все девушки: с визгом и ноткой зависти.

И я забыла о нем на долгое время, но ты всегда говорил, папа, что от судьбы не убежишь. И как бы я не пыталась сбежать от нее, она догоняла меня и била по голове за мое непослушание.

Мы пересеклись с ним еще раз на улице, совершенно случайно. На мне было его платье и тонна смущения. Так все и завертелось. Позже я увидела Йона и поняла, что у меня теперь появился новый лучший друг, которому всего лишь семь лет.

— Как удивительно все сложилось. Твоя мать рассказала все куда мрачнее, — отец откинулся назад, уставившись в небо.