Ай и Маху отправились взглянуть на заключенных. Их сопровождали два писца и два охранника, вооруженных топориками.

При виде топориков у обоих заключенных вырвался сдавленный крик. Ай сказал им:

— Вы посягнули на царское имущество. Вы пытались убить Начальника царских конюшен. Каждое из этих преступлений заслуживает единственного наказания — смерти. Вам ее не избежать. Этот приговор невозможно исполнить дважды, и поэтому перед смертью я заставлю вас страдать от пыток. Более того, вы не удостоитесь погребения. Не надейтесь, что вам удастся как-то выпутаться. Я приказал арестовать всех членов ваших семей: отцов, матерей, ваших жен, братьев, сестер и ваших детей. Их будут пытать на ваших глазах до тех пор, пока вы не сообщите, кто организатор заговора и кто ваши сообщники. Я велю им отрезать носы, уши, затем вырвать глаза — одному за другим. Мужчины будут кастрированы, а у женщин будут отрезаны груди. Затем я велю отрезать им руки, после — ноги.

Заключенные вскрикивали от отчаяния.

Оба писца, обязанностью которых было записывать признания заключенных, замерли от ужаса.

Маху велел привести родственников заключенных, которые непрерывно издавали душераздирающие крики. Все они, связанные, напуганные, не сомневались в неизбежности смерти.

У Ая в руке был кнут. Он стегал оголенные тела обвиняемых.

— Молчать! — кричал он. — Вас будут слушать, только когда вы будете отвечать на мои вопросы. Кто был организатором заговора?

Они оба медлили с ответом. Тогда один из охранников схватил старика, который был отцом одного из обвиняемых. Отец кричал своему сыну, чтобы тот пощадил их жизни.

И сын потерял сознание. Его привели в чувство струей холодной воды и пощечинами.

Этот заключенный все же заговорил.

Признания были короткими: оба обвиняемые были конюхами. У них был сообщник, но он сбежал. Охранники тут же бросились на его поиски. Военный, которого конюхи не знали, представился им как Хнумос, он пообещал каждому из них пять золотых колец за поджог конюшен и за то, чтобы в суете они бросили Начальника конюшен в огонь.

Ай покачал головой.

— Посадить их на кол! — приказал Маху.

Ай что-то прошептал начальнику охраны на ухо, и тот кивнул.

Столбы высотой в шесть локтей были установлены возле конюшен, восстановление которых уже началось.

К удивлению Итшана столбов оказалось четыре. А ведь были задержаны только два преступника. Анкесенамон, которой были известны результаты расследования, ввела его в курс дела.

После пожара гой ночью она больше не спала. Они с Мутнехмет были разбужены шумом и оставались настороже, пока Главный распорядитель церемоний Уадх Менех, трясясь всем своим немощным телом, не пришел к ним, дабы сообщить, что Начальник конюшен цел и невредим.

— Враг не дремлет, — мрачно заметила Мутнехмет.

Анкесенамон осыпала своего любовника нежностями, как никогда прежде: ведь на самом деле целью заговорщиков была она. Она это хорошо понимала. Любовник царицы был наиболее уязвимым из всех ее приближенных. Вновь она подумала о бегстве Меритатон и Неферхеру.

Стоя во дворе казарм Мемфиса, Хоремхеб нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Вот уже почти полчаса он ждал появления бывшего начальника армейской разведки Хнумоса, отныне занимающегося, по крайней мере официально, хозяйственными делами в гарнизоне. Во время последней бури крыши протекли, и теперь их надо было срочно починить. Хоремхеб договорился с Хнумосом обсудить последствия бури утром, в восемь часов.

Обычно Хоремхеб не вникал в хозяйственные дела, но почему-то захотел воспользоваться случаем, чтобы проверить вместе с Хнумосом перекрытия в собственных жилых помещениях.

— Кто-нибудь видел Хнумоса? — спросил он одного из командиров.

— Нет, полководец. Обычно он приходит сюда в одно и то же время, но сегодня я его еще не видел.

Хоремхеб нахмурил брови. Если бы Хнумос заболел, то, разумеется, его бы предупредили об этом.

— Пошлите к нему кого-нибудь, — велел он.

Часом позже посланец возвратился, вид у него был растерянный.

— Полководец, Хнумоса увезли на рассвете со связанными руками четверо приехавших из Фив военных.

— Что?! — вскричал Хоремхеб, выпучив глаза.

— Это сообщила его супруга, вся в слезах. Она как раз собиралась отправиться к тебе, полагая, что это ты приказал его арестовать.

Лицо Хоремхеба стало необычного цвета — нечто среднее между цветом резеды и зрелого плода фиги.

В прихожей раздался женский голос.

— Кажется, это она, — сказал посланец. — Все-таки пришла.

— Приведи ее.

И действительно, вошла супруга Хнумоса. Следы слез были заметны на ее щеках. Едва завидев Хоремхеба, она бросилась к его ногам.

— Полководец, умоляю тебя, какую бы ошибку он ни совершил, я заверяю тебя, что этот человек предан тебе, как собака! Молю тебя, прости его!

Опешив, Хоремхеб попросил посетительницу подняться.

— Женщина, ну сама подумай: если бы я приказал арестовать твоего мужа, то, очевидно, не заставлял бы после этого разыскивать его в собственном доме!

Выражение страха на лице женщины сменило отчаяние.

— Но тогда… — пробормотала она.

— Ты сказала моему посланцу, что его арестовали четверо прибывших из Фив военных. Откуда ты знаешь, что они из Фив?

— Они сказали, что увозят его туда… И он кричал, что не хочет ехать в Фивы…

Хоремхеб с яростью стукнул кулаком по столу. Слетел и покатился по полу свиток папируса. Два находившихся в комнате младших командира слушали, остолбенев от изумления.

— В Фивы? — гремел Хоремхеб. — Почему ты считаешь, что я мог отправить твоего мужа в Фивы?

— Но… разве не ты посылал его туда на прошлой неделе? — допытывалась она.

Удивление Хоремхеба возросло.

— Я посылал его в Фивы?

— Он мне сказал, что едет туда выполнять твое задание. Он взял с собой пятнадцать золотых колец…

— Пятнадцать золотых колец?

Эта деталь была важна, так как было очевидно, что кольца предназначались для официальных расчетов, потому как все платежи осуществлялись исключительно через писцов.

— Где он их взял? — спросил Хоремхеб.

Этого никто не знал.

На какое-то время в комнате воцарилось молчание. Стали слышны команды, отдаваемые младшим командиром, он обучал новобранцев во дворе, за казармами. Это были отборные новобранцы: берберы ценились наравне с ливийцами.

— Что это еще за история? — ворчливо произнес Хоремхеб. — А вы знали, что Хнумос ездил в Фивы на прошлой неделе? — спросил он у командиров.

— Он действительно мне говорил, что отправляется туда по твоему заданию, полководец, сказал, что ты его отпустил, — ответил один из них.

Женщина удовлетворенно кивнула. Хоремхеб покачал головой.

— Я ему не поручал никаких дел в Фивах. Он вам сказал, чем собирается там заниматься?

— Нет, полководец.

— А тебе? — спросил Хоремхеб женщину.

— Он никогда не рассказывает мне того, что касается службы.

Все стало проясняться: Хнумос ездил в столицу по собственной инициативе. Вероятно, он разработал тайный план, но этот план провалился, раз арестовывать его из Фив явились четверо военных.

Супруга Хнумоса еще больше встревожилась.

— Значит, он арестован по приказу царя! — воскликнула она. — Он в опасности! Я тебя умоляю…

— Не надо меня умолять! — гаркнул Хоремхеб. — Мне ничего не известно об этой истории, поэтому я ничего не могу для него сделать.

— Но что с ним произошло?

— Мне это неведомо.

Он нервно барабанил пальцами по столу.

— Один из вас должен отправиться в Фивы, чтобы узнать, по какой причине арестован Хнумос и какая судьба ему уготована. Мерикей, — обратился он к одному из командиров, — отправляйся к полководцу Нахтмину.

После восшествия Ая на трон Нахтмин стал главнокомандующим армии царства. Двоюродный брат Ая и, конечно же, член его клана, он был заклятым врагом Хоремхеба. Хоремхеб не мог больше оставаться в неведении, ведь могли счесть, что он причастен к тому, что совершил Хнумос.