Где-то внутри у нее клокотала злость на то, с какой легкостью он устроил все так, как ему хотелось. Десятки нелестных реплик пронеслись у нес в голове, но не успела она высказать хотя бы одну, как он оторвался от своих бумаг и увидел, что она наблюдает за ним.

Его четко очерченные губы раздраженно скривились, и тоном, в котором сквозила холодная вежливость, он спросил:

— У тебя что-то еще? У меня довольно много работы.

— Бог ты мой, просто не верится! Как ты можешь так спокойно восседать здесь после того, что ты наделал?

— Я-то думал, что у меня получилось весьма неплохо, — возразил он и откинулся на спинку кресла. — Твоя бабушка, кажется, была счастлива, что все так складывается. И это как раз то, чего ты хотела. В конце концов ты выходишь за меня именно для того, чтобы уберечь ее и твоего дорогого братца от неприятностей. И мне кажется, я в высшей степени убедил ее, что тебя ждет счастливое будущее, — непринужденно заключил он.

— Может быть, ты и убедил ее, будто у нас безумная любовь, но ты переступил черту, пригласив ее сюда. Не пройдет и получаса, как она поймет, что здесь что-то неладно. Она слишком хорошо меня знает, провести ее мне никогда бы не удалось. Почему? Почему ты это сделал? — Одна мысль о том, что бабушка с Андреа приезжают на Сицилию взволновала ее настолько, что голос у нее зазвучал на целую октаву выше.

— Скажем так: твоя семья — это своего рода страховой полис.

— Не понимаю. Страховой полис?

— Вот именно, mia сага. Когда ты будешь стоять в пятницу в церкви, то обстоятельство, что твой брат находится за твоей спиной, воодушевит тебя сказать «да» больше, чем что-либо другое.

Ужасающий смысл этих слов заставил Хэлин ахнуть. Он прав, черт возьми! Знать, что Андреа находится здесь, во владениях этого человека, было страховым полисом в полном смысле этого слова. Какое двуличие! Ее зеленые глаза метали яростные молнии, но одного взгляда на его неумолимое лицо было достаточно, чтобы злая отповедь застряла у нее в горле. Едва сдерживая рыдания, она повернулась и убежала. В ушах у нее еще долго звучал его издевательский смех.

Нет, не получится, больше она не заснет этой ночью. Те несколько часов, когда ей все-таки удалось забыться, ее преследовало кошмарное видение: за ней гнался смуглый человек со шрамом. Она проснулась вся в жару, простыня, соскользнувшая с ее тела, скрутилась чуть ли не в узлы.

Первые проблески зари высветили комнату. Хэлин встала с кровати и быстро натянула бикини. Пропади все пропадом! — подумала она. Вилла была погружена в тишину. Взяв из ванной комнаты большое полотенце, Хэлин неслышно отворила дверь спальни и прокралась вниз. И через мгновение была уже на воздухе. Никто не видел, как она легко пробежала вниз по террасам и через открытую калитку на пляж. На вилле были только бабушка с Андреа, а Карло, в соответствии с традициями, спал в ночь перед свадьбой в доме у отца.

Утро перед свадьбой, .. Она оставила полотенце на мелком песке и без колебаний бросилась в прохладные объятия моря. Бирюзовая вода охлаждала ее пылающую плоть, как целебный бальзам. Она напряженно плыла, не думая ни о чем. Только почувствовав ломоту усталости в теле, изящно перевернулась на спину, как бы позволяя заботливым волнам нежно покачать себя в колыбели.

Она заплыла дальше, чем ей казалось, и последняя сотня ярдов назад к берегу стала буквально борьбой за выживание. Ощутить песчаное дно под ногами было огромным облегчением. Она выбралась на пляж и ушла спиной на песок.

Ее взору предстал бездонный небосвод. Первые лучи утреннего солнца подкрашивали редкие перья облаков розово-красными мазками. Как там в стишке? «Солнца красного явление — пастуху предупреждение». По ее лицу скользнула невеселая улыбка: на этот раз солнце предупреждало отнюдь не о плохой погоде! Всю последнюю неделю стояла палящая жара, и температура подскочила до семидесяти по Фаренгейту. Может быть, это было более пророческое знамение? В том смысле, что грядущие месяцы будут для нее штормовыми?

Учащенное дыхание приходило в норму, ее мысли обретали ясность. Все было не так уж плохо последние несколько дней. В понедельник Карло отвез ее в Палермо и, забрав Анну с Сединой, доставил всех троих в очень модный магазинчик, где продавали исключительно свадебные туалеты и аксессуары. Перемолвившись о чем-то с хозяином, Карло покинул их, сказав, что вернется через час, чтобы отвезти всех на ланч. Хэлин было все равно, какой наряд купить, поэтому Седине разрешили выбрать туалет для подружки невесты первой. А потом Хэлин просто взяла то свадебное платье, с которым селинино составляло комплект. Когда девочка крутилась перед зеркалом, смотреть на ее горящие глазки было одно удовольствие. Платья совпадали по фасону: творения из тюля, будто из пены, отделанные бантами. Мягкая линия декольте, которое можно носить и так, и совсем обнажая плечи, так называемый императорский корсаж, отделанный тесьмой, и та же тесьма на коротких пышных рукавах, украшенных маленькими бантиками. Оба туалета дополняли две большие, с широкими полями шляпы в тон, украшенные лентами, которые свисали сзади на спине, и изящные шелковые туфельки.

В пышной широкой юбке, ниспадавшей на ее крохотные ножки, Селина казалась совершенно неземным созданием. Хэлин улыбнулась своим воспоминаниям. По крайней мере одна маленькая девочка будет сегодня очень счастливой!

Этот день задал тональность всей неделе. Карло пришел домой около восьми вечера, и они поужинали вместе, как вежливые незнакомцы. Пиком красноречия в застольной беседе были фразы вроде «Передай соль» или «Еще вина?» После еды Карло удалился в свой кабинет, предоставив Хэлин самой себе.

То же самое повторялось в последующие дни. Хэлин взяла за правило не спускаться к завтраку, не удостоверившись, что он отбыл в свою контору в Палермо. Если Карло и понял, что она умышленно избегает его, он воздержался от комментариев, поскольку его это, очевидно, не беспокоило. Он относился к ней с холодной вежливостью, и она была бы счастлива, если бы все так шло и дальше. Он не делал никаких попыток прикоснуться к ней. И если в редких случаях она ловила в его глазах отблеск той горькой обиды, какую заметила, когда вновь встретилась с ним в Сицилии, она просто не подавала вида.

Хэлин проводила все дни, загорая у бассейна или купаясь в море. Это место идеально подходило для спокойного, «ленивого» отдыха. И ко вторнику ее уверенность в себе, которую она обрела в прошлое воскресенье, добившись от Карло согласия на свои условия брака, достигла высшей отметки. Выйти замуж не так уж плохо, уговаривала она себя. В конце концов, ей не особенно-то нужно с ним видеться, а если к тому же она быстро забеременеет, то вообще придется делить с ним постель всего какие-то несколько недель.

К сожалению, вчера вечером это хорошее настроение было серьезно испорчено приездом Стефано с бабушкой и Андреа. Хэлин пришлось собрать всю свою волю, чтобы не расплакаться и не рассказать бабушке свою печальную историю. Но присутствие Карло помешало ей. Достаточно было раз взглянуть на его лицо, чтобы убедиться: он знал, что именно она задумала, и в его темных глазах читалось предупреждение.

Вместе со Стефано Карло полностью овладел разговором за ужином, не давая Хэлин перемолвиться с бабушкой и словечком. Потом он объявил, что сегодня надо отойти ко сну пораньше, чтобы отдохнуть — завтра большой день.

Сам он сослался на то, что ему предстоит дальняя дорога к отцу, где он останется ночевать.

Хэлин не могла не проводить его до машины, как не могла избежать поцелуя, которым он осенил не возжелавшие его губы. Именно в эти секунды к ней вернулся страх. Его руки обхватили ее, как стальные обручи, его упругий рот накрыл ее рот. Сопротивляясь, она напряглась, но он был слишком искусным любовником, чтобы его можно было отвергнуть, и не отпускал ее до тех пор, пока кровь не заклокотала у нес в жилах и губы не раскрылись под его губами в немом приглашении. Затем со снисходительным смешком он отпустил ее, прошептав: