Финеас выбрал второй путь и понял, что прав. Он обрел то, чего много лет не видел, маленькие радости бедных: леденцы, лимонад, любовь к девушке, которая живет за углом, застенчивость, молодость. Только этого не знал человек, перевернувший вверх дном все семь небес. Он поставил последний опыт; и, смею предположить, опыт удался.

- Да, - твердо и радостно подтвердил Финеас Солт. - В высшей степени.

Мистер Гантер, юрист, встал и сказал в отчаянии:

- Хоть я и знаю все, я ничего не понимаю. Наверное, вы правы, но как вы догадались?

- Мне помогли леденцы в витрине, - ответил Гейл. - Я не мог на них наглядеться, они такие красивые. Дети правы, леденцы лучше драгоценного камня. Как хорошо есть изумруды и аметисты! Я глядел на леденцы и знал, что они о чем-то говорят. Они сверкали, как рубин, тут, в лавке. Снаружи, с улицы, они темные, тусклые. Чтобы привлечь покупателя, можно выставить много других сластей - скажем, позолоченные пряники. И тут я вспомнил о человеке, который рвался в собор, чтобы посмотреть изнутри, как свет проходит через витраж; и все понял. Витрину украшал не лавочник. Он думал не о тех, кто глядит с улицы, а о самом себе. Отсюда, из лавки, он видел рубиновый свет. А мысль о соборе напомнила мне и о другом. Поэт говорил там о двойной жизни святого Фомы Кентерберийского, который познал земную славу и отрешился от нее. Святой Финеас Кройдонский тоже избрал двойную жизнь.

- Так... - тяжело переведя дух, вымолвил мистер Гантер. - Со всем почтением предположу, что он свихнулся.

- Нет, - сказал Гейл. - Многие мои друзья свихнулись, и я их понимаю. Но это - история о человеке, который вправил вывих.