Тесса постукивала носком своей туфельки по ковру и даже Кэрри, сидевшая рядом с Джулией, начала нетерпеливо ерзать. Джулия, натренированная множеством гувернанток, знала, как сидеть спокойно, когда хочется двигаться. Знала, как сдерживать свои эмоции, чтобы они не отражались на лице.

— И еще одно сообщение, — сказала Вивьен. — Очень приятное. — Она выдержала паузу. — Меня недавно проинформировали, что нашему дому присвоен статус исторической достопримечательности. — Она надеялась услышать гул одобрения, но, так и не дождавшись, добавила: — Я думаю, нам стоит это отметить в другой раз.

Как только Вивьен начала свое движение по комнате, пытаясь вызвать энтузиазм к ее предложению, Джулия направилась к двери.

— Джулия, дорогая… Проклятье.

Девушка обернулась, выдавив из себя улыбку.

— Всего хорошего, Вивьен, — сказала она. — По-моему собрание прошло отлично.

— Да, пожалуй. — Вивьен попыталась улыбнуться, но ее туго натянутая кожа не позволила ей этого сделать. — Прости, если вмешиваюсь, дорогая, но ты выглядишь чем-то расстроенной. У тебя все в порядке?

От удивления, поскольку Вивьен обычно не проявляла интереса ни к кому, кроме себя, Джулия замешкалась.

— Спасибо, Вивьен, — сказала она наконец, — но наверно, я просто устала. И история с Мэри тоже нас всех расстроила.

— О да, конечно, — кивнула Вивьен. Ни один волосок не шевельнулся на ее серебристой прическе. — Бедная женщина. Даже не могу представить, что заставило ее сделать это.

— Вы думаете, самоубийство?

— А вы так не думаете? — Вивьен задержала на ней свой пристальный взгляд. — Что-то другое было бы слишком ужасно. Только представьте, если ее столкнули с крыши, значит, один из нас мог бы сделать это.

Джулия поежилась и уже другими глазами посмотрела на людей, которые жили с ней в одном доме. Вивьен была права. Джулия не могла представить, чтобы кто-то из них был убийцей. Мэри, должно быть, сделала это сама. Что тоже было достаточно печально.

— Похоже, я тебя расстроила еще больше, — сказала Вивьен. — Но прости, это не намеренно.

Так оно и было, но Джулии больше не хотелось говорить на эту тему. Она вновь улыбнулась.

— Нет, что вы. Я просто устала. Поэтому если вы извините меня…

— Да, да, конечно, — Вивьен уже выискивала взглядом следующую жертву, — идите домой и отдохните.

Джулия направилась через холл к лифту, но, войдя внутрь, в раздумье уставилась на ряд кнопок, Аманда сейчас где-то в городе, и Джулии совсем не хотелось сидеть одной в квартире и прислушиваться к тишине. Повинуясь мгновенному импульсу, она поехала вниз.

Двери лифта открылись, и, подтянув повыше свою маленькую сумочку, Джулия вышла из кабины и быстро пересекла сверкающий мрамором холл. Восточные ковры с мелким рисунком смягчали холодную стерильность мрамора, приглушая стук ее каблуков.

— Привет, Генри, — Джулия кивнула консьержу, поспешившему открыть перед ней дверь. Ростом около пяти футов семи дюймов, к тому же слегка сутуловатый, Генри Браун имел мягкие каштановые волосы, карие глаза и услужливые манеры.

— Добрый вечер, мисс Прентис. Рад вас видеть.

Джулия подождала, пока он открыл дверь и придержал ее. Ей легче было сделать это самой, но Генри всегда очень щепетильно относился к своим обязанностям.

— Спасибо, Генри.

Джулия вышла на оживленную улицу и влилась в неторопливый поток прохожих. Просидев столько времени на собрании, ей было приятно очутиться на улице, погрузиться в ее повседневную суету. Никто ничего не ожидал от нее. Никто не наблюдал за ней. Никто не обращал на нее никакого внимания, пока она продолжала движение, не замедляя и не ускоряя его темп.

Впрочем, ей не нужно было далеко идти — всего лишь несколько шагов до кафе на углу. Большинство жильцов 721-го дома смотрели на это кафе как на органичное продолжение их многоквартирного здания.

В кафе ее встретил смешанный запах корицы, шоколада и кофе. Шипение эспрессо добавляло ритмический акцент коротким разговорам и взрывам смеха.

Здесь были широкие мягкие кресла, удобные кушетки и низкие столики. Джулия сделала заказ и, взяв кофе и бисквит, устроилась в кресле в самом дальнем углу зала. Подтянув под себя ноги, она отодвинулась в тень, стараясь быть незаметной.

Квартира Макса Ролланда находилась ниже по улице от «Парк-Кафе», и обычно он забегал в это модное местечко, по крайней мере раз в день. Именно там он и встретил Джулию Прентис, женщину, которая буквально свела его с ума.

Он с абсолютной ясностью помнил, как впервые увидел ее. Она выглядела такой холодной и элегантной, сидя в уголке зала и наблюдая за посетителями кафе, словно находилась в ложе театра на Бродвее. Светлые волосы легкими завитками обрамляли ее лицо, большие синие глаза остановились на нем в тот момент, когда он вошел.

Макс почувствовал внутри себя такой жар, что просто не мог не подойти к ней. Обычно он никогда не искал отношений, в которых нуждались подобные женщины. Но в тот вечер все его правила были нарушены.

Они познакомились, поговорили и закончили ночью, какой у него до сих пор никогда не было. Одно воспоминание о ее теле, ее мягкой, как шелк, коже вызывало в нем дрожь желания.

Что только еще больше растравляло его злость.

Проклятье! Почему она не отвечает на его звонки? И какого черта он ведет себя словно озабоченный подросток, управляемый игрой собственных гормонов?

Он взял свой черный кофе — совсем не шедевр, на его вкус, — и повернулся, чтобы отойти от стойки. Вот тогда он почувствовал это. Ее взгляд. Точно так же, как и в тот вечер два месяца назад.

Он оглядел зал и в самом дальнем углу заметил ее.

Снова.

И будь он проклят, если в этот раз позволит ей так просто уйти!

Не отрывая взгляда от Джулии, Макс направился к ней через переполненный зал. На лице ее отразилось смущение. Для него было удовольствием почувствовать, что он заставил ее нервничать. Впрочем, как и для любого мужчины.

— Джулия, — сказал он приглушенным голосом, чтобы только она могла слышать его.

— Привет, Макс.

Черная бровь удивленно изогнулась.

— Привет? И это все? Ты избегала меня целых два месяца — и только и можешь сказать, что «привет»?

Она отломила кусочек бисквита, поднесла ко рту и начала жевать, как если бы это было жилистое мясо. Макс знал этот прием. Что ж, она может медлить с ответом, сколько ей вздумается. Но сейчас, когда он буквально загнал ее в угол, она не уйдет отсюда, пока не объяснит, какого черта так упорно отказывалась от встречи с ним.

Макс пододвинул кресло поближе к ней и устроился на самом его краешке. Обхватив ладонями чашку, он, не отрываясь, смотрел на девушку, время от времени делая короткие глотки. Сколько раз он просыпался ночью, видя перед собой ее образ! Он говорил себе, что, должно быть, это игра его воображения. Ни одна женщина не может быть так прекрасна. Ни одна женщина не может сочетать в себе в столь превосходной степени противоположные качества — невинность и сексуальность. И Макс почти поверил в свою ложь.

До сегодняшнего вечера.

Сейчас воспоминания о ночи с ней вернулись, и он увидел в ней не только то, что хранила его память, а нечто большее. Одного ее запаха — легкого, словно аромат цветка, — было достаточно, чтобы он почувствовал желание.

— Я собиралась позвонить тебе завтра, — сказала она.

— Правда? — Но это не было вопросом. Скорее, он давал ей понять, что не поверил ей ни на секунду.

Его послание было принято — она отвела взгляд.

— Я понимаю, ты на меня злишься. Но ты мне дал ясно понять, что заинтересован только в сексуальных отношениях.

Макс коротко рассмеялся и огляделся вокруг. К их разговору никто не прислушивался.

— В ту ночь, похоже, это тебя не беспокоило, — заметил он.

— Нет, не беспокоило. — Джулия провела языком по своим пересохшим губам. И это движение заставило его тело напрячься почти до невыносимой боли. — Мы оба в ту ночь потеряли над собой контроль. Мы делали то…