Бетти услыхала, как Стрэнг отошел от окна, потом его тяжелые шаги в соседней комнате и звук захлопываемой двери. Когда она осталась одна, она подбежала к окну, у которого только что стояли Кроч и пророк. Толпа начала расходиться. Несколько мужчин бежало вдоль длинного откоса по направлению к лесу. Трое или четверо из них были впереди, другие заметно отставали. Среди отстававших она увидела женщин. Вдруг с лестницы донесся легкий крик — кто-то ее звал. Бетти узнала этот голос и с криком отчаяния, с протянутыми руками бросилась в объятия девушки, ради которой Натаниэль посмел прервать наказание, назначенное приказом короля.

Едва удалось Натаниэлю пробиться сквозь кольцо зрителей и броситься по направлению к лесу, как сознание оскорбления, нанесенного им королю, осенило его. Нат не жалел, что откликнулся на молчаливый призыв девушки, так странно вошедшей в его жизнь. Наоборот, он с наслаждением подчинился ей — той силе, которая зажгла его кровь, которая принудила его к действию и влила мощь великана в его кулаки. Нат испытывал бессознательную радость, что одолел все препятствия, которые при других обстоятельствах не осилил бы. Он бежал быстро и легко, но все внимание его возбужденных чувств было сосредоточено на прекрасном лице, которое искало и нашло его собственное в минуту страдания.

Девушка обратилась к нему. Только его избрала она среди всех этих людей. Он услыхал ее голос, он почувствовал сладостное прикосновение ее волос, когда разрезал ремни, он поймал благодарный взгляд ее глаз, и именно ему она что-то хотела сказать. Все эти воспоминания проносились у него в голове с быстротой, равной быстроте его бега. Он считал себя щедро вознагражденным за все, что сделал. Радостное волнение кипело в нем и с трудом уступало место волнению другого порядка. Если и раньше ему угрожала опасность, то теперь она увеличилась вдвойне. У капитана Плюма было достаточно чувства самосохранения, чтобы не замедлять ни на одну секунду скорость и стараться увеличить возможно больше расстояние между собой и погоней. Сзади бежал по пятам человек, которого он спас от рук палача, и капитан Плюм слышал его порывистое дыхание. Первой мыслью Натаниэля было бежать к хижине Прайса, второй — броситься к тропинке, которая вела к шхуне. Он знал, что в этот час у берега его должна ждать шлюпка. Когда он будет на борту «Тайфуна», он сможет продолжить борьбу с королем мормонов с большими шансами на успех, чем в качестве скрывающегося беглеца. Кроме того, капитан Плюм знал, что должен сделать Кесси при наступлении сумерек.

На вершине откоса они остановились.

— Там стоит моя шхуна, — указал капитан Плюм на выдававшуюся в море часть острова, отделенную от них густым лесом. — Там ждет меня шлюпка.

Нель мучительно дышал. Он не мог выговорить ни слова, но в его глазах блестела благодарность. Это были светлые, не знающие страха глаза. Когда он протянул Натаниэлю руку, они вдруг потемнели от сильного волнения.

— Благодарю вас, капитан Плюм!

Он произнес имя своего освободителя с уверенностью, как давно знакомое.

— Если они выпустят на нас собак, у нас не будет времени добраться до шхуны. Лучше следуйте за мной.

Он улыбнулся, обнажив ряд белых крепких зубов. Улыбка юноши победила хозяина «Тайфуна», и он почувствовал в нем смелого и честного парня. Открытое лицо капитана Плюма засияло ответной улыбкой.

— Ладно, Нель! Указывайте дорогу.

Они скоро свернули с тропинки в густую заросль терновника и некоторое время пробирались наугад. Перед капитаном Плюмом мелькала голая спина Неля с тремя красными полосами от ударов кнута. Когда они наконец вышли на заброшенную лесную дорогу, капитан снял с себя тужурку и передал ее Нелю. Он надел ее, не останавливаясь ни на минуту. Натаниэля занимала одна мысль. Даже в эти критические минуты она волновала его больше, чем опасность, которая была за ними. Кого он спас? Кто был этот светлоглазый парень, которого девушка с такой готовностью защитила своим собственным телом? Гнетущие сомнения росли в душе капитана. Неопределенные намеки Прайса, сцена в доме короля, ночные посещения девушкой хижины советника и больше всего последнее происшествие у тюрьмы приобрели в глазах капитана Плюма новый смысл. Радость медленно умирала в его душе. Он чувствовал, что близок к разгадке таинственных приключений. Это сознание заставляло его бояться и вместе с тем желать момента, когда он сможет задать бегущему впереди него человеку один очень важный для себя вопрос.

Они бежали больше мили. Скоро они свернули с лесной дороги и опять вошли в густую заросль, в которой не было ни тропинок, ни дорог. Наконец они остановились на краю маленького потока, который бежал к болоту. Указывая на ручей с доверчивой улыбкой, Нель погрузился в него до пояса и медленно двинулся по зыбкому дну к густой, казавшейся непроходимой стене ольховника. Несколькими минутами позже мягкое дно ручья стало тверже. Натаниэль находился еще в воде, когда его товарищ уже вышел на берег и склонился у какого-то поваленного дерева. Когда Натаниэль подошел к Нелю, последний разворачивал ружье, завернутое в плотный брезент. Освободив ружье, Нель выпрямился. В течение нескольких секунд оба прислушивались. Кругом было тихо. Только с той стороны, где лежал Сент-Джемс, доносился отдаленный лай собак.

— Они бегут еще по дороге, но все равно, если даже свернут, не смогут добраться до нас через эту трясину.

Он прислонил ружье к бревну и, наклонившись, достал из того же тайника небольшой ящик.

— Порох и пули. Вы видите у меня есть тайный склад оружия. Сегодня я нечто вроде заговорщика, но завтра буду мучеником.

Он говорил так спокойно, как будто бы речь шла о погоде.

— Мучеником? — рассмеялся Натаниэль.

— Да, завтра утром я убью Стрэнга.

Голос Неля был совершенно спокоен, но упорная сосредоточенная ненависть, блеснувшая в его глазах при упоминании имени короля, свидетельствовала, что эти слова не были пустой угрозой.

— Завтра утром я убью Стрэнга, — повторил он, — Я убью этим самым ружьем из того окна, через которое вы увидели Марион.

— Марион? — воскликнул капитан Плюм. — Марион! — Он взволнованно схватил его за руку. — Скажите мне…

— Моя сестра, капитан Плюм.

Натаниэлю показалось, что каждый нерв его готов был лопнуть. Он покачнулся точно ослепленный и обеими руками схватился за плечо Неля.

— Ваша сестра? Та девушка у тюрьмы — ваша сестра?

— Да, моя сестра.

— И она жена Стрэнга?

— Нет, — крикнул Нель, выпрямляясь как стрела.

Ненависть, которая дремала в его глазах, разгорелась с новой силой. Его лицо стало страшным. В нем была жестокость, какую Натаниэль никогда не видел. Дикая, беспощадная. Она заставила его вздрогнуть. Но через секунду поднятый кулак Неля опустился, и он полусмущенно протянул руку.

— Простите меня, капитан Плюм. Но одна мысль об этом приводит меня в бешенство. Мы должны за многое благодарить вас — Марион и я. Прайс сказал ей, что вы нам поможете, и Марион сообщила мне об этом в тюрьму, после того как увидела вас в окне. Старый советник сдержал свое слово. Вы спасли ее!

— Я спас ее? Каким образом? От чего? Когда? — Сотни вопросов готовы были сорваться с его губ.

— От Стрэнга, конечно. Разве вы не понимаете. Я же сказал вам, что завтра убью его.

Нель казался озадаченным недогадливостью капитана Плюма.

— Я убью его завтра! — крикнул он еще раз.

Но это восклицание мало объясняло дело, и лицо Натаниэля продолжало выражать полнейшее недоумение.

— Нет, я ничего не понимаю, — чистосердечно признался он наконец. — Советник сказал мне, что Марион — жена Стрэнга. Кроме этого, он больше ничего мне не сказал ни о ней, ни о вас. До этого момента я был в совершенном неведении, и то, что я сделал у тюрьмы, объясняется тем, что ее глаза…

— Прайс вам ничего больше не сказал? — прервал его недоверчиво Нель.

— Кроме того, что она седьмая жена короля, — ни слова. Но он намекнул на много вещей и держал меня все время в напряженном ожидании. Я и сейчас понимаю не больше, чем раньше. Что все это значит? Почему вы должны убить Стрэнга?