– Простите. Но я просто не знаю, что…

Он снял с пояса наручники. Они долго стояли, молча глядя друг на друга, и каждый из них вспоминал тот момент, когда она наконец сообразила, чего именно он от нее добивается.

– А вы не могли бы мне одолжить? – спросила она.

– А что я буду с этого иметь?

– Что хотите.

– Я уже пообедал.

– Послушайте, все, что у меня есть, это я сама. Меня хотите?

– Вы что, пытаетесь дать мне взятку сексом?

Она кивнула.

– Ну что ж, давайте вначале посмотрим, что вы можете предложить в залог, а там я решу. Раздевайтесь.

Она расстегнула пуговицы на халате и дала ему самому свалиться с плеч и упасть на пол, потом стянула через голову футболку и бросила ее на кресло. Она стояла нагая, в самом центре гостиной, а начальник полиции Бакстер ходил вокруг, рассматривая ее со всех сторон. Уголком глаза она заметила, что штаны у него напружинились.

– О'кей, мисс Коларик, залог у вас очень даже неплохой. Становись-ка вот тут на колени, красотка.

Она опустилась на ковер.

Он снял пояс с кобурой и положил его на кресло, потом расстегнул брючный ремень, молнию и спустил брюки и трусы.

– Приступай, дорогуша.

Она сделала глубокий вдох, закрыла глаза и одним пальцем опустила его торчащий пенис к своим губам. Когда все закончилось, Клифф проговорил:

– Глотай. – Он натянул одежду, прицепил кобуру и бросил в кресло двадцатидолларовую бумажку. – О штрафах я сам позабочусь, но с тебя еще четыре взноса.

Шерри кивнула и пробормотала:

– Спасибо.

Так было в самый первый раз; и на протяжении всех последних десяти он каждый раз заявлял ей, что с нее еще четыре взноса.

Клифф, натура не особенно чувствительная, тем не менее все же обратил внимание, что ей немного не по себе, и потрепал ее по щеке:

– Не расстраивайся, еще увидимся, заеду кофе попить. А сейчас мне надо идти.

Вышел он через заднюю дверь.

Она поднялась с колен, прошла в кухню, сплюнула в раковину, прополоскала рот и бегом бросилась в душ.

Клифф Бакстер ехал по Спенсервилю, пребывая в прекрасном расположении духа. В настоящий момент у него было одновременно две женщины, и этого ему хватало: Шерри, главным образом для орального секса, а также одна ушедшая с детьми от мужа – звали ее Джеки – и пытавшаяся прожить с ними на то, что присылал ей муж из Толидо. У Джеки была красивая спальня и хорошая кровать, и в постели с ней тоже было хорошо. К ней он всегда приезжал, бесплатно нагрузившись в местном супермаркете продуктами. Он вдруг подумал, что у него есть еще и третья – его жена. При этой мысли он рассмеялся. «А ты мужик что надо, Клифф Бакстер!»

Зазвонил находящийся в машине телефон – Клифф снял трубку.

– Шеф, я отправил Уорда с биноклем к дому этого Лондри, – послышался голос сержанта Блэйка, – и он записал номер.

– О'кей.

– После чего я позвонил этим идиотам в Вашингтон и сообщил им номер.

– Хорошо. И каков ответ?

– Н-ну… они говорят, что это какой-то особый номер и что если нам нужна о нем более подробная информация, то мы должны заполнить специальную форму и указать, зачем нам это нужно, чем вызван запрос…

– Что ты несешь, что это за чертовщина?

– Они прислали мне эту форму по факсу… две страницы.

– Что за муть? Позвони этим сукиным детям и скажи им, что нам немедленно необходима самая полная информация на владельца автомобиля с этим номером. Скажи им, что у него нет документов о регистрации машины или еще что-нибудь…

– Шеф, я вам говорю – я перепробовал все. Они отвечают, что это как-то связано с национальной безопасностью.

– С национальным… чем?!

– Ну, чем-то секретным.

Дальше Клифф Бакстер ехал в полном молчании. Только что он пребывал на седьмом небе, со взведенными парами, в прекрасном самочувствии и уверенности, что именно он тут начальник и держит все под контролем. И вот появляется откуда-то из Вашингтона этот тип Лондри, после… скольких же лет отсутствия?.. Двадцати пяти, пожалуй; и Клифф Бакстер о нем совершенно ничего не знает и, как выясняется, не может даже сделать обычный запрос о его правах или о регистрации его машины. «Черт побери, кто же этот тип такой?»

– Шеф?

– О'кей, за ним надо установить наблюдение. Пусть кто-нибудь каждый день время от времени проезжает мимо его дома. И докладывайте мне всякий раз, как он будет появляться в городе.

– О'кей… а что именно мы ищем? Я хочу сказать почему?..

– Выполняй, что тебе сказано!

– Слушаюсь, сэр.

Клифф повесил трубку, «Потому, что он трахал мою жену, вот почему!» И жители городка знают об этом, или вспомнят, или очень скоро им кто-нибудь расскажет. «Этого я не потерплю. Нет, сэры, можете быть уверены, не потерплю».

В его голове стали прорисовываться несколько планов возможных действий, и он вспомнил слова, которые сказал ему когда-то старый судья Торнсби: «Иногда за тем, что кажется проблемой, на самом деле скрывается шанс».

«Вот именно. Этот кретин влез прямиком на мою территорию. А я теперь могу делать тут то, чего не мог двадцать пять лет назад. И я его убью… нет, я ему яйца отрежу. Вот именно. Отрежу ему яйца, положу их в банку, поставлю на камин, и Энни будет каждую неделю стирать с этой банки пыль». Он удовлетворенно рассмеялся.

С юга-запада дул сухой, горячий ветер; испокон веку он гнал по заросшим травой равнинам прерии степные пожары, загоняя стада ослепших и потерявших от паники головы бизонов в Большое Черное болото, на месте которого до сих пор плуг часто выворачивает на поверхность их кости. Но теперь тот же ветер, повинуясь вековечным законам погоды, дул уже над многими миллионами акров полей, на которых ровными рядами стояла кукуруза или волнообразно колыхались колосья пшеницы; над небольшими городками и одиноко стоящими фермами; над лугами и пастбищами, на которых пасся скот. Ветер проносился над Индианой, над Огайо, а потом над Великими озерами, где сталкивался с массами дующего на юг арктического воздуха.

К середине сентября, вспомнил Кит Лондри, когда уже перестают дуть ветры с запада, в воздухе иногда совершенно отчетливо чувствуется дыхание севера, запах сосен и озерной воды, а небо заполняют стаи канадских диких гусей. В один из таких сентябрьских дней Джордж Лондри и сказал своей жене Элме: «Пора бы уже и нам стать такими же умными, как эти гуси». И они уехали.

Конечно, подумал Кит, причины и история переселения людей с одного места на другое в большинстве случаев бывают куда сложнее. Человек всегда приспосабливался к любому климату, какой только есть на Земле, и еще в древнейшие времена расселился по всему миру. В отличие от лосося, человеку нет нужды возвращаться туда, где он родился, чтобы произвести собственное потомство; хотя, подумал Кит, пожалуй, это было бы и неплохо.

Он постепенно привыкал к почти удушающей сухости, к постоянной мельчайшей пыли в воздухе, к вечному иссушающему ветру и, как и большинство тех, кто живет в северной части Огайо, начинал уже думать о приближении зимы задолго до ее наступления. Но привыкнуть к климату было легко; вот привыкание к местному обществу обещало стать несколько более трудным.

Со дня его возвращения прошла уже неделя, и Кит решил, что пора бы выбраться в город. Он приехал в Спенсервиль в середине дня и направился прямиком в «Бакстер моторз», которая была местным дилером Форда и располагалась на восточном конце Главной улицы. Их семья на протяжении многих лет покупала и ремонтировала всю технику в этой компании, и сейчас Кит смутно припоминал, что вроде бы его отец был невысокого мнения о тех, кому она принадлежала. Но его старик был человеком со странностями и полагал, что от тех, кто ему не нравится, легче добиться более выгодных для себя условий сделки; к тому же сама процедура ее заключения в этом случае приятно возбуждала его.

Кит знал, что «Бакстер моторз» принадлежит семейству Энниного мужа и, возможно, что это обстоятельство тоже повлияло на его решение, хотя он и не понимал, как именно и почему.