Но так ли уж ей хочется закончить обязательно сегодня, или за этим скрывается что-то еще?

Не старается ли она найти себе занятие, чтобы поменьше общаться с Дженнифер? И если это так, то почему ей не хочется узнать ребенка поближе?

Дженнифер нельзя винить в том, что произошло у них с Остином. Не ее вина и в том, что Пейдж уловкой заставили присматривать за ней.

Уж не боюсь ли я, спрашивала себя Пейдж, что Дженнифер может мне не понравиться, узнай я ее поближе? А может, наоборот, опасаюсь, что дочь Остина придется мне по душе?

Пейдж убрала дрель в сумку и стряхнула пыль.

— Вставай сейчас же, — с наигранной суровостью сказала она. — Как же мы будем читать, когда ты расселась здесь, дожидаясь, пока примерзнешь к полу!

Дженнифер радостно заулыбалась, а у Пейдж при виде ее осветившихся радостью глаз все перевернулось в душе. И во что только она ввязывается? Предчувствие подсказывало, что дело куда серьезнее, чем чтение двух незамысловатых книжечек.

Но отступать поздно. Поздно раскаиваться. Поздно спасаться от ненужных переживаний.

В тишине апартаментов звук дрели напоминал вой бензопилы, но Дженнифер спала так крепко, что и не слышала. Она свернулась калачиком на постели в обнимку с игрушечным дельфином, темные волосы разметались по подушке, рот был приоткрыт.

Из-за шума Пейдж не заметила, как открылась входная дверь, и уронила медный шуруп от неожиданности, когда Остин произнес:

— Я думал, ты уже все закончила., — Наверняка закончила бы, если бы не пришлось прочесть семьдесят девять рассказиков. По крайней мере, мне так показалось.

— Я забыл предупредить: Дженнифер уже начинает читать сама, но не упустит случая перечитать всю свою библиотеку, если найдет… — он замешкался, подбирая слово.

— Козла отпущения? — подсказала Пейдж. — Подай мне, пожалуйста, дрель.

Она прижала сверло к отметке на стене и взглянула на него через плечо.

— Спасибо, что не расхохотался, когда я решила, будто ей хотелось увидеть именно меня. У Дженнифер и вправду не было приходящих нянь?

Остин пожал плечами.

— Думаю, нет. Видишь ли, у нас была няня, на которую можно было всегда рассчитывать.

— А на кого же ты рассчитываешь теперь? Или няня просто взяла заслуженный отпуск?

Остин бросил пальто на спинку стула.

— Если ты любезно даешь понять, что было мало радости сидеть с ребенком…

— И не думаю. Я не очень-то уверенно чувствую себя с детьми, но по правде сказать…

— Она не такая, как другие.

— Ты записал ее в школу Лэрримера?

Остин кивнул.

— Мне ее очень рекомендовали.

— Пожалуй, она лучшая в городе. Дети некоторых наших клиентов учатся там, и нам нередко приходится забирать их после уроков.

— Буду иметь в виду — Я и не думала навязываться, Остин. Нам бы справиться с уже имеющимися заказами.

— Ваш бизнес, видно, процветает. Как-то не представлял тебя в роли предпринимателя, Пейдж.

— Не было стимула, — задумчиво произнесла она, — или не ставила работу превыше всего. «Жена напрокат» устраивает меня. Можно выбрать подходящую работу, гибкий график, и я сама определяю нагрузку…

— Потому ты и крепишь крючки в субботнюю ночь?

Она пожала плечами.

— Мне так удобно. Может, возьму свободные часы на следующей неделе. Как прошел вечер?

— Провокационный вопрос.

— Думаешь, я передам Сабрине? И не собираюсь. По-моему, ты побывал на стольких вечеринках, что танцовщицам осталось разве что выпрыгнуть из торта, чтобы привлечь твое внимание.

— Все эти танцовщицы на одно лицо, — рассеянно ответил он — Пейдж, я размышлял над твоими словами, что мне есть за что извиниться перед тобой.

Не взглянув на него, она подняла одежду, сваленную па стул, и принялась развешивать в шкафу.

— Забудь. Я была раздосадована, и это просто вырвалось…

— Может, объяснишь?

— Нечего объяснять. Это дело прошлое.

— Ты привыкла к мысли, что я в долгу перед тобой, Пейдж. Ты так и сказала, добиваясь при помощи шантажа, чтобы я остался в Денвере из-за твоей больной мамы.

— Это не было шантажом. Ты клялся, что будешь любить…

— Тебя, Пейдж, но не дракона на колесах. И не забывай, что и ты сама клялась в том же.

Вместо раздражения Пейдж почувствовала глубокую усталость. Говори не говори — все одно не поймет.

— Согласись: бессмысленно спорить об этом.

Наш брак и так долго бы не продержался — это было делом времени.

— Ты все же права, что я в долгу перед тобой. Ты работала в магазине, хотя терпеть не могла эту работу, чтобы мы могли жить на твою зарплату, пока я пытался встать на ноги.

Ей не забыть, как она возвращалась домой после долгих часов за прилавком, едва держась на уставших и ноющих ногах. Но ведь не только она одна.

— Ты тоже работал, — заметила она. — И совмещал работу с учебой.

— Каждый вносил свою лепту, — задумчиво произнес Остин.

— Думая о будущем, которое не состоялось. Почувствовав, что в голосе прозвучала обида, Пейдж через силу улыбнулась. — Как бы то ни было, когда я оглядываюсь назад, работа кажется мне вполне сносной. У меня были скидки на все.

Он встрепенулся.

— На фарфор, если мне память не изменяет. У тебя сохранилась посуда, купленная по дешевке, когда мы поженились?

Пейдж слегка рассердилась.

— Да, я храню сервизы. Пусть они неполные — все равно красивые.

— Мне не по душе, что ты сама поедешь по городу в такой поздний час.

— Нужно было думать раньше, — заметила Пейдж. — К тому же это обычное дело.

— Буду весьма признателен, если позвонишь, когда доберешься.

— Едва ли Трисия обрадуется этому, — пробормотала Пейдж. — Как бы то ни было, уж не тебе беспокоиться обо мне, Остин.

Она ушла, приглушенно ступая по ковровому покрытию коридора. Входя в лифт, она не могла не заметить, что он все еще стоит у полуоткрытой двери своей квартиры.

Пейдж привиделось во сне, что Остин вошел в ее спальню посреди ночи.

Это была явно ее спальня, со сборчатыми занавесками и медной кроватью, а не та, что в дешевой квартире для студентов, в которой они жили, — а потому она поняла, что это лишь сон. И все же она отреагировала, как бывало много раз за время их недолгого брака: протянула к нему руки, пылая всем телом, хотя он даже не дотронулся до нее…

Она проснулась, вздрогнув. Во рту пересохло, груди болели, дыхание было прерывистым.

Такое могло присниться только потому, твердила она себе, что именно это и было на уме у Трисии Кейд. Интересно, насколько она преуспела.

Тебе нет до этого дела, приказала она себе.

Она потянулась за журналом и принялась машинально листать страницы.

Кофе в кофеварке вот-вот должен был закипеть, когда из спальни на коляске выехала Эйлин.

— Ты очень поздно вернулась вчера. Чем занималась? — спросила она.

— Все было, как я и говорила. Присматривала за дочкой клиента.

Хоть это и не вся правда, подумала Пейдж, но если не посвящать Эйлин во все подробности вроде того, что этим клиентом был Остин, — то та не станет поднимать шум.

— Я пыталась дозвониться, но никто не ответил.

— По сотовому? Не может быть!

Пейдж потянулась за сумкой, но, когда достала телефон, экран был погашен.

— Джен… — она смолкла. Он работал после того, как упал, но Дженнифер, видно, отключила его. Извини. Это случайно, прослежу, чтобы такого больше не было. Что случилось?

— Мне просто повезло, что не стало вдруг плохо.

Пейдж похолодела от этой мысли.

— Для этого есть «Скорая помощь», — сказала она скорее себе, чем Эйлин.

Эйлин фыркнула:

— Я пыталась связаться с тобой, потому что этот Бен Оркут вновь звонил.

Пейдж чуть не застонала.

— По поводу посуды? Не знаю, когда выберусь к нему. Думаю, завтра, или ему придется есть руками из банки.

— Неужели он не слышал об одноразовой посуде?

— Дело не в этом, мама. Я же говорила тебе: он одинок.

— Ладно. Если он еще раз позвонит, то я посоветую ему собрать гору немытой посуды и созвать тараканов. И тогда ему не будет одиноко.