А Дубравко очень вежливый и приятный, а еще воспитанный и добрый… и галантный… короче, он тоже замечательный! Волкодлак не мог не нравиться. Да и раньше она никогда не видела, чтобы Феде кто-то не нравился, ну разве что только ее домовой. Кстати о Гришке! С чего вдруг Федька решил ее навестить? Он постоянно старается минимизировать возможный контакт с домовенком. А тут сам, да еще и без разрешения с ее, Даниной, стороны! Что за новость такая?

Дубравко внимательно наблюдал за сменой выражений на веснушчатом личике. Он без труда читал ее мысли.

— Федор — богатырь?

— Не просто. Он еще и ведьмак, не урожденный конечно, обученный.

— Старый?

— Больше семидесяти лет.

— Давно с ним знакома?

— С детства. — Даня мечтательно улыбнулась. — Он со мной всегда был рядом. Сколько себя помню. Возился, разговаривал, терпел мои выходки. Я была страшной головной болью. Он замечательный.

Дубравко напрягся. Девушка удивленно на него посмотрела.

— Что?

— Ты его любишь, да? — Яга непонимающе уставилась на Дубравко. Перед ней стоял не тот вежливый парень, каким он был минуту назад. Существо только внешне походило на человека. Черные глаза горели злостью. Волосы на затылке стояли дыбом. Из горла шел низкий утробный звук, готовый вот-вот вырваться наружу звериным рыком. Перед ней был волк. И волка этого съедала ярость. Даня словно завороженная не могла отвести взгляд от черных зрачков. Что привело его в такое состояние? Девушка прерывисто вдохнула.

Он пугает ее! Дубравко чертыхнулся и тряхнул головой, беря эмоции под контроль. Давно с ним такого не случалось. Бездонная темная глубина вновь сменилась синью горного озера. Даня облегченно выдохнула. Она и не думала, что задержала дыхание так надолго. Ого! Надо же! В нем прячется такое… такое… Девушка попыталась подобрать нужные эпитеты. Безрезультатно. Он вроде что-то спрашивал до того, как она заглянула в бездну? Яга не могла вспомнить.

— А что ты спросил?

Синие глаза вновь на мгновение стали черными. Но только на мгновение.

— Я провожу. — Парень ослепительно улыбнулся. Он взял Кота на руки, посадил его в сумку, одел ее на плечо. — Дом так и оставим?

Девушка всполошилась.

— Ой. Нет… Конечно, нет. Его надо убрать…

Когда Дубравко довел Даню до квартиры, стояла поздняя ночь. Он вышел из подъезда, довольно улыбнулся и пошел искать еду. Что-нибудь живое, теплое и с кровью, еды в любом большом городе хватало, особенно по ночам. В конце концов, охотиться намного интереснее, чем предаваться бесполезным размышлениям о Дане и богатыре.

Пока звериное чутье разыскивало такого же охотника как и он сам, только живого, мысли Дубравко переметнулись в прошлое. Как давно он встречался с другим охотником. Отец. Последняя встреча с Йосипом чуть не стоила ему жизни. Не видеться бы еще век. Да разве такое возможно? Старик никогда не оставит его в покое. Тут, главное, не упустить чутье в вольное плавание. Уж кого-кого, а Йосипа он почуять должен, как ни крути ведь родственники.

Дубравко методично обшаривал улицы и прислушивался. Важно не подпустить отца к Мирне. Сестре незачем эта встреча. Теперь правда прибавилась еще Даня. Эта девушка слишком хрупкая, несмотря на многочисленные свои таланты. Его отец всегда получал удовольствие, убивая именно таких: юных, красивых и хрупких. Лишь бы не узнал как важна она стала для сына.

Наконец среди шума ночного города Дубравко уловил еле заметный придушенный писк. Парень улыбнулся и, пригнувшись к земле, побежал, моментально настроившись на охоту. Сейчас будет сытный ужин, а потом длинный курс истории славянской мифологии (Даня как раз снабдила его восхитительной рукописной книгой из своей коллекции).

Ночью Даню разбудил истошный звериный вой за окном. Она испуганно подскочила с кровати и чуть не врезалась в Маринку, которая спросонья моргала глазами, силясь понять, что ее разбудило. Девушки одновременно глянули на будильник.

— Четыре утра! — Простонала соседка и рухнула на кровать. За окном жалобно заскулили. — Что за собака?! Она другого окна найти не могла? А? …

Дальше Марина забубнила нечто нечленораздельное и положила на ухо подушку. Даня выглянула за штору. На асфальте сидел здоровый серый волк и жалобно смотрел на окно ярко-синими глазами. Ярко-синими. Девушку осенила догадка. Эти глаза она с некоторых пор сможет узнать где угодно.

Яга, недолго думая, кинулась натягивать джинсы и футболку.

— Ты куда? Опухла совсем? — Соседка высунула нос из-под подушки. И поморщилась от нового воя, прорезавшего относительную тишину городской ночи.

— Я покормлю — он выть не будет. Я мигом! Ты засыпай!

— Какой покормлю! А если он бешеный? Ты чем думаешь?

— Да ты выгляни. Он же маленький совсем. — Соврала девушка. — Я быстро…

Даня не стала дожидаться ответа. Лишь у выхода, ныряя в кроссовки, кликнула Гришку и попросила убаюкать Маринку. Домовой немного поворчал, но, почесав бороду, великодушно согласился.

Волк сидел возле подъезда. Со смешанными чувствами восхищения, жалости и удивления, она приблизилась и присела рядом. Животное превосходило размерами обычных представителей своего вида. Лохматый, с широкими сильными лапами, он выглядел далеко не так безобидно, как она описала его Марине.

— Привет! — Девушка лучезарно улыбнулась. — Эксперимент поставил?

Дубравко ткнулся носом ей в грудь и вздохнул.

Два часа назад он не смог усидеть за книгой и бросился проверять прочитанные о себе сведения. Найдя осиновый пень, он перевернулся через него, как описывала автор, и ударился о землю. Захрустели кости, тело на мгновение запахло сыростью и смертью. Можно было бы решить, что все это галлюцинации, но здоровые лапы и, надо сказать, не слишком пушистый хвост сделали ситуацию вполне убедительной. Наверное, ему стоило испугаться, да только не до испуга, когда все твои и без того обостренные инстинкты вдруг становятся еще сильнее, совершеннее. Ощущение было настолько новым и великолепным! Прожить полтора столетия и не знать, что при желании ты можешь быть волком. Он носился и бесился, пребывая в абсолютной эйфории от своего тела, пока не решил возвратиться к прежнему состоянию, и вот тут, вдруг, возникла загвоздка. Тот же способ превращения не сработал. И другой, а потом и третий. Он пробовал разные варианты действий, выстраивая последовательность так и эдак, пока не пришел к выводу, что все попытки бесплодны. К своему стыду, пришлось мчаться к той единственной, что могла помочь.

Честно говоря, утыкаться, вот так, носом ему вовсе не требовалось, ибо не был он настолько напуган или опечален, чтобы искать утешения, но мысль показалась такой заманчивой, что парень не устоял. И довольно заурчал, когда изящные нежные и невероятно ласковые пальцы стали успокаивающе чесать за ушами. Дубравко с удивлением обнаружил, что понимает всех собак и заодно кошек, у которых в хозяйках водятся такие милые молодые девушки. И Горан! Задери его медведь. Он понимал Горана, который ради почесываний Мирны готов был не стричься вовсе.

Наконец, волк с неохотой отстранился.

— Пойдем. — Даня перестала зарывать пальцы в мягкую серую шерсть. — Где пень нашел, гений, давай показывай.

Десять минут спустя Яга объясняла неудачливому экспериментатору какие действия вернут ему человеческий облик. А волк согласно кивал и не сводил внимательного взгляда со стройных ног в обтягивающих джинсах. Наконец она закончила и чуть в стороне опустилась на землю.

Зверь разогнался, перевернулся в воздухе, перекатился через пень и ударился левой лопаткой о землю, после чего резко вскочил и стал разгибаться, превращаясь в, уже знакомого ей, волкодлака. Вот только к ее ужасу… в совершенно обнаженного волкодлака.

Даня взвизгнула и закрыла глаза руками. Как же она могла забыть о такой важной детали! Одежду ведь никуда не денешь! И совершенно естественно, она, как Яга, могла бы догадаться, что он ее снял.